По дороге я увидела маки, люпины и наперстянку – они напомнили мне о доме. Я их сфотографировала – если хочешь, пришлю снимки.

В порту воняло рыбой и было полно рыболовных судов отталкивающего вида и грубых докеров. В Сиэтле круизные суда причаливают вдали от рыболовных. Но не в Аргентине!

Мы с Элджи ждали в «пункте паспортного контроля» – это четыре хлипкие стены, фото Майкла Джексона в рамке и просвечивающий багаж аппарат, который даже в розетку не включен. Еще там были три древних квадратных таксофона. К ним стояла длинная очередь из моряков дальнего плавания, которые хотели позвонить домой. Настоящее вавилонское столпотворение.

Чтобы ты понимала, Элджи в последние недели был сам не свой – он то был уверен, что Бернадетт вот-вот появится в дверях, то начинал волноваться, что случилась какая-то беда. Узнав, что его жена удрала в Антарктиду, оставив его мучиться в неизвестности, он пришел в ярость. Надо сказать, мне это показалось немного странным.

– Нельзя злиться на человека за то, что он заболел раком, – сказала я. – Она ведь больна, это очевидно.

– Нет у нее рака, – ответил он. – Это эгоизм и лень. Когда надо встретить реальность лицом к лицу, она сбегает. Она сбежала из Лос-Анджелеса. Потом сбежала в трейлер. Сбегала от всякой личной ответственности. А что она сделала, когда случилось то, что случилось? Тоже сбежала – уже в буквальном смысле. А я теперь, черт возьми, ослеп.

Одри, он не ослеп. У меня отец был слепой, поэтому я не выношу таких преувеличений. Элджи просто надо заклеивать левое стекло очков, пока роговица не восстановится – а это будет скоро.

Наконец лайнер «Аллегра» компании H&H зашел в порт. Он был меньше тех круизных судов, что я видела в Сиэтле, но очень красивый. Свежеокрашенный. Палубные матросы раскатали трапы, и пассажиры стали спускаться на берег и проходить паспортный контроль. Элджи сказал им, что мы встречаем Бернадетт Фокс. Мимо нас шли все новые и новые пассажиры, но Бернадетт не было.

Бедняжка Элджи метался, как пес, ждущий хозяина под дверью, – только что не скулил. «Вон она… нет, это не она… А, вон!.. Нет, опять не она», – повторял он все грустнее. Уже почти все пассажиры вышли, а мы все ждали.

И вот поток иссяк, и после длинной и нервной паузы мы увидели, что к нам идут капитан корабля и несколько моряков. Они яростно о чем-то спорили.

– Только не это, – пробормотал Элджи.

– Что? – сказала я.

– Твою мать, да не может такого быть!

– Чего? – снова спросила я, и тут капитан с матросами вошли в хижину паспортного контроля.

– Мистер Брэнч, у нас проблема, – произнес капитан с сильным немецким акцентом. – Мы не можем найти вашу жену.

Я не шучу, Одри. Бернадетт снова это сделала! Где – то по дороге она исчезла с корабля.

Было заметно, что капитан в шоке. Он доложил обо всем президенту круизной компании. Тот обещал провести доскональное расследование. Затем начался какой-то сюр. Мы стоим, пытаясь осознать то, что нам сказали, а капитан мило извиняется и говорит: «Вскоре прибудет следующая группа пассажиров, нам нужно подготовить корабль». Старпом – немка с коротко стриженными белыми волосами – передала нам паспорт Бернадетт, глупо улыбаясь, будто говоря: «Это немного, но это все, что у нас есть».

– Подождите секунду! – закричал Элджи. – Кто несет за это ответственность? Кто за это отвечает?

Оказывается, правильный ответ – никто. Сев на корабль, Бернадетт покинула Аргентину (в паспорте стоял соответствующий штамп), так что Аргентина здесь ни при чем. Но Антарктида – не государство, там нет правительства, так что, выехав из Аргентины, Бернадетт никуда официально не въезжала.

– Можно, я обыщу корабль? – попросил Элджи. – Или ее каюту?

Но какой-то аргентинский чиновник сказал, что мы не можем подняться на борт, потому что у нас нет необходимых документов. После этого капитан поплелся вдоль дока обратно, а мы остались стоять, разинув рты.

– Другие пассажиры! – крикнул Элджи, выбегая на улицу. Но последний автобус уже уехал. Тогда Элджи, как безумный, рванулся к кораблю. Далеко он не убежал, потому что врезался в столб и упал наземь. (У него проблемы с ориентацией в пространстве – из-за заклеенных очков.) К этому моменту подбежал аргентинский таможенник и направил на Элджи пистолет. Мой визг привлек внимание капитана, и он соизволил обернуться. Зрелище Элджи, распростертого на грязном портовом бетоне под дулом пистолета, со стоном призывающего: «Жена, моя жена!», и меня, скачущей рядом, разжалобило даже немца. Он вернулся, сказал нам, что устроит на корабле обыск, и попросил нас подождать.

Ты не представляешь, до чего меня встревожило, что Бернадетт осталась там, за океаном, в Антарктиде. Да, ты не ослышалась. Мне она, конечно, и раньше не нравилась, а теперь, когда я беременна от ее мужа, и подавно! Но я настолько люблю Элджи, что если он хочет найти свою жену, то я тоже хочу ее найти. Я переключилась в режим админа.

Я встала в очередь за десятком моряков, которые во время короткой стоянки хотели позвонить домой. Дождавшись, я чудесным образом дозвонилась в ФБР агенту Стрэнгу. Мы с Элджи висели на одной трубке, а агент Стрэнг соединил нас со своим другом, бывшим специалистом по морскому праву. Мы объяснили нашу ситуацию, и он сказал, что посмотрит в интернете.

Наше молчание раздражало моряков все сильнее с каждой минутой. Наконец юрист вернулся и сообщил, что лайнер «Аллегра» компании «Хармсен и Хит» зарегистрирован под «удобным флагом» Либерии. Чтобы тебе не пришлось лезть в атлас: Либерия – это нищая, разоренная войной страна в Западной Африке. Так что эта информация нас не утешила и не помогла. Юрист велел нам не ждать помощи от компании «Хармсен и Хит». В прошлом этот джентльмен представлял семьи людей, пропавших без вести с круизных лайнеров (кто бы мог подумать, что существует такая специализация); он рассказал, что на отправку правительственных запросов для получения простых списков пассажиров у него уходили годы. Затем он объяснил, что если преступление совершено в международных водах, то юрисдикцию имеет государство, гражданином которого является жертва. Однако Антарктида – это единственное место на планете, которое не считается международными водами, потому что там действует какая-то штука под названием Договор об Антарктике. Он сказал, что мы, похоже, упали в правовую кроличью нору. Посоветовал обратиться за помощью к правительству Либерии или США, но сначала нам придется убедить судью, что в нашем случае применим закон «длинной руки». Он не объяснил, что это такое, потому что опаздывал на сквош.

Агент Стрэнг все еще был на линии. Он сказал что-то насчет того, что мы «в жопе». Думаю, у него возникла антипатия к Элджи и особенно к Бернадетт из-за неприятностей, причиной которых они стали. По каким-то причинам он и меня невзлюбил.

Время тикало. Единственной ниточкой к Бернадетт был сам корабль, который через час уходил в рейс. Подъехали автобусы с новыми пассажирами. Они высадились и принялись бродить вокруг и делать снимки.