Конечно, она хотела быть его законной женой. Ей, как и любой нормальной женщине, нужен был статус, а с ним – доказательство его серьезного к ней отношения.

– Хорошо, Роза, мы поженимся.

– Да? Когда? – Глаза ее заблестели, а руки принялись машинально накладывать в его тарелку жаркое. – После дождичка в четверг?

– Весной. Как потеплеет… Купим тебе платье с декольте, фату, все, как положено… Весна – это красиво, вокруг все будет в цвету… Зимой холодно… А? Ты как думаешь?

– Я тоже хотела весной, – согласилась она. – Так давай, делай мне предложение!

– Ну, хорошо… Роза, дорогая, выходи за меня замуж.

Он и сам почувствовал, как проговорил это фальшиво, вяло, словно через силу.

Перед его глазами стояла сумка, наполненная деньгами. Вот интересно, что скажет Роза, если завтра он вернется домой с миллионами евро? Родит раньше срока. Точно.

И тут перед Лукой вдруг открылся весь мир, замелькали яркие, наполненные океаном и солнцем картинки из коллекции его мечтаний: вилла на берегу сверкающей бирюзовой морской глади, белоснежная яхта, стройные девушки в бикини… Роза ну никак не вписывалась в эти картинки, в это его красивое и наполненное счастьем будущее… Она с ее животом оставалась где-то там, в его прошлом, в той жизни, которой он вынужден был жить, прячась от закона и пытаясь урвать от этой жизни хоть что-нибудь…

– Лука, что-то случилось?

– Нет, все хорошо…

Неприятная мысль, что это может быть розыгрышем или подставой, отравляла ему ужин. Виолетта. Да с какой стати ей возвращать ему деньги? Она что, спятила? Что стоит за этой встречей? Да и вообще, Виолетта ли это была? Он запомнил ее тощей, бледной девицей с затравленным взглядом… Неужели она спрятала ото всех деньги, чтобы потом вернуть их ему на блюдечке с голубой каемочкой? Нет, так не бывает.

Он снова вышел на крыльцо покурить, открыл телефон, чтобы проверить, не исчезнет ли фото. Нет, оно не исчезло, как информация о звонке. Значит, звонок был, он ему не приснился. Но если был звонок, то почему бы не позвонить по этому номеру? Что будет? Кто ему ответит? Какой-нибудь грубый мужской голос?

И почему это он так разволновался?

Он позвонил. После долгих длинных гудков услышал:

– Да, слушаю…

Это был ее голос!

– Виолетта? – он даже охрип от волнения.

– Да, Лука, это я… Решил проверить, не приснилась ли я тебе? Нет… Это я.

– Надо бы поговорить…

– Так давай! Хочешь увидеть меня?

– Ну… как бы… да… хочу…

– Тебе нужно просто выйти на улицу, сделать тридцать шагов и свернуть, ты знаешь, там такое большое дерево…

– Ты хочешь сказать, что ты… здесь?

– Я в двух шагах от твоего дома, Лука. Увидишь машину, черную… Не бойся, я не кусаюсь.

Ему стало жарко.

Он оглянулся на светящиеся окна, увидел Розу, заваривающую чай.

Быстро сбежал с крыльца, добежал до калитки, вышел на улицу, побежал, проваливаясь в снег, в сторону большого дуба и остановился, словно наткнувшись на стеклянную стену, когда увидел черный «Мерседес» со светящимся янтарным светом салона. А в нем – только один силуэт.

Дверца приоткрылась, и он услышал:

– Лука, иди сюда… Здесь никого нет…

Может, он помер или накурился травы, и ему все это мерещится? Откуда вдруг здесь, в Ледово, эта машина с девушкой… Может, пока не поздно, вернуться назад, к Розе?

Но он же не трус! Он – Лука Заречный!

Он подошел, открыл заднюю дверцу и нырнул в теплый, пахнущий духами салон.

– Привет! – улыбнулась ему девушка. Она была необычайно хороша. Молоденькая, с длинными русыми волосами, большими глазами и блестящими от помады розовыми губами. Черный свитерок, джинсы.

– Ты кто? – спросил он, разглядывая ее и пытаясь узнать в ней ту девчонку, что давала интервью журналистам.

– Я Виолетта, ты прекрасно знаешь, кто я такая…

Она провела руками по его лицу, погладила небритые со вчерашнего дня щеки. А потом вдруг нежно поцеловала его.

– Поцелуй меня, Лука… – Она обвила руками его шею, притянула к себе его голову, и он поцеловал ее.

– Это не ты… Вернее, ты не Виолетта… – пробормотал он, едва переводя дыхание после поцелуя, который подействовал на него мгновенно. – Ты кто? Кто тебя прислал?

Спрашивая, он снова поцеловал ее, потом еще и еще раз. В нем проснулся прежний, молодой и дерзкий Лука, для которого не было недоступных женщин. Он всегда имел всех, кого только желал.

– Я Виолетта. Это я взяла твои деньги… Спасибо, конечно, мне они очень пригодились… А сейчас, когда дела мои поправились, я решила вернуть их тебе…

– Но зачем? Я хотел сказать – так не бывает. Это ненормально.

– Ты надень завтра ту черную кожаную куртку, ладно? Она так тебе идет… А теперь мне пора. Все, иди. Встретимся завтра в восемь в «Пушкине».

Она почти вытолкнула его из салона, вышла сама, пересела на переднее сиденье, завела мотор, и машина выехала из переулка, скрылась в темноте заснеженной деревни.

Лука стоял на дороге, по колено в снегу и облизывал свои губы, которые еще хранили тепло губ девушки и пахли карамелью.

Он зачерпнул ладонью снег и растер им лицо. Замотал головой… Что это было?

– Чертовщина какая-то!

И побежал обратно к дому.

Почти всю сознательную жизнь Петя любил только единственную женщину, которую берег, боготворил и считал единственно близким человеком, – это его мать.

Милая спокойная женщина, всю жизнь посвятившая воспитанию сына, она была идеалом и женской красоты, и доброты, и порядочности. История с большим долгом, безусловно, подорвала ее здоровье. Однако встреча Петра с Виолеттой и ее фантастическое предложение, реальные деньги, все это помогло им благополучно решить проблему, и мама Петра ожила, занялась восстановлением здоровья, словом, успокоилась. Вот поэтому, чувствуя себя глубоко обязанным этой девушке, Петр первое время делал все, о чем его только не просили, исключительно из чувства благодарности Виолетте, ну и отрабатывая, конечно, полученную сумму. Однако события, разворачивавшиеся вокруг него, все больше и больше приобретали криминальный характер, и в какой-то момент он даже пожалел о том, что вообще связался с этой странной компанией. Но в то же самое время он стал замечать, что каждый раз, когда он смотрит на Виолетту, с ним происходит что-то странное, непонятное, что заставляет его сердце биться быстрее, и он немеет. Вот просто не может ничего говорить в ее присутствии. А еще ему стало доставлять удовольствие видеть и слышать ее. Он, достаточно взрослый уже человек, привыкший всегда надеяться только на себя, не мог не понимать, что Виолетта, по сути, совершенный ребенок, и то, что она собирается предпринять в отношении Иванова, смахивает на какую-то детскую игру, спектакль. Что все это, ее желание убить его, застрелить (!) так и останется лишь озвученным желанием. Но Таисия, взрослая женщина, зачем-то активно подыгрывала Виолетте, и Петру в какой-то момент показалось, что она делает это лишь для того, чтобы не обидеть Виолетту, чтобы в конечном итоге получить от нее все, что она хочет. Ведь эта история с рестораном и планирующимся убийством Иванова была нужна только Таисии с Мишей. Виолетта вообще не имела к ресторану никакого отношения. И было странно, что она не понимает всей опасности задуманного, что Иванов подстрелит ее, как птичку, или же, в случае если вдруг Виолетта выстрелит в него первая, ее просто посадят за это убийство в тюрьму.