Халила расправила плечи, когда скрыватель опустил шлем на ее хиджаб. Когда Вульф подошел к ней, она покачала головой.

– Голубое небо и облака, – сказала она. – Да, я поняла. Давайте я просто сделаю, что надо.

Дарио дернулся было в ее сторону, словно хотел оттащить ее назад, однако устоял на месте.

– In bocca al lupo, пустынный цветочек, – шепнул он.

– Я из Эр-Рияда, – сказала ему она. – Это не пустыня. Это современный город с дорогами и каретами. А у пустынных цветочков есть шипы. – Каким-то невероятным образом она сумела улыбнуться под тяжестью шлема. – Что это означает?

– В пасти волка, – сказал Дарио. – Забудь про облака и смотри на меня. Я куда привлекательнее.

– И в голове у тебя пусто, – сказала она. – In bocca al lupo, Дарио.

Пожилой скрыватель положил свои дрожащие руки ей на голову. Дарио каким-то образом сумел продолжить смотреть на Халилу и улыбаться, хотя Джесс даже представить не мог, чего это ему стоило. Халила тоже не отвернулась, даже когда свет вокруг замерцал.

Даже когда свет сузился и разорвал ее на части.

Она не кричала. Джесс ощутил поток энергии, в очередной раз пронесшийся сквозь него, сбивающий с толку и всеобъемлющий поток, и задумался, как пожилой скрыватель выносит подобное раз за разом.

Дарио, вероятно, чувствовал себя обязанным отправиться следующим, потому что вышел вперед и нацепил шлем, не говоря ни слова. В последнюю секунду он одарил Джесса обворожительной улыбкой.

– Только не проси меня смотреть на тебя, трубочист, – сказал он Джессу. – Я уж лучше буду думать о дурацких облаках.

А затем последовал будоражащий вопль боли и ужаса, кровь, шок, и Дарио тоже исчез.

Когда подошла очередь Идзуми, все прошло совсем не так. Скрыватель положил руки ей на голову, последовал такой же вопль, так же мелькнули кровь, кости и плоть, однако, вместо того чтобы сужаться, оранжевое кольцо света вспыхнуло, расширяясь. Свет окатил всех волной тепла, и на этот раз Джесс подскочил на месте так, точно почувствовал реальную, физическую угрозу. И он был не единственным, кто это ощутил. Даже профессор Вульф вздрогнул.

Когда Джесс снова поднял глаза, Идзуми по-прежнему была на месте. Лежала на мраморном полу лицом вниз, придавленная своим огромным рюкзаком. Джесс подбежал к ней одновременно с профессором Вульфом и помог ему снять с нее рюкзак, чтобы вызволить худенькую девушку, а профессор Вульф в это самое время снял с нее шлем.

Вульф перевернул ее на спину.

Глаза Идзуми были широко распахнуты и смотрели вперед, но… зрачки были пустыми, в них не было ничего, кроме молчаливого страха. Красный свет начал мерцать над их головами, озаряя всю комнату алым светом. Потом зашипел дым, вырываясь из клапанов и трубок, оглушая всех.

Пожилой скрыватель тоже опустился на колени, однако не помогал. Он глотал ртом воздух и дрожал, как осенний листок на ветру. Его лицо побледнело, став оттенка серой грязи. Он выглядел так, словно в любой момент мог умереть. Когда Джесс потянулся к нему, старик отстранился, точно думал, что ему причинят боль.

– Нет, – сказал он. – Не трогайте меня. Не моя вина. Это не моя вина.

Профессор Вульф прижал пальцы к шее Идзуми, а потом припал ухом к ее груди, слушая биение ее сердца.

– Помощь уже в пути, – сказал ей Вульф. – Ты не одна. Ты меня слышишь, Идзуми? Дай знать, что ты меня слышишь. – Она выглядела застывшей и неподвижной, однако ее взгляд переместился на Вульфа, и она моргнула. Серьезное выражение лица профессора смягчилось от облегчения, и он тепло улыбнулся. – Молодец. С тобой все будет хорошо.

Она сглотнула и сумела что-то прошептать, однако Джесс не разобрал слова, но профессор Вульф явно все понял. Он покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Некоторые не могут это делать. В этом нет ничего постыдного.

Дверь, через которую все они входили в зал, снова отворилась, и зашли двое мужчин с носилками из Отдела медицины. Они уложили Идзуми и унесли ее прежде, чем кто-то успел прийти в себя и сообразить, что же на самом деле произошло.

Именно Джесс подал голос первым:

– Она не прошла испытание, верно?

Улыбка профессора Вульфа теперь исчезла, и выражение его лица опять стало серьезным и суровым.

– Я ничего не могу с этим сделать. Хранитель дал четко понять, что любой, кто не пройдет это испытание, будет отчислен, – сказал он. – Это не ее вина.

– А кто-либо когда-либо умирал? – спросил Портеро. Его голос прозвучал выше, чем обычно, а его лицо было на пару тонов бледнее обычного его бронзового оттенка.

– Да, – ответил профессор Вульф. И больше ничего не добавил. А потом повернулся к Джессу. – Ты готов?

Джесс осознал, что стоит прямо посреди зала, рядом с валяющимся у его ног шлемом. Его внезапно охватило желание броситься бежать. Однако вместо этого он поднял глаза и встретил взгляд Вульфа.

– Да, я готов, – сказал он.

Шлем будто душил и был тяжелым, точно выточенный из гранита, когда его опустили Джессу на голову. Он пах потом и опаленным металлом. «Думай об облаках». Он не мог. Джесс не мог думать ни о чем, кроме мучений своих друзей, которые видел до этого.

– Джесс.

Он открыл глаза. Морган вышла вперед и протянула ему руку.

Джесс взял ее за руку, и она крепко сжала его пальцы.

– In bocca al lupo, – сказала она.

Он повторил слова, а потом она отошла.

Скрыватель, шаркая ногами, подошел к Джессу и прижал свои дрожащие руки к шлему. Мантия старика пахла несвежим карри, как и его дыхание. «Он слишком стар, – подумал Джесс. – Может, он виноват в том, что случилось с Идзуми. Может, он меня убьет».

Джесс ощутил, как что-то окружает его, словно ураган из иголок, и затаил дыхание. А потом зажмурил глаза, как ребенок, прячущийся от чудовища в темноте.

Каким-то невероятным образом Джессу удалось сохранить жалкие остатки смелости, когда иголки вонзились в него и начали разрывать на части. Это было ужасно, каждая секунда, наполненная страхом смерти, и Джесс слышал, как с его губ сорвался вопль, который он не сумел сдержать. Перед глазами все застила кровь, и он чувствовал, как его тело содрогается, а потом…

А потом он упал на колени и уперся руками в каменный пол, все еще крича. Не сработало. Он опустился и перекатился на спину, заставив наконец себя замолчать, пытаясь дышать. Кто-то схватил его за плечо и оттащил… Дарио? Это был Дарио Сантьяго, который сдавил его плечо так сильно, что наверняка оставил синяк.

Дарио усадил Джесса у стены и оставил там. Впервые Джесс был рад тяжеленному рюкзаку, тянущему его вниз, тот казался теперь мягким, как перьевой матрас, чем-то знакомым, якорем в мире, который до сих пор содрогался и крутился перед глазами.