о них наверх, чтобы не нарваться на дисциплинарное взыскание.

– Поэтому вы и решили стать психологом-криминалистом?

– Тогда я думала о том, чтобы заняться чем-то более динамичным. Я хотела пойти работать в ФБР. Выучиться, стать крутой, если я когда-нибудь снова смогу общаться, что к тому времени превратилось в вопрос моего выживания.

У Барды зазвонил телефон. Прежде, чем ответить, он отпустил волосы Конни, встал и отошел к противоположной стене. Пока он отдавал распоряжения, Конни прошла в ванную и умылась холодной водой, чтобы смыть воспоминания.

Барда закончил разговор и тихо постучал в дверь ванной:

– Конни, вы в порядке?

– Да, все хорошо. – Она открыла дверь. – Есть что-нибудь новое по делу Элспит?

– Боюсь, что нет. Есть только кое-что о пропавшей девочке. Полицейские в форме опросили жителей в районе ее школы и дома, но ничего нового не узнали. Только одна из подруг Мэгги сообщила, что, по ее словам, девочка видела в парке какого-то мужчину, который заставил ее понервничать. Значит, он следил за ней. Если бы ему было все равно, кого из учеников похищать, он был бы там в конце школьного дня, а не позже. Ему явно было известно, что Мэгги всегда забирают поздно.

– Точно, – тихо пробормотала Конни, едва слыша свой голос. Она уставилась на свой ноутбук, стоящий на столе, пытаясь мысленно воссоздать фотографии, хранящиеся в его памяти, но видя перед собой только те снимки, которые висели на стене, посвященной Анджеле. – В парках можно беспрепятственно следить за людьми. Вы можете бегать трусцой, гулять, делать вид, будто наблюдаете за птицами, да все что угодно. В парках человек может передвигаться медленно или просто сидеть на лавочке. И, скорее всего, никто не обратит на него ни малейшего внимания.

– Вы считаете…

– Не может быть. Это нелогично.

– Конни, в чем дело?

– Соберите все фотографии Элспит, на которых она заснята в парке. Просмотрите все, где она с мужем, с их детьми. У них еще есть собаки, да?

– Да.

– И с ними тоже. И отправьте кого-нибудь к ее семье, чтобы узнать, в каких парках были сделаны эти фото. Нам интересны только те парки, которые находятся в Эдинбурге или вокруг него.

Конни взяла свой ноутбук и начала щелкать клавишами, прокручивая информацию.

– Но ведь все семьи с детьми или собаками обязательно фотографируются в парках, – сказал Барди. – Они есть во многих семейных альбомах.

– Вот именно, – подхватила Конни. – Эти фотографии висели в доме Анджелы.

Она показала на стену с фото из дома Ферникрофтов. Основным местом действия был парк.

– Но это все равно не дает нам связи с исчезновением Мэгги. – Барди вздохнул. – Пусть я и не профайлер, но даже я знаю, что обычно преступникам бывает несвойственно так резко менять типы своих жертв.

– Да, – согласилась Конни.

– А вам не кажется, что это надо обсудить до того, как мы сообщим полиции Шотландии, что в их парках может действовать маньяк? Потому что это не столько психологический профиль преступника, сколько приглашение каждому самопровозглашенному поборнику справедливости нападать на любого одинокого мужчину, замеченного в парке в радиусе ста миль.

– Хорошо. – Конни отодвинула ноутбук. – Предположим, что вы маньяк, ищущий женщину определенного типа. Женщину с маленькими детьми. Где вы станете искать ее?

– На игровой площадке школы?

– А теперь ограничим параметры поиска. Вам нужна не просто мать, отвозящая своих детей в школу и забирающая их, а особенная. Вы хотите наблюдать ее активное участие в жизни детей. Возможно, вы хотите чего-то большего, чем просто представлять себе, что она им говорит. А это значит, что вам нужно подходить к тем, за кем вы следите, достаточно близко, и при этом не выделяться из толпы.

– Это можно делать во многих местах. В магазинах, ресторанах, даже на улице.

– Тогда разговоры матери с детьми были бы однотипными: что мы положим в нашу тележку, чтобы приготовить ужин? мы не опаздываем? А мы ищем такие места, где мать может расслабиться и продемонстрировать свои материнские качества во всей красе.

– Вы хотите сказать, что одни матери активно играют со своими детьми, а другие сидят в парке на скамейках, уставясь в свои аккаунты в социальных сетях?

– Вот именно, – кивнула Конни. – В парке можно оценить качество взаимоотношений матери и ребенка. Подростки отправляются туда, чтобы либо развеяться, либо натворить дел. Одинокие старики могут ходить туда в надежде поболтать с прохожими. А родители бывают там, поскольку в парке можно размяться и поиграть, но игра с детьми – это тяжелый труд. Для этого нужно напрягать воображение и силы. Другое такое место – это бассейны.

– Болтаясь у бассейна, ты с куда большей долей вероятности попадешь на камеры видеонаблюдения, – заметил Барда. – Но Мэгги двенадцать лет, а Анджеле и Элспит за тридцать. Вы говорили, что у преступника должен быть психосексуальный мотив. Мэгги не вписывается в его тип.

– Это же Эдинбург, а не Лагос и не Каракас, – возразила Конни. – Одна женщина убита, еще одна похищена, а теперь еще похищенный ребенок. Не слишком ли много? Какова вероятность того, что эти преступления не связаны между собой?

– Вы видели фотографию Мэгги? – спросил Барда.

Конни покачала головой.

– Я вам покажу.

Инспектор открыл свой ноутбук и вывел на экран фотографию девочки, которая определенно выглядела не старше своих двенадцати лет, а скорее всего, даже младше.

– Это фото было сделано недавно? – спросила Конни.

– Несколько недель назад. Его сделала одноклассница Мэгги, оно было нужно для выполнения домашнего задания по естественным наукам. На девочке отсутствует макияж, в ее одежде и прическе нет ничего, что говорило бы о раннем взрослении.

Если бы она выглядела или вела себя как взрослая, то да, можно было бы предположить, что преступник мог неверно оценить ее возраст, но до сих пор мы исходили из предположения, что Анджелу и Элспит связывает нечто такое, что тянуло этого малого к образцовым матерям. По-моему, того факта, что Мэгги обратила внимание на незнакомого мужчину в парке, недостаточно для того, чтобы связать все эти преступления воедино.

– А что именно подруга Мэгги сказала о том случае, когда Мэгги обратила внимание на мужчину в парке? – поинтересовалась Конни.

– Мэгги живет в Дервард-Гроув, к юго-востоку от центра города. В северном конце ее улицы расположен Инч-Парк, где есть игровая площадка. Подруга Мэгги, живущая там же, сообщила, что Мэгги видела мужчину, который, по ее мнению, за ней наблюдал. Он завел с ней разговор, а затем случилось нечто, и у него пошла кровь. Подруга Мэгги точно не знала, в чем там было дело. Мэгги боится крови,