Пушка выстрелила.

Стоявшие в тот момент на крыше танка ребята были отброшены оглушающим выстрелом назад. Но это не могло сравниться с тем, что произошло с Фольнхеймом. Поскольку все это время он держался за конец ствола пушки, весь снаряд попал точно в него, и киборг сорвался и полетел в черную пропасть вместе с кружащимися хлопьями снега. Джерри все еще висел, обхватив ствол руками, и хорошо видел, как киборг взорвался на тысячу металлических фрагментов, проводов и шестеренок с брызгами черного моторного масла, а за ним взорвался и снаряд у соседней горы.

Со стороны зрелище походило на большую аварию автомобильных гонок NASCAR[32]где-то в Швейцарских Альпах. На мгновение склон горы озарился вспышкой взрыва, и Джерри мог разглядеть, как маленькие фрагменты тела Фольнхейма, кружась, падают вниз на сугробы снега.

По перевалу покатилось долгое эхо: бууууум.

Корделия, Элеонора и Феликс лежали в снегу. Но Джерри все никак не мог слезть с пушки. Теперь танк, который отбросило назад силой выстрела, снова катился вниз к обрыву. Уилл выбрался из кабины и подполз к стволу пушки, протягивая руку Джерри.

— Подберись поближе! Я вытащу тебя!

Джерри сделал усилие, но его пальцы окончательно примерзли к металлу. Джерри взглянул на свои руки, как на предателей, и сорвался с «тигра».

Уилл закричал.

Теперь танк тоже медленно ехал вниз, со скрипом скользя гусеницами по склону горы. Уилл покачнулся, пытаясь спрыгнуть назад…

Но не успел.

— Уилл! — завопили девочки.

Казалось, у него не было ни единого шанса спастись. Как вдруг… Феликс бросился к краю обрыва, упав в снег, и одной рукой швырнул вперед немецкое шерстяное одеяло.

Скрипя своим дном по скалистому склону горы и искрясь, танк свалился вниз и с глухим шумом взорвался где-то внизу.

И тут Корделия заметила, что одеяло Феликса натянулось, как струна.

Девочка мгновенно подбежала к нему и стала тащить его за ноги. Элеонора, в свою очередь, схватила ее за талию. С хрипами и стонами они тащили друг друга, стараясь не сорваться в обрыв, пока наконец не вытащили Уилла на заснеженный и пустынный склон утеса.

Затем ребята завернулись в одеяла и прижались друг к другу.

— Где мы?.. — Слабый голосок Элеоноры тонул в порывистом ветре.

— В третьей книге Кристоффа, — ответила Корделия. — Какой бы она ни была.

— Похоже на горнолыжный курорт, — предположила Элеонора. — Помнишь, когда все было хорошо, папа брал нас с собой кататься на лыжах у озера Тахо? Эй, а может быть, мы вернулись домой… Тахо находится всего в нескольких часах пути от Сан-Франциско…

— Это место совсем не похоже на Тахо, — заметила Корделия. — Больше похоже на замерзший ад.

— Это только мне кажется, — вдруг спросил Феликс, — или действительно становится еще холоднее?

— Не только тебе, — пробормотала Корделия. — Посмотри на губы Уилла!

Все повернулись к Уиллу. Его губы посинели, а лицо стало бледным, как простыня. Брови покрылись инеем.

— Нам н-н-нужно уб-б-ир-р-р-аться от-т-т-сюда, — залепетал Уилл. — Иначе мы все умрем от гипотермии.

— Что такое г-г-ипотермия? — Феликс тоже начал дрожать.

— Все начинается с озноба, — начал объяснять Уилл. — На коже п-п-появляются отеки, она н-н-начинает синеть… Ты слабо понимаешь, что происходит, чувствуешь сильную слабость, з-з-засыпаешь и у-у-у…

— Звучит ж-жутко, — слабо ответил Феликс.

— Мне говорили, что лучше всего, когда мгновенно наступает об-б-бморожение тела. Тогда ты б-б-быстро п-погибаешь. А самое приятное то, что после остается прекрасно сохранившийся т-т-труп.

— Ребята, — прикрикнула на них Элеонора. — Может, перестанете говорить о т-трупах?

Так они провели в молчании несколько минут. К сожалению, в голову не приходило ничего, кроме трупов.

— Нам нужно прижаться п-п-поближе, — заметил Уилл, — чтобы сохранять т-т-тепло…

— Какая раз-разница? — спросила Корделия. — Отсюда нет выхода. Никто не может нас спасти. Зачем оттягивать неизбежное? Не хочется это говорить, но…

— Вот и не говори, — перебила ее Элеонора. — Мы проделали слишком большой путь, чтобы сейчас так просто сдаться. Кажется, мне придется посетить психотерапевта после всего пережитого!

Никто не засмеялся.

— Я ж-же пошутила, — протянула Элеонора. — Вспомните, как Брен всегда отшучивался в подобных ситуациях?

Ребята прижались поближе друг к другу. Вскоре они все начали чувствовать сильную слабость. Один за другим они теряли сознание. Сначала на плечо Корделии упала голова Феликса, затем Уилла, вскоре и она сама устало закрыла глаза. Дольше всех продержалась маленькая Элеонора.

В тот самый момент она заметила темную фигуру, лишь силуэт бредущего в снегах человека. Казалось, человек был очень невысокого роста. Когда он приблизился к ребятам, Элеонора смогла разглядеть на нем огромную шубу с капюшоном. Человек подошел к девочке, встал на колени и наклонился к ней. Элеонора не видела его лица — оно было скрыто под капюшоном… девочка совсем ослабла и не могла говорить.

Человек открыл рот и выдохнул.

Облако красного дыма вылетело у него изо рта. Дым окутал лицо Элеоноры. Она почувствовала запах корицы и вдруг ощутила тепло. По ее телу растекалось приятное ощущение тепла, отогревая окоченевшие конечности.

И тут она потеряла сознание.

Когда Корделия пришла в себя, первым делом она почувствовала приятный запах ванили, гвоздики и сливочного масла. Этот чудесный аромат пробудил ее от глубокого сна, в котором она и ребята пребывали долгое время. Тут она открыла глаза и увидела перед собой чашку чая. У чашки отсутствовала ручка, зато посудина была обернута в коричневый мех, так что Корделия могла не опасаться, что обожжет свои пальцы. Как заботливо, подумала девочка.

Поднимающийся над чаем пар пах так вкусно, что у Корделии закружилась голова. Но напиток казался слишком горячим. Девочка грела свои руки и осматривалась по сторонам. Вокруг были стены из красного камня, в углу пылал огромный камин. На стенах висели шкуры животных и оленьи рога, а на полу лежала шкура, которая могла принадлежать буйволу. На ней сидела сама девочка, крепко укутанная в шерстяное одеяло, рядом с ней устроились остальные тоже с чашами горячего чая в руках.

Корделия внезапно заволновалась и проверила свой задний карман. Да, там он и остался, намокший от снега дневник Элайзы Мэй Кристофф. Девочка чувствовала, что ей нужно открыть его как можно скорее.