понять ничего не успел, как уже выгибался дугой, с заломленной за спину рукой. Родион вошел в квартиру, вслед за ним зашел и Сысоев.

— Вы что делаете, кретины? — простонал Касаткин.

— Поздравляю с окончанием безуспешно проведенной операции! — хлопнул его по плечу Сысоев.

— О чем это вы!

— Сдали тебя твои наемнички… — Родион стукнул пальцем по звездам на погонах. — Так что никакой ты уже не подполковник!

Он втолкнул Касаткина в гостиную и там увидел Варшавина, который сидел в кресле, закинув ногу на ногу. Лицо непроницаемо спокойное, в глазах тихое торжество, как будто это он одержал победу над Родионом. В пальцах он держал прозрачный файл с вложенными в него бумажными листами.

— И вы, товарищ Фомин, уже не капитан.

— Очную ставку мы не заказывали, — усмехнулся Родион. — Но будем рады!

Как он и догадался, нанятые Касаткиным профессионалы таковыми являлись лишь условно. Не хватило им навыков, умения и выдержки, чтобы вернуть под свой контроль ситуацию, которую пошатнули молодые Гуляевы. Семен оказался настоящим бойцом, стрелял до последнего. И Маслюк не подвел.

А еще голову им заморочил Касаткин — своими хитрыми схемами. Сначала Родиона должны были предупредить наемники, затем сам Варшавин, ну а после уже следовал решающий удар. В одном не прогадал Касаткин, в том, что Родион сам подставится под этот удар, всего-то и нужно было превратить его из охотника в жертву. И, надо сказать, преступникам это удалось. Но что-то пошло не так…

Телефонный номер Касаткина Родион получил в ту же ночь и сразу же отправился в путь. Позвонил Сысоеву, тот оказал содействие, и вот Касаткин уже в наручниках. Но что делать с Варшавиным? Выбить почву из-под его ног мог только Касаткин, но вряд ли он пойдет на сотрудничество.

— Майор Фомин, вы восстановлены в звании!.. — Варшавин эффектно бросил приказ, и документ спланировал точно на бумажный столик.

— А перевод к новому месту службы?

— Все решается, было бы желание.

— Тогда меня, пожалуйста, начальником оперативного отдела. В исправительную колонию, где будет отбывать срок бывший полковник Варшавин. Арбуз я, так уж и быть, куплю сам.

— Не будет зоны! — мотнул головой Касаткин.

— Не сдашь своего начальника? — спросил Сысоев.

— Полковник Варшавин ни в чем не виноват!

Варшавин торжествующе поднял руки, повернув ладони внешней стороной к Родиону.

— Я утверждаю это сейчас и утверждать буду всегда, — заверил Касаткин.

— Ничего ты не сделаешь мне, майор. Только шею себе сломаешь, — усмехнулся Варшавин.

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно!

Увы, Варшавин ни на йоту не сомневался в могуществе своего отца.

— За папочку хочешь спрятаться?

— За систему. За мной система. Непробиваемая стена… Врать не буду, может быть, меня накажут и очень серьезно, но внутри системы и по ее законам. А затем система накажет тебя, Фомин. По законам джунглей!..

— Чего ты хочешь? — спросил Сысоев.

Родион глянул на него возмущенно, но без удивления. Не собирались они договариваться с Варшавиным, но оба понимали, с кем имеют дело. Варшавин-старший действительно мог стереть их в порошок. Мажора действительно накажут, может, уволят, но точно не посадят. А саму историю, конечно же, замнут.

Тем более что Касаткин не просто будет выгораживать Варшавина, а пойдет в отказ.

— Признать поражение… подполковника Касаткина. И договориться… Ничего страшного не произошло, трупов нет, раненых тоже, дело можно спустить на тормозах.

— А если нет?

— Если нет, можете задержать Касаткина. Даже предъявить обвинение. Но уже через неделю он будет на свободе. Это я вам обещаю.

Сысоев подошел к журнальному столику, взял документы, вынул их из файла. Глянув на них, кивнул и посмотрел в сторону Родиона. Действительно, приказ о восстановлении в звании. И не столько приказ, сколько демонстрация могущества со стороны Варшавина.

— А если да?

— Если да, расходимся с миром. Как будто ничего для меня и не было. Ни майора Фомина. Ни его невесты…

— И Леру оставишь в покое? — Родион не верил в это.

— Даю слово. — Варшавин смотрел ему в глаза.

В это слово Родион не верил, но и выбора не видел. Не одолеть ему Варшавина, даже с Касаткиным не справиться. Может, на самом деле разойтись миром?

— Какие гарантии? — спросил Сысоев.

— Гарантии — моя честность… — усмехнулся Варшавин. — Я мог бы пообещать, что статус-кво будет восстановлен. Но я не могу врать. Майор Фомин может жениться на своей Лере, но жить с ней он будет в Пшеничной. И служить он будет там же… Ты меня слышишь, Фомин? Здесь, в Москве, тебе не место!

Родион кивнул, соглашаясь на предложенные условия. Он снял с Касаткина наручники, подошел к Варшавину и с силой обхватив ладонями его голову, заставил смотреть себе в глаза.

— Здесь в Москве воняет падалью. И все из-за тебя, паскуда! — Он оттолкнул Варшавина и, кивнув Сысоеву в знак благодарности за поддержку, покинул квартиру.

Он совсем не прочь вернуться в станицу на должность участкового. И даже будет рад вернуться, если Лера согласится поехать вместе с ним. Но если вдруг Варшавин снова подставит ему подножку, он за себя не ручается. Этот подонок сам поставил себя вне закона.

Отец возвращается завтра утром, а дома ни колбасы, ни масла, чай заканчивается, сахара совсем чуть-чуть осталось. Мама обязательно спросит Семена, почему у него такая безответственная жена. А Майя вовсе не хотела краснеть ни перед ней, ни перед отцом.

Тем более, что на самом деле она вовсе не пропащая. В семейную жизнь втянулась, на сторону не тянет, ну Фомина иной раз добрым словом вспомнит, а так без всяких отклонений. Все хорошо у них в семье, и в магазин она едет, можно сказать, с удовольствием. Никаких больше сарафанов при поездке на квадроцикле, только джинсы и закрытая кофточка. И волосы стянуты в хвост на затылке. Но все равно мужчины оглядываются, красивая она, и зря Фомин отказался от нее. Не думала она о Фомине. Считай, совсем не думала, но почему же так сжалось в груди, когда она увидела его машину?

«БМВ» стоял возле участка, Маслюк открывал ворота, а Фомин обнимал за талию молодую женщину с короткой пышной прической. Фомин в форме, на плечах майорские погоны.

Заметив Майю, обернулся, глянула на нее и его спутница. Яркий как солнце взгляд, такая же ослепительная улыбка, это все, что успела увидеть Майя, проезжая мимо. Оборачиваться она не стала. Слишком гордая она, чтобы заглядываться на мужчин. И тем более на своих соперниц.

Майя мотнула головой, останавливаясь у магазина. Нет, Фомин остался в прошлом, в настоящем только Семен. И нет у нее никаких соперниц.