Один из американских официальных представителей побывал в Чите, знакомясь с государственным устройством Дальневосточной республики. Перед отъездом заглянул к Краснощекову, заметив:

— Вы знаете, все производит очень благоприятное впечатление, но вот один вопрос — вы можете гарантировать, что здесь не будет советской власти?

Краснощеков мгновенно нашелся:

— А вы можете гарантировать, что у вас в Америке не будет советской власти?

Наверное, в ту пору Краснощеков искренне верил в мировую революцию, но плохо понимал, что происходит в Советской России и что ждет Дальневосточную республику. Его собственная жизнь закончилась трагически — в 1937-м его расстреляли.

25 октября 1922 года Владивосток покинул последний японский корабль. В город вступили части Народно-революционной армии Дальневосточной республики. На севере Сахалина японцы оставались еще до 1925 года, пока не подписали двухстороннюю конвенцию. Южный Сахалин вернули только в сорок пятом.

В Москве вместо того, чтобы воспользоваться ценным опытом экономико-политического устройства Дальневосточной республики в масштабах всей России, решили упразднить «буфер», поскольку белые разгромлены, а иностранные войска ушли. Дальневосточное бюро ЦК давно этого желало: «Никаких данных, чтобы кто-либо из капиталистических государств выступил активно против, нет. Все знают, что «буфер» является не чем иным, как филиальным отделением Москвы».

Летом 1922 года на Дальний Восток уполномоченным ЦК отправили Николая Афанасьевича Кубяка. Еще недавно он примыкал к рабочей оппозиции, и теперь стремился реабилитироваться в глазах партии. 18 сентября его утвердили секретарем Дальневосточного бюро. Задача Кубяка состояла в том, чтобы ускоренными темпами провести советизацию Дальнего Востока.

28 октября на помощь Дальбюро прислали еще и Тимофея Владимировича Сапронова, еще одного бывшего оппозиционера. Он возглавлял группу демократических централистов, выступавших против бюрократизма в партии. Вот ему в порядке исправления ошибок и поручили ликвидировать демократические институты Дальневосточной республики. Он ехать не хотел — заставили!

Сапронов озаботился процедурой: «ДВР является республикой. Просто упразднить ее ни тактически, ни политически не выгодно. Необходимо предстоящий переворот внешне обставить, чтобы переворот был бы изъявлением революционной воли трудящихся масс. С международной точки зрения нам выгодно сделать так: собирается Народное собрание, постановляет организовать ревкомы, провозглашается власть советов…»

Чего боялись? Реакции крестьянства.

Кубяк говорил:

— Если мы это решим без крестьян, то вызовем недовольство мужичков, недовольство и сопротивление.

Его поддержал член Дальневосточного бюро Яков Давыдович Янсон:

— Мы могли бы просто низложить правительство и создать ревком! Единственное, что этому мешает, — это реакция мужичков, которые заразились демократизмом. Так что придется созывать Народное собрание.

Решили все подготовить: «Нужно провести демонстрацию, чтобы показать, что мы делаем этот переворот в силу требования масс». Оппозиции не опасались: «Мы их приглашать не будем. Проведем такие собрания, где будет наше большинство».

30 октября на заседании Дальбюро решили: закончить ликвидацию эсеров и следить за меньшевиками. И если они попытаются свершить нечто контрреволюционное, ликвидировать и меньшевиков. Представитель Забайкальского обкома поинтересовался:

— А как понимать слово «ликвидация»?

Сапронов ответил:

— Ну, мы это предложим решить чекистам.

Секретарь Дальневосточного бюро Кубяк телеграфировал Сталину: «Распущены областные, городские органы, власть передана ревкомам, назначенным Дальбюро. Инсценировка требований масс об упразднении «буфера» удалась. Самый лучший буржуазный дипломат не расшифрует сути».

На ноябрьские праздники на Светланской улице устроили парад и демонстрацию. «Это было очень длинное шествие, — вспоминали очевидцы, — с сотнями знамен, призывами выпустить кровь из капиталистов и передать власть рабочему классу. Школьники, шедшие тоже, были в неописуемом восторге».

14 ноября, за час до открытия сессии Народного собрания, на площади Свободы прошла «стихийная» демонстрация трудящихся, хорошо подготовленная большевиками. Трудящиеся потребовали от парламента самораспуститься и передать власть ревкомам.

Выступая перед депутатами, Янсон пренебрежительно говорил:

— Нам не нужна эта демократическая игрушка — Учредительное собрание. Только при открытой диктатуре пролетариата мы добьемся своих целей. Пора кончать игру в демократию.

14 ноября 1922 года первая сессия Народного собрания Дальневосточной республики второго созыва приняла решение: в связи с непреклонной волей трудового населения Народное собрание распустить, на всей территории русского Дальнего Востока объявить власть Советов, создать комитет, которому поручить провести в жизнь объединение Дальнего Востока с Советской Россией.

15 ноября Дальневосточная республика была упразднена. Декретом ВЦИК РСФСР ее территория была включена в состав Советской России. Исчезла Дальневосточная республика, исчезла многопартийная демократия и свободная экономика. Многообещающая модель, которая сулила стремительный экономический рост в истощенной стране. Вот свидетельство тех лет: «На улицах множество людей, просящих помощи: хромые и слепые, среди которых такие человеческие развалины, каких несколько лет тому назад и представить себе было невозможно».

Историки отмечают, что в угоду идеологическим канонам «зарубежные инвесторы, которые до революции помогали строить Владивосток, стали считаться посягателями на русскую землю». В школьном учебнике истории советских времен говорилось: «Иностранный капитал быстро проникал в промышленность, торговлю и сельское хозяйство, эксплуатировал население, хищнически грабил природные богатства края»…

А ведь Дальневосточная республика могла стать для России тем, чем является Гонконг для Китая! Особой зоной со своим более либеральным политическим устройством и полной экономической свободой.

Под британским управлением Гонконг был процветающим демократическим мини-государством. Когда Китай вернул себе суверенитет над городом, главный идеолог реформ Дэн Сяопин почти ничего не стал там менять. Это оказалось мудрым решением. Гонконг — крупнейший финансовый центр Азии — превратился в один из локомотивов китайского экономического успеха. Такой мудрости не хватило советским руководителям, хотя новая экономическая политика, нэп, которую Дэн Сяопин взял за образец своих реформ, была в самом разгаре.

20 ноября 1922 года Владимир Ильич Ленин держал речь на пленуме Московского совета и приветствовал присоединение Дальнего Востока к Советской России. Это выступление оказалось последним. Вождя свалила тяжкая болезнь, от которой он уже не оправился…

Сегодня многие историки полагают, что поражение Белого движения в Гражданской войне в немалой степени связано с тем, что после окончания Первой мировой войны Антанта потеряла интерес к России. Белые больше не нужны были как союзники против Германии.