Она тут же исчезла.

К черту Эрика! К черту Карима! Да к черту его самого – Томаса! Не в них все дело! А в ней! Наконец-то, Томаса настигло озарение, и ему вдруг открылись те грани, которые он ощущал лишь осязанием, а теперь увидел глазами ясно и четко!

Он схватил телефон и набрал номер Арна.

– Где ты сейчас находишься? – спросил он немедленно, как установилась связь.

– Здание напротив главного входа! – отчеканил Арн.

Главный вход располагается на северной части здания.

– Высота? – спросил Томас.

– Уровень второго этажа, но первый отсюда рассматривается даже…

– Поднимайся на шестой! – перебил Томас.

На секунду в трубке стихло.

– Но основная перестрелка ведется на первом! – не понимал Арн.

– Делай, как я говорю! – Томас даже взревел от ярости.

Арн не стал спорить, и выполнил приказ Томаса, как запрограммированный киборг. Он редко слышал столь разъяренный голос Томаса. Обычно босс, вообще, не демонстрирует никаких эмоций, и редко, что могло его вывести из себя настолько, что он переходил на надрывный рев.

Арн мигом преодолел четыре лестничных пролета пустующего офисного здания. Видимо, как только началась заварушка, работники быстро эвакуировались ради собственного здоровья.

Арн выбил стекла в окне, придвинул один из офисных столов к окну и разместился на нем с винтовкой.

– На месте! – выдохнул он в микрофон.

– Опиши, что видишь, – потребовал Томас.

– Здесь нет несущей стены. Чувствуется, что Карим поработал тридцатимиллиметровой. Полностью снесены стены вокруг лестничного пролета, прямо по центру здания. В коридоре гостиницы много трупов, – быстро сосчитав, Арн удивился цифре. – Здесь около пятнадцати трупов… погоди… какое-то движение.

Арн чуть покрутил барабан, устанавливая четкость прицела, и понял, что не ошибся, когда заметил блеск значка на солнце.

– Это – полицейский. Девушка. Она ранена. Устранить? – спросил Арн.

– Ты видишь Нину? – спросил Томас, оставив вопрос Арна без внимания.

Арн замешкался, но опять-таки, он привык к странностям босса, они были ему позволительны.

– Нет, с моей стороны не вижу. Может, она в западном или восточном крыле? Я их не обозреваю!

– Нет! Она должна быть в северном.

Откуда он только знает это?

– Ее здесь нет, Томас, – Арн снова и снова рассматривал каждый сантиметр гостиничного коридора, осмотрел остальные окна, ведущие в номера, но нигде не видел девчонку.

Вдруг его прицел снова остановился на женщине в униформе полицейского.

– Погоди… офицер… она что-то откапывает.

– Что? – не понял Томас.

– Офицер разбирает завал, устроенный пушкой БМП!

Томас быстрее Арна сообразил, зачем офицер принялась за столь неуместную работу.

– Прикрывай обеих! – приказал Томас.

Через пару секунд Арн увидел, как из-под большого бетонного обломка офицер вытащила худую бледную женскую руку, испачканную в крови.

***

Оглушительное громыхание артиллерийского обстрела прекратилось, но Ханна продолжала лежать на полу, зажав уши, которые, казалось, начали кровоточить от столь яростной атаки по барабанным перепонкам. Кажется, штурмуют сегодня не только людей, но и их отдельные органы и части тела. Если бы у ушных перепонок были руки и ноги, они бы определенно схватились за оружие, чтобы отомстить их насильникам. Наконец, Ханна открыла глаза и разжала уши. Возможно, она оглохла, иначе, как еще объяснить эту необычную напряженную тишину, воцарившуюся после громких залпов где-то совсем рядом. Ханна зашевелилась и вздохнула с облегчением после того, как услышала хруст стекла и собственных суставов. Значит, она все еще обладает слухом, это уже хорошо. По крайней мере, ранняя инвалидность ей еще не светит.

Оглядев коридор, Ханна вздохнула снова: все боевики были ликвидированы. Главного она уничтожила в самом начале их совместного знакомства, а всего через тридцать секунд обрушившийся на них то ли артиллерийский, то ли танковый огонь явно застал боевиков врасплох, чем Ханна и воспользовалась, всадив пули в остальных.

Ханна поднялась с пола, ее чуть качнуло в сторону, но мозжечок быстро поймал равновесие и заставил тело стоять на ногах прямо. Рассмотрев в дальней стене огромную дыру размером с диаметр коридора, за которой открывался завораживающий вид на соседнее офисное здание, Ханна в который раз поблагодарила бога за то, что он оставил ее в живых. Кажется, вселенная ее действительно любит, если постоянно спасает ее задницу этим днем.

Чего не скажешь о заднице той чудачки. И с этими мыслями сердце Ханны упало вниз. Она поспешила к зияющей дыре, на ходу ругая себя за то, что послала девчонку прямо под чудовищный огонь.

Металлическая дверь, ведущая на лестничный пролет, лежала на полу, сорванная с петель и продырявленная в десятках местах, искореженная и помятая, и это заставляло с ужасом представить, что осталось от Нины. Ханна подбежала к завалу, образовавшемуся на лестничном пролете. Огромные бетонные блоки и обломки засыпали лестницу, отрезав пути. Ханна осторожно подкралась к завалу, понимая, что от любого неаккуратного или чересчур резкого движения все может рухнуть в преисподнюю. Ханна стала скидывать обломки прямо на улицу, уверенная, что уже никому и ничему не сделает хуже.

– Черт, ну, где же ты? – отчаянно шептала Ханна, надеясь, что Нина успела сбежать по лестнице до начала обстрела.

Но подняв очередной обломок, она увидела серые пальцы, и сердце Ханны снова пережило микроинфаркт.

– Твою мать! – выругалась Ханна.

Ее цепкие пальцы работали быстро, накачанные мышцы рук трудились неустанно, и спустя пару минут Ханна извлекла из-под обломков хрупкое тельце девчонки, в который раз поразившись разнице их судеб: одну бог уберегает от самых невероятных смертельных опасностей, а вторую – словно сам отправляет в пасть к чудовищу.

– Что ж тебе не везет так? – пыхтела Ханна себе под нос, таща Нину по полу коридора подальше от пропасти.

Полы были удачно залиты водой, благодаря автоматической системе пожаротушения, сработавшей, кажется, целую вечность назад, когда здесь взорвались первые гранаты. Ханна смачивала руки и обтирала лицо Нины, покрытое белой строительной пылью, из-за чего она походила на мертвеца.

– Давай же, девочка. Приди в себя! – приговаривала Ханна.

Холодная вода сработала, и Нина открыла глаза.

– Вот так! Молодец! – Ханна даже рассмеялась.

И это был первый радостный смех, зазвучавший сегодня в этом аду, которому, казалось, не было ни конца, ни края.

Нина нахмурилась.

– Ляг, – прокряхтела она.