«Вот черт!» Это был голос фрау Клемент. Значит, она сдержала обещание и сообщила руководителю отдела Тины, который, вероятно, тут же проинформировал Тимбольдта.

– Хорошо, если она снова появится в каком бы то ни было архиве, я хочу об этом знать, вы поняли?

– Конечно. Я правильно действовала? – спросила фрау Клемент.

«Гнусная подхалимка!» Пальцы Тины застряли между актами, и она не решалась шевельнуться.

– Да, вы все правильно сделали, – пробормотал Тимбольдт. – Запретительные пометки на документах ставятся не просто так.

– Спасибо.

– И скажите это своим коллегам, чтобы они были в курсе, на случай если она снова здесь появится.

«Если она снова здесь появится…» Как это звучало! Словно она преступница. Кроме того, Тимбольдт мог бы дать распоряжение старой перечнице и по телефону, не приходя сюда. Но это лишь показывало, насколько важен ему данный вопрос. Интересно, почему.

– Хорошо, господин Тимбольдт.

«Хорошо, господин Тимбольдт, – мысленно передразнила Тина голос женщины. – Когда ты наконец уйдешь на пенсию!»

Неожиданно в кармане брюк у Тины завибрировал телефон. О господи, только этого не хватало! Она тут же вытащила мобильный и нажала на кнопку, оборвав вибрирование. Эсэмэс. От Сабины! Хорошо, что она не позвонила.

Пока фрау Клемент продолжала говорить, Тина открыла сообщение.

«Мне только что закрыли доступ к архиву».

Тина замерла. «Кто бы это мог быть!» Прислушалась, затем прокрутила сообщение дальше.

«Двадцать лет назад „Группа-6“ ликвидировала наркокартель Томаса Хардковски. Он отправился на двадцать лет за решетку и освободился восемь дней назад. Я буду…»

На этом сообщение обрывалось. Второе не пришло. На всякий случай Тина выключила телефон и сунула обратно в карман.

Хардковски! Эту фамилию она никогда не слышала. Она подняла взгляд и посмотрела в конец прохода. Фрау Клемент все еще говорила.

– Да, спасибо, – наконец оборвал ее Тимбольдт.

Затем Тина услышала, как оба покинули архив и закрыли дверь. Она вытерла пот со лба и глубоко вздохнула. «Ладно, дальше!» Она отодвинула следующую папку в сторону.

Восемьдесят восемь.

Она уже хотела вытащить следующую папку, как озадаченно уставилась на номер.

Девяносто.

Не может быть! Где номер 89? Она лихорадочно просмотрела все папки еще раз – в надежде, что искомый акт расположен не по порядку. Но она знала, что это не так.

Кто-то забрал папку и из этого архива. Таким образом, у Хесс был единственный экземпляр документов. И они по большей части сгорели в камине.

Это был классический тупик.

Но посещение архива оказалось не напрасным. Теперь она знала, что Тимбольдт пытается всеми способами выяснить, чем они с Сабиной так интересуются, и одновременно помешать им узнать больше.

Нора встала и открыла балконную дверь. Ветер надувал занавеску, и она развевалась голубым парусом посреди вездесущей душной жары.

– А после того, как количество умерших от наркотиков возросло, была образована «Группа-6», – закончил Харди свой рассказ. Он налил себе уже второй бокал «Бейлиса» и сидел рядом с Норой на диване. Твинки, с минуту потоптавшись на бедрах, урча, опять свернулась клубком у него на коленях.

– А кто входил в эту группу?

– Фамилии всегда держались в секрете. – Он кивнул на ноутбук у Норы на коленях. – Теперь мы можем начать?

– Еще секунду. Кто этот мужчина в доме?

– Антуан Томашевски. Один мой старый друг.

– Это он разбил тебе нос? – улыбаясь, спросила Нора и провела пальцем по губам Харди.

Это должна была быть шутка, но Харди не улыбнулся.

– Да, он.

– Правда? – Нора убрала руку. – Отличные у тебя друзья.

– Это было необходимо. От него я получил ключ к сейфу.

– Почему ты не спросил его, от чего он?

– Его дом прослушивается. Телефон, вероятно, тоже, а я не хотел, чтобы кто-то нашел этот сейф до меня.

– Понимаю. – Она кивнула. – А кто эти мужчина и женщина перед его домом?

– Геральд Рорбек и Анна Хагена. Два сотрудника БКА.

– Откуда тебе это известно?

– Я знаю их по прежним временам.

– Бывшие коллеги?

Харди кивнул.

– Они тебя ищут?

Харди помотал головой.

– Я отсидел свой срок и теперь свободный человек.

– О’кей. – Больше Нора ничего не сказала.

Очевидно, теперь она выяснила все, что хотела знать.

– Сколько ты смогла разобрать? – спросил он.

– Большую часть. Я научилась уже хорошо читать по губам франкфуртский диалект. Об остальном – когда лиц не видно в фас – я догадалась. – Она включила видео и начала озвучивать его, произнося слова, которые разобрала по движениям губ. – Привет, Антуан, как у вас дела?

– …И как прошла вчера вечеринка? – спросил Рорбек и бросил взгляд за спину Томашевски в дом.

– Спасибо, хорошо. Моя жена отмечала пятидесятилетие. Почему вы не зашли?

– Избавьте нас от этих любезностей! – оборвала его Хагена. – Вы знаете, почему мы здесь.

Томашевски попытался улыбнуться.

– Нет, почему?

Рорбек сделал шаг к нему.

– Хардковски был вчера вечером у вас. Чего он хотел?

Томашевски пожал плечами:

– Без понятия, у меня с ним больше нет дел.

– Чего он хотел? – резко повторила Хагена.

– Он болтал что-то о какой-то сумке. Вероятно, хотел денег. Но я понятия не имею, о чем он говорил.

– Какая сумка?

– Очевидно, он недавно вышел из тюрьмы. Полагаю, хотел получить свои вещи. Но я уже много лет не поддерживаю с ним никаких контактов.

– Он упоминал «Группу-6»? – спросил Рорбек.

– Что? Какую группу? Нет.

Тут на улицу вышла и жена Томашевски и встала рядом с мужем.

– Что вам нужно?

– Чего хотел от вас Томас Хардковски вчера вечером?

– Мой муж раньше работал на Харди, этого мерзавца.

– Мы это знаем, но…

– Я еще не закончила! – перебила Кристиана Томашевски сотрудницу БКА. – Но с тех пор, как мой муж отсидел свой срок, мы не имеем больше ничего общего с ним и его делами. Это больной убийца женщин и детей, и, хотя он отсидел свое, как и мой муж, – для нас он навсегда останется таким. Антуан вышвырнул его из дома, и я сомневаюсь, что он появится снова. – Она взяла мужа под руку. – Этому подонку здесь нечего делать. Так что вам от нас нужно?