– Да, похоже, ничего он не понимает. – Рысь тихо засмеялся. – Зря ты с ним говоришь.

– Ничего и не зря, – обернувшись, подмигнул хитрый галл. – Повеселимся еще, вот увидишь!

Ант лишь покачал головой да и выкинул из мыслей и Автебиуса, и Сакса. Дорога вела вверх, на холм, с которого, если оглянуться назад, далеко, у самого горизонта, виднелись серые стены Кроциотонума. Наверное, там сейчас было жарко. Хотя нет – центурии алаудов не могли так быстро дойти. К вечеру дойдут в лучшем случае. Да и вечер скоро, пожалуй, – вон как припекает солнце, давно уже за полдень перевалило. Тепло, жарковато даже. Под ногами широкая дорога, по сторонам луга, холмы, перелески. Свежая изумрудная трава, зеленеющие деревья, небо цвета полевых васильков, какие во множестве росли когда-то на побережье Альдейги-Нево – озера-моря. Рысь вдруг вспомнил, как еще в детстве собирал в лугах цветы вместе с сестрой Добронегой. Глаза у Добронеги были, как и у братца, голубые, небесные, в волосах застряли сосновые иголки – к лугу шли лесом. Красивая была Добронега… Была…

– О чем задумался, братец? – нагнал Рысь Автебиус, видно, надоело потешаться над мало что понимающим Саксом.

Рысь отмахнулся:

– Да так…

Станет он изливать душу перед хитрым галлом, как же! Сколько тот ему в свое время крови попортил, правда сейчас чуть ли не в лучшие друзья набивается и, надо заметить, не вредит. Хотя тут повреди попробуй – центурион живо наведет порядок, а «вредителю» устроит такую жизнь, что мало не покажется.

Дорога круто нырнула с холма вниз, в лощину, заросшую бурыми папоротниками и чертополохом. Понесло болотной сыростью, гнилью, еще каким-то смрадом.

– Эй, смотрите-ка! – громко воскликнул идущий впереди Луций, показывая рукой на обочину.

Остановив марш, центурион лично подошел к указанному месту, присмотрелся, потом, обернувшись, подозвал гладиаторов:

– Там, в кустах… Вытащите.

В кустах лежал полуразложившийся обезглавленный труп. Судя по остаткам одежды, погибший был явно не из простых людей, да и кошель на поясе был полон. Автебиус даже прикусил губу – много бы он дал, чтобы покопаться в нем, да центурион и все остальные слишком уж пристально наблюдали за происходящим. Быстро вытащив труп из кустов, гладиаторы положили его на дорогу.

– Похоже, галльский торговец. – Достав из кошеля убитого несколько серебряных монет, центурион задумчиво подбросил их на ладони. – Разбойнички, больше некому.

– А может, друиды? – засомневался подошедший поближе Луций. – Я слыхал, они любят отрывать людям головы.

– Может, и друиды, – Теренций кивнул. – Не понимаю только, почему они не забрали деньги.

– Наверное, не успели. Спугнул кто-то.

– Впрочем, неважно. – Центурион подозвал обозных. – Возьмите кошель, вечером поделим как добычу.

Воины одобрительно заулыбались. Хоть и мало на всех выйдет, а все какой-никакой прибыток. И центурион на высоте: не присвоил находку под благовидным предлогом, нет – решил разделить между всеми, как и полагается поступать с военной добычей.

– Эй, дылда, – Теренций обернулся к германцу. – Выбрось мертвеца обратно в кусты, хоронить его – некогда возиться.

– Аве, авидус апер! – вытянувшись, браво отрапортовал Сакс, и вся центурия грохнула громоподобным смехом.

Теренций Капитон тоже улыбнулся:

– С чего ты взял, что я – жадный бык, парень? Ведь именно так ты меня назвал.

– Велишь высечь его, центурион? – с готовностью подскочил дюжий легионер.

– Его? – переспросил Теренций. – А его-то за что? Уж если кого сечь… А ну, вы двое, – он быстро обернулся к Автебиусу и Рыси. – Кто из вас двоих его подучил? Ну? Не хотите отвечать? Кравт, всыпь плетей обоим, чтоб наконец поняли, что находятся в действующей армии, а не в их паршивой гладиаторской школе!

– Он! – германец ткнул пальцем в грудь Автебиуса. – Он меня научить.

– Ах он? – центурион неожиданно расхохотался. – Тогда и тебе, парень, придется отведать плетей. Чтоб в следующий раз не выдавал своих! Кравт, на привале высечь всю эту троицу.

– Вот спасибо, – сам себе прошептал Рысь. – Всем троим и досталось. Главное, мне-то за что?

На этот раз уж хлестали как следует! Кравт так разошелся, что, наверное, Рысь потом не смог бы не только сидеть, но и лежать, не угомони усердного экзекутора вовремя подошедший Луций.

– Ну, хватит, хватит, Кравт, – подойдя, поморщился юноша.

– Не лезь не в свое дело, парень! Не слыхал, что приказал сотник?

– Слыхал… Только вот этот светловолосый гладиатор спас мне жизнь в схватке…

– И что с того? Х-хэк!

Удар был силен – Рысь дернулся под плетью и едва сдержал стон.

– Ну я же просил тебя, Кравт!

– Что мне с твоих просьб?

– Ну… хоть вот сестерций.

– Сестерций? – Плеть зависла в воздухе. – Что ж ты сразу-то не сказал? Так давай же его сюда побыстрей! А ты, парень, – Кравт потрепал Рысь по плечу, – уж сделай вид, будто и впрямь сидеть не можешь.

– Да уж сделаю. – Рысь поднялся на ноги. – Спасибо тебе, Луций.

– Не стоит. – Молодой римлянин улыбнулся. – Без твоей помощи обо мне вспомнили бы лишь в храме Венеры Либитийской в день объявления о моей кончине. Конечно, нет лучше участи, чем погибнуть за отечество… Но хотелось бы не в этой дыре! Ну, я пошел на стражу. Вечером увидимся.

– Конечно, – Рысь улыбнулся.

Вот уж и в самом деле не ждал, не гадал обзавестись другом-римлянином! И уж тем более легионером. Ну и парочка – легионер и гладиатор, трудно придумать что-то более несовместимое, чем уважаемый всеми воин и презираемый раб.

Простившись с Луцием, юноша уже дошел почти до палатки, как вдруг вспомнил о том, что оставил на месте экзекуции плащ. Ну да, больше негде – бросил наземь. Теперь придется идти. Не так плаща жалко, как фибулы. Подарок все ж таки. Рысь вздохнул: интересно, помнит ли еще о нем Флавия? И как потом объяснить ей все то, что случилось? Да-а, ситуация…

Плащ лежал там же, где и был брошен. Да и кому он нужен-то? Из грубой шерсти, местами продранный. Наклонившись, юноша подхватил плащ и похолодел – фибулы не было! Может, валяется где-нибудь рядом? Опустившись на колени, Рысь обыскал все вокруг – тщетно! Автебиус! Он ведь не так давно восхищался фибулой! Спросить прямо…

Найдя галла, Рысь получил отрицательный ответ.

– Фибула? Какая фибула? А, так ты что, ее потерял?

Врет, наверное. Только ведь как докажешь… А кто, кроме Автебиуса, вроде бы и некому… Хотя как это некому? А Кравт? Юноша вдруг с силой хлопнул себя по лбу. Ну конечно же! Кравт славился своей алчностью! Ну да, он польстился на фибулу, гад ползучий. Теперь и не вернешь, не признается. Найти его да спросить прямо? Ага, так и отдал. А тогда… Тогда зачем спрашивать? Просто проследить на марше, вдруг выплывет застежка? Потом улучить момент да незаметно и выкрасть, то есть не выкрасть, а вернуть свою собственную вещицу, тем более подаренную такой красивой и славной девушкой, как Флавия Сильвестра.