Хозяева дома в отличие от Фэлена были католиками. И это чувствовалось во всем — в образе жизни, домашних устоях, привычках, традициях. Ирландцы запели свои народные песни, а затем завели общий разговор, который умная Майра умело направляла в нужное русло. Родди поняла, что именно она является хранительницей домашнего очага.

Родди и Фэлен сидели немного поодаль от всех остальных. Они были англичанами и к тому же помещиками. Родди ощущала, что память Майры и Мориса таит много старых темных воспоминаний о Фэлене. Они хорошо помнили его отца и знали, как он погиб. Глядя на Фэлена, эти люди пытались узнать в нем того мальчика, с которым общались когда-то.

У Родди ломило все тело от многочасовой езды сначала в карете, а потом верхом. Она закрыла глаза и погрузилась в мир музыки. Перед ее мысленным взором возникло видение — озаренная лунным светом леди с лицом, сотканным из звезд.

— Девочка моя, — прошептал Фэлен ей на ухо, и, открыв глаза, Родди увидела, что рука мужа лежит на ее плече. — Вы устали. Сенах проводит вас.

Родди вздрогнула при упоминании этого имени. Увидев, что Сенах ждет ее у лестницы, Родди стала громко возражать, желая остаться в комнате. Фэлен подхватил ее на руки на глазах у всех присутствующих и понес вверх по ступенькам вслед за размеренно шагавшим стариком. На верхней площадке Фэлен поставил жену на ноги и положил ее руку на холодную ладонь Сенаха.

— Ложитесь спать, — сказал он. — Я приду позже.

— Фэлен, не оставляйте меня, — взмолилась Родди. Фэлен был удивлен и раздосадован. И все же он быстро поднялся по лестнице и взял жену за руку.

— В чем дело, любовь моя? О Господи, да вы дрожите как осиновый лист. — Он обнял жену за плечи и приложил ладонь к ее лбу. — Слава Богу, у вас нет жара… Может быть, вы съели что-то…

— Не оставляйте меня, — перебивая его, попросила Родди. — Не оставляйте меня с Сенахом… Он слепой, — прошептала она, не зная, как еще объяснить свой страх.

«Он слепой, — хотелось ей крикнуть, — но он все видит и высасывает мои силы и дар, меня затягивает в черный омут его молчания!»

Фэлен внимательно посмотрел на нее. На его скулах заходили желваки.

— Вы упрекаете калеку в его физическом недостатке? — сурово спросил он. — Или вы думаете, что он не способен позаботиться о вас так, как это сделал бы я? Перестаньте, Родди, вы разочаровываете меня.

И Фэлен взглянул на Сенаха. Старик безмятежно улыбался с таким видом, как будто этот разговор не касался его. Фэлен повернулся и быстро сбежал по лестнице.

Родди застыла в оцепенении. Она чувствовала себя глубоко несчастной и не знала, что делать. Сенах дотронулся до ее руки, и она крепко сжала зубы, чтобы не вскрикнуть.

— Вам нужно было сразу отпустить его, — сказал старик. — Вы же знаете, что он все равно добьется своего. Но вы, дитя мое, испугались. Испугались его и меня.

Легкое прикосновение старика, казалось, жгло ее руку. Родди боялась посмотреть на него, встретиться с его пустым взглядом.

— Прошу вас, оставьте меня, — промолвила Родди.

— Нет, как я могу оставить вас одну в полной темноте? Вы так напуганы.

И, вцепившись в руку Родди, старик повел ее по темному коридору. Они подошли к двери, и Сенах, без труда найдя ручку, открыл ее. В комнате горела одинокая свеча, тускло освещая занавешенную кровать и пушистый восточный ковер, устилавший пол.

Родди быстро переступила порог и хотела бесцеремонно захлопнуть дверь перед носом старика, но не осмелилась это сделать и вежливо пожелала ему спокойной ночи.

— Да благословит вас Бог, — сказал Сенах и сам закрыл дверь.

Застыв на месте, Родди прислушивалась к звуку его удалявшихся легких шагов. Этот человек знал ее тайну. Он обладал таким же даром, как и она. Он опустошал ее, высасывая из нее силы. Он читал ее мысли. Осознав все это, Родди пришла в ужас.

Утром разговор за столом шел о вине, таможенниках и отгрузке, которая должна была произойти этой ночью в небольшом заливе Дерринейн. Фэлен говорил жене как-то, лукаво усмехаясь, что хозяева этого дома занимаются перевозкой экспортных и импортных товаров.

Только сейчас Родди догадалась, что представители этого милого благородного семейства были контрабандистами.

— Ваш роскошный бал спутал все карты, — пожаловался «Морис. Он говорил добродушным тоном, однако чувствовалось, что он действительно огорчен. — Мы отлично повеселились, но при этом понесли значительные расходы. Это деньги, пущенные на ветер. Мы были вынуждены перевезти гору оружия вместо табака и алкоголя, товаров, которые больше ждут в Корке, чем эти железки.

Фэлен залпом осушил свой бокал.

— Что касается бала, то вы можете прибегать к этой уловке каждый год, — заявил Фэлен, поглядывая на хозяина дома через стекло бокала. — Я дарю вам эту идею и обещаю, что не потребую от вас компенсации.

Морис кивнул.

— Интересно, собираются ли наши парижские друзья вслед за присланным оружием явиться сюда нам на подмогу? — спросил он.

Фэлен пожал плечами.

— Я не посвящен в их планы, — заявил он.

— Но вы же перевозите их мушкеты по ночам, — слегка покраснев от смущения, возразил молодой человек, который доводился Морису кузеном. — Правда, с нашей помощью.

— И я благодарен вам за содействие, — сказал Фэлен, переведя на него взгляд. — Но было бы ошибкой думать, что я приветствую вторжение ваших друзей французов на ирландскую землю.

— Почему же вы тогда с риском для жизни переправляли оружие? — спокойным тоном спросил Морис.

— Оружие хранилось в моей усадьбе и мешало мне начать ремонтные работы, — объяснил Фэлен. — Поэтому я сделал все, чтобы убрать его оттуда.

Однако Фэлен не стал объяснять, каким образом оно попало в Ивераг. Нотки высокомерия, звучавшие в его голосе, раздражали хозяев дома. Родди ощущала, что они были озадачены словами гостя. Хотя неделю назад эти люди согласились, чтобы в их маленькую гавань, которую они тщательно скрывали от властей, зашло судно и высадило на берег музыкантов и разряженных дам и кавалеров, Фэлен не вызывал у них особого доверия. Они знали, что Фэлен занимается поставками оружия, но вместе с тем лорд Ивераг был протестантом, получившим образование в Англии, и придерживался совсем других традиций. Будучи крупным помещиком, граф Ивераг обладал огромной властью в здешних краях. Проявляя гэльское гостеприимство и обходясь со своими гостями вежливо и уважительно, ирландцы тем не менее с настороженностью относились к Фэлену и его жене.

— Нас здесь интересуют только местные проблемы, — вздохнув, промолвил Морис.

— И это правильно, — сказал Фэлен и, обведя взглядом комнату, в которой стояли добротная заграничная мебель и хрустальные графины с дорогими напитками, добавил: — По всей видимости, вы прекрасно справляетесь с ними.