Таня была готова к худшему, но не к вопросу, который неожиданно прозвучал:

— Тебе действительно все равно, с кем спать, Таня?

Она бы ударила его, подойди он поближе. Но вместо этого просто повернулась к нему спиной и бросила через плечо:

— Думаю, что нет, потому… — но не смогла договорить: в горле стоял ком.

Ее волнение было таким неожиданным для Штефана, что он тут же добавил:

— Прости.., случайно выскочило. Но я знаю, — ты ненавидишь меня, что же я мог еще подумать?

И правда, что же еще? Но можно было сказать что-нибудь другое. Кажется, чем более близкими становились их отношения, — тем обиднее было слышать его слова. Тане следовало ожидать чего-нибудь, подобного. Но она не ждала.

Да и что она может ему ответить? Что она так злилась на него из-за того, что он отнял у нее таверну, и хотела застрелить его? Да, она так и пообещала. Гнев ее потом сменился растерянностью перед неведомым будущим. Он не знает, каково ей было. А вот вчера она опять рассердилась и даже хотела навредить ему, а кончилось это дракой в казино. Если все это собрать вместе, выходит, она ненавидит его. Только это совсем не так. Таня должна бы испытывать именно это чувство, но ничего у нее не выходит. И никому этого не понять.

Но тогда как же объяснить неожиданную вспышку страсти? Сказать, что ее настолько сильно влечет к нему, что она ни о чем больше думать не может? Он не поверит этому. Сама Таня себе не верит. Она не доверяет ему, его словам, объяснениям. Ей неуютно и страшно в той бездне неизвестности, в которую ее окунули. И не по душе его вспыльчивый характер, неуравновешенный нрав. А одни его оскорбления, причем постоянные, чего стоят! Свое недовольство ей не удавалось скрыть, ее отношение к нему сквозило и в ее поведении, и в выражении лица. Но куда все это исчезает, когда он дотрагивается до нее, или просто смотрит, или она о нем думает? Почему ее так тянет к нему, несмотря на неприязнь, а иногда даже ненависть?

«Господи Боже мой! — подумала Таня. — Может, я такая испорченная, как он думает? Может, мне действительно только это и нравится? Вот возьму и скажу ему сейчас это. Что будет?» Но она понимала, что лучше промолчать, не навлекая лишний раз на себя его гнев.

Да, она сама во всем виновата. Знала же, что не стоит оставаться с ним в одной постели на ночь. Но разве могла она высвободиться? Каждый раз, когда она пыталась это сделать, Штефан еще крепче обхватывал ее руками, бормотал что-то непонятное на своем языке. Вот она и не стала настаивать. Долго пыталась заснуть, ей едва удалось это сделать после многих часов без сна.

А ей казалось, что она вечером прекрасно справилась с нелегким делом — угомонить буйного, пьяного Штефана. Чего только она не делала, чтобы он не рассердился! Она давно усвоила: с пьяным мужчиной спорить нельзя. Он очень легко начинает доказывать свою правоту кулаками, причем становится таким жестоким и беспощадным, что хуже некуда. А утром уже ничего не помнит и ведет себя тише воды, ниже травы.

Работая годами в таверне, Таня научилась справляться с нагруженными виски посетителями. Она соглашалась со всем, что они говорили, поддакивала и благодаря житейскому опыту могла исподволь заставить их делать то, что требовалось. Со Штефаном получилось не совсем так, как она хотела, но все-таки все закончилось весьма мирно. И чего она этим добилась? Он сделал из всего такой вывод, что просто с ума можно сойти от этой несправедливости.

Как ей удалось так влипнуть? Тане просто стало не по себе и захотелось испариться, исчезнуть, только бы не видеть больше никогда Штефана и его приятелей.

— Таня?

Она дернула плечом, стряхнув его руку, и продолжала молчать. Позади раздался тяжелый вздох, потом шаги.

— Я ухожу, а ты переоденься и: упакуй вещи, — сказал он, — только поторопись. Нас и так уже давно ждут.

Но Таня не услышала звука открываемой двери или щелчка замка. Значит, не ушел и собирается еще что-то сказать.

— Таня, твое прошлое, твой опыт с мужчинами волнуют меня больше, чем следовало бы.

Она так и вспыхнула, до боли сжала зубы. Если бы он сейчас увидел ее выражение лица, то и слов никаких не потребовалось. Это что же, он еще пытается оправдать свое бесцеремонное поведение? Можно подумать, что ей нужны извинения. Его, видите ли, волнует ее прошлое! Пора втолковать ему…

— Тебе следовало сказать об этом раньше, Штефан, — начала она бесстрастным, как ей казалось, голосом, не поворачиваясь к нему. — Я бы тогда смогла наконец объяснить кое-что, чтобы ты так не мучился. Видишь ли, мой опыт с мужчинами весьма не богат, если не считать тебя. Не так уж это и много, правда? Но я не жду, что ты поверишь мне, поэтому никогда не говорила об этом. Ты считаешь, что все девицы из кабаков — шлюхи, а поскольку я выросла в таверне, то неизбежно должна была ступить на путь разврата. Не так ли? Подумай над тем, что я тебе сказала, может, теперь найдешь себе другой повод для волнения.

Ей все-таки удалось добавить язвительности в свои слова да еще сказать так, чтобы он засомневался, правильно ли все понял. Пусть теперь поломает голову над этим и позлится как следует. Хлопнула дверь. Значит, она попала в точку.

На пристани их поджидал Иошка, рядом с ним стоял экипаж. Как это ему удалось найти их в шумном порту? Скорее всего это Лазарь и Андор взяли экипаж, пока Штефан и Таня были в каюте. Интересно, сердится ли Иошка на господ за то, что его заставили добираться до Нового Орлеана одного с багажом? Наверное, он держит все свои обиды при себе, если ему вообще позволено их высказывать. А может быть, ему не привыкать к выходкам хозяина и его друзей… Однако Таня видела, как Штефан, подойдя к слуге, молча слушал его некоторое время и только кивал.

Наблюдая за ними с палубы, Таня старалась понять, сердится ли Штефан до сих пор. Скорее всего да, потому что за ней поднялись Лазарь с Андором и проводили к экипажу. Штефан вообще не смотрел в их сторону. А если бы и глянул на Таню, разозлился бы еще больше: она нарочно надела всю свою старую одежду. Лазарь помог ей сесть в экипаж, и они с Андором уселись рядом. Василия вообще не было видно, что тоже ее устраивало, а то бы не избежать расспросов по поводу тех идиотских шпилек, которые он велел ей использовать для прически. Девушка предпочла завязать волосы сзади.

Она рассчитывала привести себя в порядок в гостинице, не сомневаясь, что именно туда ее и привезут. Тогда ей удастся навести красоту только для того, чтобы избежать новых насмешек и оскорбительных колкостей. Но, к ее удивлению, экипаж даже не покинул пристань и вскоре остановился около огромного корабля, настоящего морского судна.

Не успела Таня потешить себя надеждой, что это минутная остановка по какому-то поводу и сейчас они отправятся дальше, как тут же увидела наверху у трапа Василия, который помахал им рукой. Таня тяжко вздохнула и вышла. Что называется, под охраной Лазаря и Андора, она поднялась на корабль. Конечно же, несносный Василий тут же, состроил недовольную мину. Он подцепил пальцем прядь ее волос, выбившихся из-под ленты, и ехидно ухмыльнулся.