– Договорились, ваше сиятельство, – сказала я.

Камала заржала, покусывая меня за руку, и я ее шлепнула.

– Превосходно, – кивнул Сканда. – А после всего обсудишь оплату с придворным казначеем. Придумала что-нибудь?

Позади него за баньяном мелькнула тень. Я сдержала еще одну улыбку. Гаури. Она явно все слышала. Я и не собиралась следовать плану Сканды, каким бы превосходным он ни был, ибо правильностью тут и не пахло. По крайней мере, когда отец прибегал к хитростям, то лишь во благо страны, а не ради сохранения собственного лица.

– С вашего позволения, я бы хотела устроить бдение у дворцового храма, и пусть любой придворный, пожелавший поговорить со мной, приходит. Если вы сумеете убедить принцессу Гаури явиться на одну из встреч, то, возможно, лучше пригласить также еще кого-то… гаремную жену, с которой Гаури близка… дабы она стала свидетельницей нашей беседы и затем разнесла весть.

– Чудесно.

Сканда провел рукой по волосам, и сердце кольнуло коротким воспоминанием об Амаре – так часто он совершал подобный жест в Нараке, зарываясь длинными пальцами в смоляные кудри. Я должна была вернуться к нему и не могла тратить время попусту.

– Если позволите, ваше величество, я бы хотела устроить все сегодня же.

– Сегодня? – ошеломленно повторил Сканда.

– Думаю, так все будет выглядеть более естественно в глазах ваших подданных. Я появилась и изменила помыслы принцессы – все как на ладони. Сразу понятно, что вы не удерживали меня целые сутки во дворце, пытаясь запугать и подкупить.

Братец одобрительно кивнул:

– Ты слишком умна для шарлатанки. Как долго уже промышляешь обманом?

О, если бы он только знал.

– Годы, – ответила я с легкой улыбкой.

– Считай, все уже сделано.

Сканда махнул на дворцовый храм, нервно покосился на Камалу и направился к одному из своих советников.

– В чем дело? – зашипела я на демоницу. – Я уж думала, ты прямо здесь и сейчас заговоришь и нас вышвырнут.

Та на меня даже не взглянула.

– Дхармараджа.

Я застыла:

– Что Дхармараджа?

– Я ощутила его присутствие.

Голубые вены, некогда выпиравшие из-под ее кожи, полностью скрылись под перламутровой шерстью. И гранатовые глаза превратились в черные омуты. Камала окончательно стала зверем.

– И?

– Он появился, но только на мгновение.

– Куда он направился?

– Этого я сказать не могу даже за всю соленую плоть в мире, – вздохнула Камала.

– А где был?

– Вот об этом-то я и пыталась тебе сообщить, возможная королева! – воскликнула она и забила копытом. – Он был в Чакарском лесу. Ты не ошиблась.

Я не ошиблась. Осознание этого согревало, пусть даже новой раной жгла сердце и другая истина – я упустила Амара. Но я доверилась чутью, и оно не подвело. Я бы порадовалась словам Камалы, кабы так не разозлилась.

Демоница вздохнула:

– Но есть еще кое-что.

– Что?

– Он что-то там оставил.

– На том самом месте?

– Да.

– Что именно?

– Я не знаю. О таком даже мои обостренные чувства не расскажут. Хотя это стало бы отличным подспорьем. Не пришлось бы больше ждать, прячась по кустам и надеясь, что мимо пройдет какой-нибудь ничего не подозревающий глупец. Пусть бы они еще носили на головах такие таблички с надписью «Съешь меня!», было бы…

– Эта штука движется?

– Да, да, но в пределах небольшого участка. Думаю, она спит. И подозреваю, что чего-то ждет.

– С чего ты взяла?

– Ах, глупая рани, глупая садхви, у меня большой опыт общения со смертью. Я знаю, что она ждет. Ждет мягкой пульсации свежесобранных душ. Ждет возможности окрасить твои губы в алый цвет крови, похрустеть твоими костями и надеть их как грохочущий праздничный наряд.

– Значит, Дхармараджа туда еще вернется?

– Да.

– И долго смерть обычно ждет?

– Вечности и миги.

Я не могла бросить Гаури. Не сейчас, когда я впервые за несколько недель так близка к встрече с ней. Нужно было поторапливаться.

– Скажи, когда эта оставленная Дхармараджей штука пошевелится. Или что-нибудь сделает. Ты же можешь почувствовать?

– Могу, желаю, должна, сделаю, – пропела Камала.

– Хорошо.

Я потянула ее за поводья, собираясь отправиться к дворцовому храму, как вдруг сзади кто-то мягко приземлился после прыжка, и в шею мне уперлось острие кинжала.

– Стой где стоишь, самозванка.

Я замерла.

– Напоминаю, что могу кого-нибудь съесть, – наклонилась ко мне Камала.

– Нет, – прошипела я.

– Нет? Ты не будешь стоять? – рассмеялась за моей спиной Гаури.

– Я говорила не с тобой, а с лошадью.

Камала возмущенно фыркнула.

– Я слышала твою беседу с моим братом.

– И что с того?

– Я знаю, что вы задумали, и не допущу этого.

Я наконец повернулась. Гаури возвышалась надо мной на голову – просто не верилось, что совсем недавно она неслась ко мне навстречу и обнимала за талию. Теперь я боролась с желанием ее обнять. Взгляд ее был смертоносен и расчетлив – безусловно, влияние быстрого и внезапного погружения в придворную политику. А если добавить еще и военное прошлое… Умная девочка. Когда наши глаза встретились, она застыла, чуть приоткрыла рот и отвернулась.

Узнала меня? Мне бы этого хотелось. Хотелось, чтобы сестра разглядела истину под шафрановой одеждой, рваными волосами и пепельной кожей. Но она покачала головой, словно стряхивая секундное наваждение, и вновь приставила кинжал к моему горлу.

– Ты слышала, что я сказала твоему брату. В Бхарате это ничего не значит.

На лице Гаури мелькнула улыбка.

– Ты не похожа на шарлатанку.

Ее чуть вопросительный тон будто вернул меня в прошлое. В мгновение ока мы очутились в той, прежней Бхарате, укрытой роскошным ковром деревьев и пропитанной насыщенным ароматом упавших на землю фруктов. И восьмилетняя Гаури вновь тихонько, нерешительно спрашивала, кем мы будем в следующей жизни. Двумя звездочками? Макарами с хвостами такими длинными, что ими можно дважды обхватить весь мир? Я сглотнула вставший в горле ком, затаптывая воспоминания, будто гаснущий костер.

– А ты не похожа на убийцу. – Я отвела в сторону острие кинжала. – Я хочу помочь тебе.

Мне удалось ее ошеломить. По щекам Гаури пополз знакомый румянец.