Мегги, особа весьма практичная, замедлила шаг и кивнула:

— Думаю, этим вы отчасти загладите свою вину. Подумать только, два проклятых подсвечника! Это уж слишком!

Тайсон почувствовал, что его снова разбирает смех, и плотнее сжал губы. Немного успокоившись, он осведомился:

— Насколько я понимаю, на деньги, вырученные за подсвечники, ты собиралась прожить до дня рождения?

Мэри Роуз кивнула, насколько позволяла ее поза.

— И написала бы матери, чтобы узнать имя поверенного?

Еще один молчаливый кивок.

— А потом явилась бы к нему нежданно-негаданно? И получив наследство, увезла бы мать в Эдинбург?

Кивок.

Тайсон подошел к лестнице, остановился и бросил через плечо, вернее, поверх попки Мэри Роуз:

— Вы остаетесь служить у меня, Майлз, по крайней мере еще на две недели.

— Спасибо, милорд. Пойду рассчитаюсь с кучером. Оставьте саквояж. Я сам отнесу его в спальню Мегги.

— Не нужны мне ваши подсвечники, — угрюмо бросил Тайсон, — только дайте слово, что спрячете их от Мэри Роуз.

— Клянусь, милорд! Теперь я и сам вижу, что был не прав. Больше я не стану ее слушать.

— Все же один раз послушали, сэр, — напомнила Мэри Роуз, поднимая голову.

Тайсон снова представил Мегги, дергавшую за ручку саквояжа, и с улыбкой покачал головой. Больше всего в этот момент ему хотелось погладить ягодицы Мэри Роуз. До него даже не дошло, что похоть — смертный грех, и, именно его он в данный момент совершает. Единственное, о чем он мог думать, — это о соблазнительной близости попки Мэри Роуз. И только когда он передал незадачливую беглянку с рук на руки Синджен с наказом повалить ее на пол и сесть сверху, если снова вздумает натворить глупостей, осознание совершенных грехов новой тяжестью легло на душу. Список рос час от часу. Он наверняка истерзал бы себя раскаянием, не сообщи Паудер о приезде гостей. При виде сэра Лайона Тайсон решил, что предпочтет провести остаток дня в составлении перечня своих прегрешений, чем вытерпит хоть полчаса в обществе этого человека. Однако на сей раз с ним прибыла Гвинет. День клонился к вечеру, и по замку разносились соблазнительные запахи. Хлеб благоухал так, что все домочадцы невольно принюхивались. Сэр Лайон тоже с удовольствием вдыхал аромат свежеиспеченного хлеба. Тем временем Тайсон проводил будущую тещу в гостиную. Интересно, почему в прошлый раз она отказалась войти, а сейчас вдруг согласилась? Мэри Роуз, к счастью, была наверху, в спальне Мегги, которая по приказу отца развлекала будущую мачеху, не сводя с нее влюбленных глаз. Синджен, как доложили Тайсону, то и дело заглядывала в комнату с целью убедиться, что Мэри Роуз не сбежала через окно. Колин в это время пребывал в конюшне, решая, каких лошадей необходимо приобрести для Килдрамми.

— Сэр Лайон, матушка Мэри Роуз, — поприветствовал Тайсон, так и не удосужившийся узнать ее имя. — Спасибо, Паудер.

— Я поднимусь в вашу спальню, милорд, и вычищу одежду.

— Превосходная мысль, Паудер. Я хотел поблагодарить вас за прекрасно выглаженные галстуки, — кивнул Тайсон и обратился к гостям: — Где бы вы хотели сесть? Сейчас попрошу миссис Голден заварить чай.

— Миссис Голден не следовало быть здесь, — раздраженно бросил сэр Лайон, но, сообразив, что неудачно начал беседу, постарался загладить резкость: — Миссис Макфардл, невзирая на все ее достоинства, — редкостная стерва. Пожалуй, неплохо, что вы от нее избавились. Кстати, хлеб пахнет восхитительно.

— Я попрошу подать его к чаю, — предложил Тайсон и вышел, чтобы отдать распоряжения Паудеру, который еще не успел приступить к чистке одежды хозяина.

Когда викарий вернулся, Гвинет Фордайс призналась:

— Не поверите, но мне самой не раз хотелось воткнуть ей нож под ребро. Все эти годы она была непростительно груба с моей дочерью. Меня она побаивалась, считая сумасшедшей.

— Не сомневаюсь, что она сможет быстро найти выгодную должность, — отозвался Тайсон и, усадив гостей, сам встал у камина.

Сэр Лайон откашлялся, бросил косой взгляд на Гвинет и торжественно начал:

— Милорд, насколько я понимаю, прошлой ночью здесь было неспокойно. Небольшие неприятности?

— Ничего такого, чего мы не смогли бы уладить. — заверил Тайсон и замолчал, ожидая, что последует дальше. Сэр Лайон собрался с духом:

— Как дядя и опекун Мэри Роуз я готов дать свое позволение на ее брак с вами, если она выплатит мне некоторую сумму из денег, оставленных ей отцом, в возмещение расходов, которые я понес, все эти годы обеспечивая Мэри Роуз и ее дражайшую матушку жильем, одеждой и пропитанием. Двадцать пять лет, не забудьте! Точнее, почти двадцать пять.

— Понятно, — кивнул Тайсон. — Особенно если учесть, как вы были добры и милосердны к свояченице и ее дочери. По-видимому, сознания собственного благородства вам недостаточно.

— Нисколько. Скажи ему, Гвинет.

Мать Мэри Роуз медленно поднялась и пронзила взглядом сэра Лайона. Ее все еще прелестное лицо исказилось ненавистью.

— Вот как? Сказать ему? Что именно, Лайон? Что я всегда считала тебя напыщенным, наглым болваном, готовым на все ради денег? Что ты просто жалкий гнус, который пытается выманить деньги у лорда Бартуика?

Физиономия сэра Лайона пошла красными пятнами. Тайсон испугался, что его хватит удар. Но сэр Лайон каким-то образом сумел справиться с эмоциями.

— Неблагодарная! — завопил он. — И это награда за то, что я открыл двери своего дома тебе и твоему ублюдку? Никогда ни в чем не отказывал? Вы были членами моей семьи!

Его и без того красные щеки побагровели. Тайсон привстал, готовый подхватить беднягу, если тот рухнет на пол.

— Будь ты проклята, Гвинни! Я начинаю верить, что ты так же нормальна, как все окружающие, и никогда не была безумной, а просто притворялась, чтобы самой не заботиться о своей бедной дочери!

— Тут ты совершенно прав, — не стала отпираться Гвинет. — Иначе как бы я сумела уберечься от тебя и твоих мерзких ласк? Только вот сделала глупость, рассказав тебе о деньгах Мэри Роуз. Мне и в голову не приходило, что ты пойдешь к Эриксону и уговоришь его ради денег жениться на моей дочери. До чего же ты подл!

— Ложь! Это ложь! — взвыл сэр Лайон. — Замолчи немедленно! Черт возьми, мне необходимы деньги! — Задыхаясь от злости, он подскочил к Тайсону. — Послушайте, милорд, если я не получу полагающихся мне денег, то выдам Мэри Роуз замуж за Эриксона!

Тайсон спокойно смотрел на размахивавшего кулаками краснолицего здоровяка и молчал, пока лицо противника не приобрело более естественный цвет, а потом знаком велел ему сесть.

— Десять тысяч фунтов, не так ли? Именно эту сумму вам обещал Эриксон Макфайл?

Гвинет Фордайс порывисто вскочила из-за стола и с такой яростью ринулась на зятя, что Тайсон счел нужным вмешаться: