– Утром она приехала и все увидела сама. А после уехала, куда не знаю.

– Так уж не знаешь?

– Да, клянусь. Она меня выставила вон.

– А почему ты тут до сих пор?

– Она ключ не забрала, а Джессика сказала, чтобы вы сами увидели меня рядом с вами и поверили, что изменили, раз уж такой момент выпал.

– Дерьмовая из тебя актриса.

– А теперь встала и пошла нахуй отсюда, – говорит Итан.

– Чего? Не имеешь права.

– Это наша квартира, идиотка. Мы ее купили для Лив.

– Что?

– То. Встала и как есть вали, пока за волосы не вытолкали.

Не верит. Видно, что в замешательстве, отчего Ит начинает обходить кровать, как она тут же взвизгивает и укутавшись в простыни вылетает из комнаты.

Следуем за ней, она пятится к двери, и что-то болтает.

– Увижу рядом с Лив или вообще в этом городе тебе настанет пиздец. Будешь работать в том клубе, куда ты приводила Лив. Поняла?

Молчит. Смотрит в упор на брата.

– Поняла? – рычит он еще громче.

– Д-да. Можно одеться хотя бы?

– Привыкай к публичному обнажению, выталкивает за порог и закрывает дверь.

Итан

– Это полный пиздец.

– Согласен.

Заходим в комнату детки и поверить не могу что ее тут нет, блять, из-за нас.

– Звони Уилсонам, а я поищу тут какие-нибудь документы.

Лишь однажды я ощущал это опустошение. В день, когда умерла мама. И вот теперь тоже самое.

Будто она уже не вернется к нам.

Так ступить могли только мы. Я.

Все сыграли свою роль, вот и я, тупица, поступил как ожидалось, просто ушел. И, если она не захочет возвращаться…

Нет… верну и точка!

Никаких доков найти не смог.

Зато Джеймс похоже добился успеха.

– Она у приемной матери видимо. Больше ей некуда идти. Часов пять на машине.

– Да похер, даже если сорок пять. Поехали.

Быстро выходим из квартиры и несемся к нашей тачке. Не хочу ждать ни секунды.

С отцом и его шлюхой потом разберемся. Сейчас только малышка. Только она важна.

Беременна. Твою мать! Как сильно мы этого хотели и вот тебе… испоганили.

Быстро выруливаю на главную дорогу и еду за своей девочкой, чтобы вернуть ее раз и навсегда.

Лив

На автомате действую шаг за шагом. Закрываю квартиру, спускаюсь на лифте, сажусь в такси и уезжаю.

Меня разрывает от боли и непонимания. Потому что я не верю Кэти, но знаю, что видела их там с ней.

Пытаюсь найти оправдание и снова мимо.

Запутываюсь все сильней и не прихожу ни к какому выводу, его просто нет. Нам нужно поговорить. Задать прямые вопросы и получить на них ответы.

Иначе, это будет настоящий конец.

Удивительно, что после того, что предстало моим глазам, я до сих пор не говорю о них в прошедшем времени.

Но лишь одно я знаю точно и этот факт не изменит, даже любовь к мужчинам, если они спали с ней, то они перестанут быть моими сразу же. Я имею право на уважение. Пока что я оставляю надежду.

Прикрываю глаза и засыпаю, потому что очень устала, потому что больше не могу это выносить…

Пять часов дороги пролетели очень быстро и к четырем дня я уже была в родном городе откуда начала свой жизненный путь.

Заехала домой кинула свои вещи и прямиком в больницу.

Да с приемной семьей я осталась в хороших отношениях. Так забавно, когда Луиза называет меня дочкой, потом будто вспоминает, что я уже взрослая и исправляется. Хотя не догадывается, как мой слух ласкает это обращение, я и сама часто называю их мамой и папой.

Узнаю в какой палате мой брат и поднимаюсь на нужный этаж.

– Лив, – охает она и в слезах бросается на мою шею.

– Луиза, все будет хорошо.

Отодвигается и меня обнимает Питер, приемный отец.

– Здравствуй, дорогая. Спасибо, что приехала.

– Простите, что не вчера, не могла на ночь глядя…

– Девочка моя, перестань. Они сказали, что еще сутки он будет спать. К нему не пускают и даже глазом не дают посмотреть, – всхлипывает вновь.

– Ну перестань. Врачи знают лучше.

– Сделали операцию, говорят что-то с внутренними органами там. Не знаю. Что, если деньги потребуют?

– Значит оплатим все, что потребуется. Пойдем сядем.

– Ох, откуда? Мы же на обучение Рича все потратили. Сама знаешь, накопить никогда много не получалось. Каждого выучить нужно было… одеть… – заливается слезами, а я чувствую, что и сама не выдерживаю.

Обнимаю и сижу так долго, пока желудок не начинает жалобно урчать у всех троих.

– Вы, когда ели последний раз?

– Ой, думаешь нам было до этого?

Встаю и без слов направляюсь к главврачу.

Нахожу его в кабинете и узнаю, что Рич и правда проснется только завтра. Оставляю свои контакты на всякий случай и возвращаюсь назад.

– Так сейчас не спорим и встаем за мной. Поедем ужинать и отсыпаться, завтра тяжелый день у всех и очень ранний подъем. Уже, итак, шесть вечера.

– Вы езжайте, а я тут останусь, – говорит устало Луиза.

– Будешь спорить с беременной дочкой? – выгибаю бровь и смотрю немного хмурясь, ожидая, когда до них дойдет смысл сказанного.

Стоят и не молвят ни слова.

– Ты слышал? – отмирает мама.

– Не уверен, – отвечает Питер.

– Я беременна.

– Ах… – закрывает рот ладонями она и начинает плакать.

– Я думала ты будешь рада, – улыбаюсь, понимая, что это слезы большой радости.

– Дочка, Питер, дочка, – заикается и обнимает меня.

– Поздравляю, – подходит и стискивает нас обеих отец.

– Спасибо. Поэтому сжальтесь надо мной. Я хочу кушать и отдохнуть после дороги. С Ричем все будет хорошо, нам позвонят в случае чего.

– Но утром будем тут, – умоляюще спрашивает Луиза.

– Выставим наши будильники на шесть утра.

Выезжаем из больницы с некоторым успокоением, хотя рано расслабляться тоже не хочется.

Просыпаемся утром, как я и обещала рано. Вчера после ужина в ресторане, мы быстро легли спать, потому что очень устали за день. Сегодня меня активно мучил токсикоз, заявляя права на мой организм. Мама давала всякие советы, больше смахивающие на шаманские танцы, но я не обижала ее и прислушивалась.

Из больницы ни разу не позвонили, что было хорошим знаком.

Прошлась при утреннем свете по своей комнате, которую я когда-то делила с старшей сестрой Анной, которая давно замужем и обещала сегодня вырваться на весь вечер. Ведь у нее тоже семья, которая требует ее внимания.

Приготовила бутербродов, чтобы взять с собой, потому что мама отказывается