Здесь от подножия водопада к Маханге неторопливо растекались несколько потоков по травянистым лугам. Аратак решил было половить свежей рыбки, но нашел лишь небольших млекопитающих, наподобие маленьких тюленей и шестидюймовых китов, которых он не употреблял в пищу. Вид крови вызывал у него примерно такое же отвращение, как у Дэйна и Райэнны вид мух, предложенных на обед. Его чуть ли не начинало тошнить, когда люди разделывали птицу, и он отворачивался, как от неприличного зрелища, когда при нем поедали яйца. Дэйн полагал, что, как яйцекладущее, Аратак к процессу уничтожения яиц относился с тем же отвращением, с каким он сам взирал бы на освежевание детеныша гориллы.

Оставь непохожим их непохожесть… По крайней мере, Аратак не возражал против того, чтобы они ели яйца, хотя Дэйн и подозревал, что если бы пищи было вдоволь, то ящер сильно бы запротестовал против подобного варварства.

На лугах Дэйн заметил небольшое стадо из шести или восьми особей маленьких антилоп, харликов, пасущихся совершенно спокойно.

— Смотрите, — шепотом сказал Джода, показывая рукой, — одного из них хватило бы нам на несколько дней. Я пойду туда и спрячусь в кустах с копьем. А ты, госпожа, обойди вокруг, — он описал рукой дугу, — и загоняй их в том направлении.

Она кивнула, но когда Дэйн пошел следом, парень покачал головой:

— Нет. При виде двоих они бросятся врассыпную. Оставайся с почтенным.

Джода принялся осторожно подкрадываться, производя шума не больше, чем охотящийся рашас, и Дэйн наблюдал за ним со странным чувством раздражения. Охотничье мастерство парня спасало их не раз. Ясно было, что существующее табу на бросание копья, распространяющееся даже на охоту, заставило аборигенов достичь высокого мастерства в преследовании дичи. Дэйн видел, как парень прокрался по густой траве, а затем залег, да так искусно, что даже зоркие глаза землянина не могли обнаружить Джоду. Райэнна обошла стадо, не скрываясь; вожак учуял ее запах, вскинул рогатую голову, и животные неторопливо стали отходить по ветру к тому месту, где прятался Джода. Райэнна завопила и замахала руками, и животные бросились вскачь. Из травы неожиданно выскочил Джода, на солнце сверкнул наконечник копья. Пронзенный копьем, упал крупный харлик, остальные бросились бежать. Джода подскочил к агонизирующему животному и перерезал ему горло одним ударом. Он восторженно обратился к Райэнне с просьбой помочь нести тушу до лагеря; она, смеясь, подбежала к нему, и Джода, раскинув руки, крепко обнял ее.

Наблюдавший за этой сценой Дэйн хмуро отметил, что объятие было более чем товарищеским, с его точки зрения. Джода не выпускал Райэнну, прижимаясь к ней всем телом, а она, смеясь и поддразнивая, позволяла ему эти вольности. Не прекращая обниматься, она подняла голову и повелительно крикнула:

— Дэйн! Иди же и помоги нам! — А когда Марш махнул рукой, она добавила: — В конце концов, мы выполнили основную работу!

Разозленный и разобиженный Дэйн, стараясь совладать с охватившим его гневом, пошел к ним.

«Ну уж это чересчур! Далеко она зашла в завоевании доверия этого парня», — подумал он.

Почва под ногами была мягкой и неровной, и Дэйн пару раз чуть не упал. А один раз чуть не наступил на гнездо тех самых птиц, похожих на куропаток, одной из которых они однажды лакомились на ужин. Птицы вспорхнули, Дэйн попытался ухватить одну, но та выскользнула прямо из рук. Не раздумывая, Дэйн нагнулся, схватил камень и швырнул ей вслед. Бросок оказался точным: птица тут же упала на землю. Дэйн быстро свернул ей шею, чувствуя, что хоть как-то спас свою репутацию.

— Вот. — Он продемонстрировал свою добычу. — И я внес лепту в общее дело; птицу поджарим на ужин, а мясо харлика завялим, чтобы было чем питаться в пути. Дальше нам может не повезти.

Джода изумленно смотрел на него, раскрыв рот. Наконец он вымолвил:

— А я… я думал, вы цивилизованные люди! А ты бросил в птицу камнем! В голосе его звучали испуг и ошеломление, и он даже отшатнулся от Райэнны и посмотрел на нее так, словно и она была повинна в этом зверстве. И только сейчас Дэйн вспомнил, что на этой планете существует строжайшее табу на бросание копья, на стрельбу из лука… и даже на бросание камня!

— Дэйн! — резко сказала Райэнна. — Как ты мог! — И на своем собственном языке, слов которого Джода слышать не мог, поскольку они звучали лишь в диске-переводчике Дэйна, она быстро заговорила: «Неужели ты не понимаешь, что своим поступком разрушил все то доверие, которое я успела внушить ему? Неужели ты забыл, что нарушил самое серьезное табу в их культуре?»

Дэйн, оправдываясь, сказал вслух:

— Но тут же нет людей, которые бы следили за соблюдением этого табу, Райэнна. И Джода знает, что мы не из его народа; ты ему уже рассказала. У него должно хватить ума понять, что во вселенной множество миров, где люди живут по различным законам, и эта планета не является нашей родиной. — И, посмотрев на Джоду, он заговорил примирительно: — Я просто забыл, что у вас такой закон, я постараюсь придерживаться его. Но неужели это настолько важно, когда вокруг никого из ваших нет, кроме тебя, который нас понимает? Что ты так обиделся?

Видя, как Джода старается разобраться в ситуации, он сказал себе: «Да, конечно, я сделал глупейшую ошибку, но парень умен настолько, что может понять!»

Джода заговорил, голос его дрожал от волнения:

— Я думал… естественное поведение… Я не думал, что вы человек, который способен метнуть копье! — Избегая смотреть им в глаза, испуганный, он отвернулся и пошел прочь.

Дэйн нагнулся, поднял харлика и взвалил на плечо. Райэнна повернулась к нему, расстроенная и разгневанная:

— Дэйн, как ты мог? Как ты мог?

— Я забылся, Райэнна, — угрюмо произнес Марш. — Это правда, увидел птицу — и мгновенно сработал инстинкт. Вот ты говоришь о его культуре, но не забывай, она у меня тоже есть. — Он вновь разозлился. Черт, он чуть ли не на коленях стоял перед этим пацаном! — Я же извинился перед ним, попытался объяснить. Но рано или поздно он должен понять, что люди во вселенной живут вовсе не по тупым законам табу его маленькой деревушки, и если он настолько смышлен, что в состоянии воспринять концепцию галактики, то он это поймет!

— И тем не менее я бы не хотела форсировать события! А ты взял и выкинул такую глупость! — Она посмотрела на него с гневом, который, как показывал опыт их совместной жизни, охватывал ее не часто. — Ты разрушил всю проделанную мною работу!

— Будь проклята эта работа. — Он развернулся к ней, чуть не задев ее по лицу тушей харлика. Она отшатнулась и сказала с ненавистью:

— Что толку объяснять тебе! Ты же не ученый. Ты не можешь понять самого главного — никогда, ни в коем случае нельзя ничего менять насильно в сознании аборигена! Но я никак не ожидала, что ты ничего, абсолютно ничего, — гневно повторила она, — не смыслишь в работе ученых!

— Так что же, оставаться голодными? Я-то думал, что сделал нечто полезное!

— Если бы ты действительно ничего не ел несколько дней и умирал с голоду, — огрызнулась она в ответ, — я бы тебя поняла. Но ведь ты не будешь отрицать, что сделал это только потому, что Джода умеет охотиться, а ты — нет, и ты лишь хотел доказать ему, что ничем не хуже?