Себастьян посмотрел на свои руки. Правое запястье прикрывала металлическая пластина на серебряной цепочке, скрывавшая шрам, который он получил, когда Изабель отсекла ему руку.

— Мне и в голову не пришло, что он начнет отбиваться…

Клэри сморщилась от отвращения. Она собралась уйти, но Себастьян схватил ее за руку и потянул. Пальцы его были горячими, и девушка вспомнила, что в Идрисе его прикосновение показалось ей обжигающим.

— Макса убил Джонатан Моргенштерн. Но что, если я — другой человек? Ты не заметила, кстати, что я называюсь другим именем?

— Отпусти меня!

— Ты думаешь, что Джейс другой? То есть что он не такой, как раньше, что моя кровь изменила его? Так?

Она молча кивнула.

— Тогда почему тебе так трудно поверить, что все может быть и наоборот? И что это его кровь изме нила меня. Может, я уже не тот, кем был раньше.

Она покачала головой:

— Ты ранил Люка. Того, кто мне дорог. Того, кого я люблю…

— Люка? Да он бы продырявил меня из дробовика. Ты его любишь, а мне он никто. Я спасал жизнь себе и Джейсу. Ты правда не понимаешь?

— Кто тебя знает. Может, ты так говоришь, потому что хочешь, чтобы я тебе доверилась.

— Разве тому, кем я был раньше, было не все равно, доверяешь ты мне или нет?

— Тебе просто что-то от меня нужно.

— Может, мне просто нужна сестра?

Услышав это, она растерялась.

— Ты не знаешь, что такое семья, — наконец сказала она. — И ты не знаешь, как вести себя с сестрой. Если бы она у тебя была…

— Она у меня есть, — тихо сказал Себастьян. — Я дал тебе шанс убедиться, что мы с Джейсом поступаем правильно. А ты дашь мне шанс?

Клэри подумала о том Себастьяне, какого знала в Идрисе. Дружелюбный, ироничный, отстраненный, веселый, злой… Но она ни разу не слышала, чтобы он просил о чем-то с мольбой в голосе.

— Джейс доверяет тебе, — сказал он. — А я — нет. Он верит, что ты любишь его настолько сильно, что способна предать все свои убеждения ради того, чтобы быть с ним.

Она сжала зубы.

— А почему ты думаешь, что я на это не способна?

Он рассмеялся:

— Потому что ты — моя сестра.

— Мы с тобой ни капли не похожи, — со злостью ответила Клэри и увидела, как лицо Себастьяна расплывается в улыбке. Она прикусила язык, но было уже слишком поздно.

— Вот-вот, — сказал он. — Но признай это, Клэри. Ты здесь. Ты связала свою судьбу с Джейсом. Та к будь же последовательной и иди до конца. А потом, может быть, ты подумаешь… и обо мне.

Глядя на мраморный пол, она едва заметно кивнула.

Себастьян протянул руку и убрал волосы, закрывавшие ей глаза. Свет ламп упал на пластину, перетягивающую его запястье. Клэри прочла выгравированную на ней надпись: Acheronta movebo.

— Что это значит? — спросила она.

— «Такова участь тиранов». Я сделал ее, чтобы помнить о Конклаве. Говорят, так кричали римляне, когда убили Цезаря. Цезарь ведь мог стать диктатором.

— Они — предатели, — сказала Клэри.

Темные глаза Себастьяна сверкнули.

— Или борцы за свободу. Историю пишут победители, сестренка.

— И ты собираешься вписать в историю свою главу?

Он ухмыльнулся:

— Еще бы!

Когда Алек вернулся в квартиру Магнуса, свет был выключен, но гостиную освещало синевато-голубое пламя. Он не сразу понял, что оно исходит от пентаграммы.

Сбросив ботинки у двери, Алек прошлепал в спальню. Там было темно, единственный источник света — электрические рождественские свечи, стоявшие на окне. Магнус спал на спине, положив руку на живот, лишенный пупка.

Алек быстро разделся до трусов и забрался в постель, надеясь не разбудить друга. К сожалению, он забыл о Председателе Мяо, который занял его место под одеялом. Локоть Алека опустился прямо на хвост кота, и Мяо взвизгнул. Магнус проснулся, сел и заморгал:

— Что происходит?

— Ничего, — ответил Алек, молча проклиная кошек. — Я не мог заснуть.

— Ты выходил на улицу? — Магнус дотронулся до обнаженного плеча Алека. — Ты холодный, и от тебя пахнет ночным городом.

— Ну, немного воздухом подышал.

Алек был рад, что в комнате темно и Магнус не может разглядеть его лица. Он чувствовал себя ужасным вруном.

— И где же ты воздухом дышал?

Что там Камилла говорила про тайну, без которой не бывает отношений?

— В разных местах… Ну, знаешь, в таинственных местах.

— В таинственных местах?

Алек кивнул.

Магнус откинулся на подушки:

— А ты принес мне что-нибудь оттуда?

Алек наклонился и поцеловал Магнуса в губы.

— Только это, — сказал он и хотел лечь, но Магнус, на лице которого появилась улыбка, уже держал его за руку.

— Ну, если уж ты меня разбудил, то докажи, что сделал это не зря, — сказал он и притянул Алека к себе.

Учитывая, что они уже провели ночь в одной постели, Саймон не ожидал, что ему будет так некомфортно. На этот раз Изабель была трезва, не спала и, очевидно, чего-то ждала от него. Но он боялся даже подумать о том, чего именно. Он дал ей свою футболку и вежливо отвернулся, когда она, переодевшись, залезла под одеяло и подвинулась к стенке, оставив место для него. Сам Саймон просто снял обувь и носки и юркнул к ней, не снимая джинсов. Некоторое время они лежали рядом на спине, а потом Изабель повернулась на бок и неуклюже положила на него руку. Они столкнулись коленками. Ноготь большого пальца ноги Изабель оцарапал лодыжку Саймона. Он попытался лечь поближе к ней, и они стукнулись лбами.

— Ай! Разве ты не умеешь обращаться с девушкой в постели? — проворчала Изабель.

Саймон был обескуражен:

— С чего ты взяла?

— Ну, ты столько ночей провел в нежных платонических объятиях с Клэри, — сказала она, уткнувшись в его плечо. — Вот я и подумала…

— Да мы просто спали вместе, в прямом смысле, — сказал Саймон. Ему не хотелось говорить о том, что лежать рядом с Клэри для него казалось так же естественно, как дышать, что запах ее волос напоминал ему о детстве, о том, как они невинно льнули друг к другу.

— Понимаю. Но я не сплю просто так, — раздраженно сказала Изабель. — И с кем угодно не сплю. И не остаюсь ночевать. Никогда.

— Ты же хотела…

— Заткнись, — сказала она и поцеловала его.

Саймон ничего не имел против. Он уже целовал Изабель раньше. Ему нравилась нежность ее губ, нравилось перебирать ее длинные темные волосы. Все испортил щелчок, с которым обнажились его клыки.