– Мы убегаем? – Агнесса умудрилась самостоятельно подняться на ноги.

– Само собой! – шелковые платья никак не желали загораться. Обшарив полки и найдя лаковую коробочку с кресалом, шотландец запалил несколько свечей. Одну бросил в груду тряпья, другие поднес к занавесям на окнах и гобелену на стене. Старый ковер занялся охотнее всего, снизу вверх побежали оранжевые язычки пламени. – Или ты решила остаться и стать великомученицей? Твоему супругу наверняка не дожить до завтрашнего утра. По всему Палатию носятся мятежники, вопя: «Куда скрылся подлый Комнин?»

– Я знала, рано или поздно это случится, – базилисса подошла к полкам с книгами, торопливо выдернула небольшой томик и спросила: – Можно, я возьму это с собой?

Дугал закатил глаза. Из всего богатства, которым она обладала, его любимая предпочла захватить с собой не что-нибудь, а книгу!

* * *

Головокружительное бегство по облетевшим садовым аллеям, как ни странно, вывело Анну Комнину из полуобморочного состояния. Вязкий, тягостный сон, в коем она пребывала уже десять лет, начал развеиваться. Она бежала, не выспрашивая, куда они направляются, не обращая внимания на мельтешивших повсюду перепуганных царедворцев и на густой столб черного дыма, поднимавшийся над разноцветными крышами. Бежала, думая о том, как бы не упасть и не отстать. Ее ожидание было не напрасным. Данни все-таки пришел за ней. Скоро они выберутся отсюда, и десять палатийских лет навсегда канут в прошлое.

Агнесса не обратила внимания на сдавленные ругательства спутника. Только когда кельт остановился, оттащил ее с дорожки под сень колоннады и заозирался по сторонам, базилисса сообразила: что-то идет не так.

– Что случилось? – осторожно спросила она.

– Мы заблудились, – честно признался скотт. – Где-то свернули не туда. В вашем треклятом Палатии сам черт ногу сломит. Нам нужно поскорее добраться до пристаней. Но где они?

– Туда, – уверенно заявила девица, показав для наглядности пальцем в нужную сторону. Дугал с подозрением уставился на нее:

– Откуда ты знаешь?

– Я ведь все-таки живу… жила здесь, – с достоинством ответила Анна. – Базилевс несколько раз брал меня с собой на морские катания. Нам нужно спуститься по этой лестнице и вон за той часовней повернуть направо.

– Что бы я без тебя делал, – проворчал Дугал, слегка уязвленный тем, что девушка лучше него разбирается в лабиринте построек Палатийского мыса. – Хорошо, бежим. Показывай дорогу.

Убежать им удалось недалеко. Исключительно по вине Агнессы.

Скатившись по длинной мраморной лестнице с вазонами на площадках и обогнув маленькую капеллу, беглецы помчались через облетевший и вытоптанный сотнями пробежавших ног виноградник. Слева, за низкой балюстрадой, тянулось протяженное одноэтажное здание, всё в зеленых изразцах и изумрудной росписи. На обширной площадке перед входом в здание и на полукруглых ступенях террасы шла ожесточенная потасовка.

Мельком глянув туда, Агнесса замерла, как вкопанная. Дугал дернул ее сперва за край накидки, потом, не особо церемонясь, потянул за запястье, побуждая бежать дальше. Девушка не обратила не скотта никакого внимания. Как завороженная, она шагнула к балюстраде, обхватив ладонями покатый край мраморных перил.

– Агнесс, ты чего это вздумала?.. – рыкнул Дугал, раздраженный внезапной задержкой. Судя по побелевшим костяшкам пальцев, оторвать бывшую базилиссу от ее опоры можно было только силой. Причем немалой. Она таращилась вниз, на террасу перед особняком. Шотландцу поневоле пришлось глянуть туда же.

Представшая его взору картина была привычна при всяком и любом народном возмущении неправедностью властей. Десятка два-три оборванцев (среди коих затесались люди вполне пристойного вида), подбадривая себя воплями, теснили к дверям особняка кучку обитателей Палатия. Среди обороняющихся были стражники в алых доспехах, некто в одеждах сановника немалого ранга и дворцовые слуги в белых хламидах с синей лентой через плечо. Возглавляли сопротивление черни двое: представительного вида муж лет тридцати, с окладистой черной бородой, в темно-синих одеждах, и гвардеец в алом плаще. Увесистая булава на длинном черене в руках бородача описывала круги, удерживая разгулявшихся горожан на почтительном расстоянии. Гвардеец орудовал копьем с причудливым зацепом на наконечнике.

По всему двору валялись мертвые тела – смерть забрала причитающуюся ей дань с обоих сторон.

– Сейчас их стопчут, – уверенно предсказал кельт. – Надо же, хоть кто-то решил не быть бараном на заклание… Ну, пусть их развлекаются. Нам мешкать некогда.

Сановнику не повезло. Лихо, но неумело размахивая кривой арабской саблей, он упустил из вида подкрадывающегося простеца, вооруженного самыми обычными двузубыми вилами.

Взмах, острые кончики вил глубоко вонзаются в человеческую плоть. Вскрикнув, умирающий вельможа рухнул прямо на спину гвардейцу, вытолкнув того под дубинки, топоры и копья, наверняка позаимствованные из обширных арсеналов Палатия. Чернобородый попытался было придти на помощь гибнущему сотоварищу, но капризная Фортуна отвернулась от него.

Неловко провернувшееся в руках некоего мелкого лавочника копье тюкнуло высокородного патрикия прямо по макушке. Всхрапнув, тот повалился набок. Лишившись предводителя, слуги мигом сделали свой выбор, побросав оружие и кинувшись наутек.

Агнесса низко, глухо застонала, раскачиваясь из стороны в сторону. Победители с улюлюканьем ворвались в обиталище побежденных. Оттуда донесся грохот падающих предметов и женский визг. Чрезвычайно гордый своим подвигом лавочник выхватил у кого-то тяжеленный мясницкий топор и теперь вовсю размахивал им, угрожая поразить соседей. Упавшего чернобородого то пинали ногами, то принимались взять ему руки за спиной. Торговец с топором подпрыгивал и визжал пронзительным фальцетом, требуя, чтобы никто не зарился на его трофей. Его верные соратники орали, доказывая, что подлую тварь нужно немедля обезглавить, принести голову новому правителю, а щедрое вознаграждение честно поделить на всех. Оглушенный мужчина медленно приходил в себя, с трудом ворочая головой.

Из разоренного дома вывалились новые действующие лица трагедии. Несколько человек волокли обессиленно поникшую и даже не переставлявшую ноги женщину, кудрявую блондинку в зеленом и золотом. Следом под азартные вопли вытащили двоих маленьких детей, не поймешь, мальчиков или девочек. Одного, истошно ревущего, мешком перекинули через плечо. Второго, постарше годами, тянули за шиворот. Ребенок не кричал, но, изворачиваясь как кошка, пытался ткнуть пленителей маленьким кинжалом. Его безнадежные усилия вызывали общий хохот.

– Помоги им… Помоги, – опомнившаяся Агнесса вцепилась в рукав Дугала, задергала, умоляюще и вместе с тем ожесточенно глядя снизу вверх прозрачно-пепельными глазами. – Пожалуйста. Они же просто дети. Они ни в чем не виноваты. Я была такой же. Меня не убили, потому что я приглянулась Андронику. А Лею свернули шею, как цыпленку. Они единственные друзья, которые были у меня здесь. Пожалуйста.