– Что опять? – недовольно спросил у него я. – Не мешай размышлять.

– Так на диване лежа думать не в пример лучше, – шаркнул лапкой по полу мой слуга. – Так мысли из брюха прямо в голову текут, и нужную поймать легче!

– Почему из брюха? – рассеяно поинтересовался я.

– Неважно, – ушел от ответа Родька. – Просто я про это точно знаю.

А, я понял, куда он клонит. Кресло – его охраняемая территория, так сказать – «личное пространство». Он под ним спит, потому очень не любит, когда на него кто-то посягает.

– Ты не обнаглел, приятель? – грозно сдвинул брови я. – У меня иногда складывается такое впечатление, что в один условно прекрасный вечер я приду и обнаружу, что замок в двери поменян. Мол – теперь это твой дом. А ты, Смолин, давай, до свидания!

– Да что ты такое говоришь, хозяин! – переполошился Родька. – Как тебе не совестно? Я ж для тебя… За тебя… Я «сметанник» приготовил, вот! И холодец уже доходит в холодильнике. Чтобы праздник в доме, как заведено! Оно, конечно, еще бы хрюшку сготовить неплохо, и хлеб новогодний испечь, но на этих ваших плитах… Никак, короче.

– Новогодний хлеб? – заинтересовался я.

– Ну дак! – обрадовался возможности перевести разговор в другую плоскость мой слуга. – В виде фигурок разных его делают, чтобы удача в следующем году задом не повернулась. С изюмцем, сдобный, из просеянной муки! О! А я блинов напеку! Какой-никакой – а хлеб! Будет что гостям подать. И пельмешек налеплю! Как раз морозец сегодня хорош, они на балконе до ночи и подмерзнут как надо!

– Каким гостям? – удивился я.

– Так Вавиле Силычу, – показал пальцем в сторону кухни Родька. – И Кузьмич обещался прийти, и Потапыч. Да все наши! Они молодых отправят глядеть, чтобы, значит, жильцы шутихами дом не спалили, а сами к нам. А что? Посидим, телевизор поглядим, побеседуем по-свойски.

«Наши». Хотя да – наши. Все верно.

– А меня спросить? – полюбопытствовал я. – Ну для приличия?

– Нешто ты против? – изумился Родька. – Они ж нам почти родня!

Слышала бы это моя мама. Да что мама – слышала бы это бывшая теща! Она всегда предполагала, что я побочная ветвь на эволюционном древе человечества, и вот такая родня дала бы ей в руки убийственные аргументы подтверждения правоты данного измышления.

Хотя – чья бы корова мычала, но только не ее.

– Это да, – не стал, тем не менее, спорить со слугой я. – Но, знаешь ли, у меня тоже планы были. Личного характера.

– Опять эта рыжая? – недовольно буркнул Родька. – Тьфу! То есть – тебе виднее, хозяин. Как скажешь.

– Ладно, зови подъездных, – разрешил я. – Вместе веселее.

– А может… – И Родька потыкал пальцем в сторону фотки моей бывшей жены. – Ну вместо этой оторвы. У вас, человеков, по-разному ведь бывает. Тогда побранились, нынче помиритесь.

– Брысь на кухню! – рявкнул я, вставая с кресла, и беря со стола телефон. – Советы он мне еще давать будет! Вот я тебя!

Все-таки наберу Женьку. Хоть одна живая душа рядом будет, когда подъездные, напившись сбитня, затянут свои заунывные песни, в которых рассказывалось о том, как один молодой отважный домовой, за каким-то лешим похищенный злой лесной ведьмой, в конце концов и ее победил, и любовь всей своей жизни отыскал. Все понимаю, профессиональный фольклор, но слушать это долго и в одиночку крайне опасно для психики. Особенно если на трезвую голову.

А напиваться в одиночку опасно для печени. Потому – пусть будет Женька. Ну не бывшую же мне звать, в самом-то деле?

И все бы ничего, но телефон Мезенцевой оказался вне зоны действия сети. Стало быть – на службе Евгения, в чудном домике, квартирующем на Сухаревке. У нее телефон с недавнего времени с причудами стал работать. Везде сигнал принимает, а в офисе – нет. Насколько я понял, она умудрилась тамошнему домовому нахамить, а он у них «продвинутый», потому чего-то такое нахимичил, что теперь ей, пока она на посту, ни позвонить, ни дозвониться.

– Хозяин… – Родька опасливо заглянул в комнату. – А может, все ж таки на рынок съездишь, хрюшку купишь? Я ее еще успею зажарить. Пусто без нее на столе будет. Чего в центр ставить? Если уж задумали гостеваться, так надо чтобы все по Покону было! Чтобы, значит, никто не сказал, что мы принимать гостюшек дорогих не умеем!

– Пиццу закажи, – посоветовал я ему, натягивая джинсы, поняв, что легче смыться из дома, чем окунуться в брякающе-дымный кухонный ад, который в ближайшее время устроит мой слуга. – «Ассорти». И красиво, и с доставкой. Где деньги – ты знаешь. Только курьеру не показывайся на глаза, хорошо? Мне прошлого раза хватило, пришлось парню память зельем затирать. А я уехал.

– За рыжей? – уточнил Родька, заметил мои сдвинутые брови, и затараторил: – Да я не в том смысле! Значит, надо еды побольше готовить, очень уж она жрать здорова. У нее, должно, глисты! Ой, больно! Пряжкой-то зачем?

К зданию, в котором квартировал отдел «15-К», я, как всегда, добирался при помощи навигатора. Раз десять за последнее время сюда наведывался, и все равно дорогу к нему без помощи цифрового помощника найти не мог. Не хотел меня этот дом видеть, судя по всему. Противен я был его природе. Но это и понятно – я ж ведьмак, сущность из мира Ночи. Так сказать, «в одну телегу впрячь не можно…».

А ведь Пушкин, стихи которого мне навеял ветер, наверняка бывал в этих местах, и крутило его тогда вот в такой же метели. Спешил он, должно быть, к какой-нибудь юной прелестнице, и так же, как я, материл снег, который ветер бросал мне в лицо.

Да, о метели. Однако так я до сих пор ни одного снежного духа и не повидал. Даже пару недель назад специально мотался три часа по району в то время, пока его заметала жуткая пурга. Она, как это водится, ни с того ни с сего налетела на город, наплевав на все прогнозы «Яндекса».

Так что пока ничего из обещанных мне зимних страстей-мордастей я не увидел. Но – еще не вечер, все только начинается. У нас в России декабрь – это только прелюдия зимы. Главная жесть начинается с февраля месяца и длится, бывает, до апреля.

А вообще в этом году декабрь задался. Обычно к Новому году температура уходит на «плюс», под ногами плещет грязная соляно-песчаная каша, а газоны сверкают травяными проплешинами, навевая старшему поколению мысли о том, что все ж таки раньше и порядку было больше, и погода правильней. Не то что нынче! Развалили страну, понимаешь…

Но не в этот раз! Все, что надо русскому человеку для настоящего новогоднего веселья нынче присутствовало! Морозец, скрип снежка под ногами, метель средней интенсивности, разрумяненные улыбающиеся девичьи лица, десятидневные выходные и слово «распродажа» на фасаде магазина по продаже спиртного.

Как есть – рай на Земле, да и только. Живи и радуйся.

И даже до нужного мне места я дошагал быстрее чем обычно, почти не поглядывая на экран смартфона.

– Ух ты, – вот первое, что вырвалось у меня при взгляде на крыльцо здания, в котором квартировал отдел «15-К». – У вас что, карнавал нынче? В свете встречи Нового Года? А только для своих, или все могут поучаствовать?