Ее ужасно достали эти необъяснимые пророчества.

Девушка лишь устало закрыла глаза.

– Кто ты? – злостно спросила Ханна.

Ей уже было наплевать на это идиотское правило: никаких вопросов.

Ханна смотрела на странную девчонку с невероятно светлыми серыми глазами, и голова разрывалась от миллиарда вопросов, начиная с тех, которые касаются причин организованной в центре города войны, и заканчивая вопросами о самой чудаковатой девушке, которая знает о Ханне так много и умеет предсказывать появление боевиков, как самый опытный в мире военный стратег.

В то же время Ханна понимала, что сейчас нет времени на вопросы, которые могут подождать. Сейчас необходимо остаться в живых, и с каждой секундой, что они мешкали, их шансы выбраться уменьшались.

– Хорошо! Идем вниз! – согласилась Ханна, поборов желание продолжать расспросы.

Едва они сделали шаг в сторону запасного выхода, как его дверь резко распахнулась, и в коридор вбежали трое бойцов. Они резко остановились, увидев двух женщин, и тут началось очередное состязание на скорость реакции. Всего за долю секунды все пятеро проанализировали ситуацию и сделали свои выводы.

Ханна сообразила быстрее всех. Мозг офицера полиции был выдрессирован профессиональными тренировками и стоил с десяток мозгов тех бойцов, что она встретила сегодня. И сейчас ее мозг сообщил ей, что трое мужчин, держащих в руках штурмовые винтовки М16, определенно не входили в разряд ее союзников, а закрепленная на шлеме предводителя мини-камера напомнила о словах Аларика о бронетранспортере на улице, чьи антенны ловят сигналы от штурмовых групп. Так вот, значит, как организаторы налета наблюдают за ходом событий!

Боевики тоже поняли, что перед ними – враги, но полицейская униформа слегка вывела их из равновесия: видимо, в них все еще сохранился рефлекс подчиняться синему костюму с блестящим значком. К сожалению Ханны, в условиях нынешних обстоятельств один полицейский офицер не представлял угрозы.

И ровно в ту же долю секунды, в которую обе стороны поняли, что сейчас они все откроют огонь, произошло самое важное событие, о котором не подозревал никто.

Нина уставилась в глазок камеры на шлеме знакомого человека – Акрома, уцелевшего в перестрелке возле заднего фойе. Ее дар позволил увидеть гораздо дальше поверхности стеклянного глаза. Нину в буквальном смысле засосало внутрь камеры, протащило по невидимым волнам радиоканалов, пронесло сквозь бронированные экраны бронетранспортера и усадило прямо перед лицом Карима. Их глаза встретились, и по спине Нины пробежался холодок, потому что она поняла, что он ее узнал.

– Поймалась птичка! – удовлетворенно прошипел Карим и слегка причмокнул от удовольствия.

Наконец, он словил хоть кого-то стоящего в этой берлоге – сучку Эрика! Этой мелкой дряни удалось запудрить мозги даже Арну с Томасом, они видели в ней какой-то важный стратегический объект. Вот смех-то! Шлюшка стала значимой фигурой на шахматном поле! Ну, раз так, то настал ее черед быть выкинутой из игры!

Звук выстрела обозначил старт, и время снова вернулось на прежнюю скорость хода, а потому пуля вмиг пересекла пять метров и со свистом вонзилась точно в лоб Акрома, пробив броню шлема.

Ханна открыла огонь из штурмовой винтовки, заряженной бронебойными патронами, боец с камерой на шлеме упал замертво, остальные два бойца открыли ответный огонь. Ханна толкнула Нину на пол, присела на колено, и зажала курок. Но она по-прежнему находилась на прямой линии огня, и уже через секунду познакомилась с новыми ощущениями, когда сразу шесть пуль одна за другой вонзились в бронежилет и повалили Ханну на пол. Удары выбили из легких воздух, лишив офицера способности двигаться.

– Нина, беги! – прохрипела Ханна и из последних сил зажала курок винтовки.

В который раз ей приказывают бежать, и в который раз Нина в полусознании бежит прочь от свинцовых искр, звенящих ей вслед, рикошетом отбивающихся от ваз, светильников, картинных рам, чьи щепки режут руки и лицо. Нина бежала к противоположному запасному выходу, просто потому что больше бежать некуда.

Нина уже не могла дышать, слезы застилали глаза, она не видела ничего вокруг и бежала, перебирая руками вдоль стен, пока не наткнулась на холодную металлическую дверь. Она с трудом надавила на длинную ручку, и дверь со скрипом поддалась.

Если на этом лестничном пролете Нине встретится еще один боевик, то черт с ним. Пусть пристрелит. Потому что у нее больше не осталось сил бежать.

Но на лестнице было пусто. Упав на перила, чтобы перевести дыхание, Нина с ужасом осознала, что это – не конец! Здесь ее ждет нечто гораздо хуже, чем боевики.

Ее здесь ждал Карим.

Как только Карим понял по картинке с монитора, что Акром пал в бою, сердце Карима сжалось в тиски. Он потерял обоих. Акром и Малик – его верные помощники и братья, полегли в битве за лучшую жизнь, и Эрик заплатит за каждого Пастаргая, что Карим потерял здесь сегодня. Камера на шлеме Акрома продолжала передавать сигнал, и Карим наблюдал за тем, как девчонка Эрика бежит в сторону северного запасного выхода, бежит прямо Кариму в руки, ведь его бронетранспортер вместе с БМП стоят с северной стороны. Карим понял, что расплата Эрика уже началась.

– Отойди! – гаркнул он на Доху, который тут же прижался ближе к аппаратуре.

Карим добрался до рации и затараторил:

– Северная машина, быстро на связь!

Рация зашуршала, и в ту же секунду раздался голос боевика:

– Северная на связи!

Карим буквально физически ощущал, как они там соскучились по кровушке, и как сильно им хочется снова поработать. И Карим даст им эту возможность!

– Цель: шестой этаж, окно лестничного пролета!

– Пулемет? – зашуршала рация в ответ.

Карим оскалился.

– Поработай пушкой так, чтобы от стены ничего не осталось! По моей команде!

Металлическая дверь с грохотом захлопнулась, и Нина поняла, что оказалась в ловушке. Она видела улыбающееся лицо Карима, слышала его учащенное сердцебиение и его приказ, грозящий окончить ее жизнь.

«Огонь!» – донесся до Нины голос Карима.

Она резко упала на пол, подобрала колени к груди, закрыла уши и зажмурилась, приготовившись к апокалипсису.

В ту же секунду раздались громкие залпы – тридцатимиллиметровая пушка выпустила очередь из двух десятков зарядов один за другим, они со свистом разрезали воздух со скоростью девятьсот метров в секунду и врезались точно в стены лестничного пролета шестого этажа. Бетонные стены под натиском свирепых разрывных пуль взрывались фонтаном мелких частиц и крошились в песок.

Мир вокруг взорвался, завертелся миллиардами осколков и обратился в хаос. Шквал огневой атаки оглушал так, что Нина не слышала собственного крика. Лишь накатывающие волны бетонных обломков набивающие синяки на истерзанном теле, царапающие обнаженные участки кожи своими острыми резцами, причиняемой болью заявляли о том, что она все еще жива.