— Я бы с радостью вылечил твою рану, но этот мир не имеет отношения к жизни.

— Выходит, вы знаете? — удивленно спросил Гриффин. Он боялся, что здешние летучие мыши в Оазисе тоже убеждены, что они живые, а его будут считать привидением.

Данте улыбнулся:

— О да. Мы все понимаем, где мы и что мы. Но нам нечасто случается видеть живого. Время от времени в Верхнем Мире случаются землетрясения, и некоторых несчастных летучих мышей затягивает в трещины и забрасывает сюда.

— Точно так же случилось со мной, правда! — обрадовался Гриффин.

— И со мной тоже, — ответил Данте. — Больше тысячи лет назад.

Гриффин уставился на него:

— И вы…

— Да, я умер здесь.

— Но почему вы не отправились к Древу?

— Я решил остаться.

— Здесь? — ошеломленно спросил Гриффин, не сумев скрыть нотки изумления в голосе. Он смотрел на летучих мышей, висящих на каменных стенах башни, — их были сотни. И все они выбрали остаться в Подземном Царстве?

Данте рассмеялся:

— Я вижу, тебе это кажется неправильным.

— Но Древо… — Гриффин в замешательстве посмотрел на Луну. Возможно, Данте не понимает, что Древо — дверь в новый мир?

— Мы знаем, что многие мертвые решились войти в Древо, — сказал Данте, — и желаем им всего хорошего. Но мы предпочли обосноваться здесь.

— Но я думала, что мы все должны уйти отсюда, — вмешалась Луна. — Так нам сказала Фрида.

— Да, мы знаем Фриду. А до нее были сотни других старейшин-пилигримов, которые распространяли свои сообщения по всему Подземному Царству.

— Вы не верите ей? — спросил Гриффин. Данте задумчиво посмотрел в сторону:

— Наверное, для вас это прозвучит ужасно. С самой высокой башни нашей долины можно увидеть сияние Древа. Мы видели бесчисленное множество летучих мышей, которые стремились к нему, со многими мы беседовали; с большинством мы прощались, а некоторые оставались с нами. Я верю только фактам. А единственный факт состоит в том, что тот, кто вошел в Древо, не выходит из него обратно.

— Потому что они отправляются в новый мир, — нетерпеливо вставила Луна.

— Возможно. Но откуда вы знаете? Вы можете только верить. Но вы не знаете.

Гриффин неловко пошевелился, раненое плечо мешало ему. Данте прав. Ведь даже Фрида не могла сказать, что ожидает его по другую сторону Древа.

— Мы все выросли в убеждении, что Ноктюрна заботится о нас, — продолжал Данте. — Мы никогда не видели ее, она никогда не говорила с нами. Мы предполагаем, что она добра и заботится о нашем благоденствии, но кто знает точно? И даже если Ноктюрна существует, кто знает, что она предназначила для нас после смерти? Возможно, то, что ожидает нас по ту сторону Древа, гораздо хуже этого места.

— Этого не может быть! — воскликнул Гриффин. Данте задумчиво наклонил голову:

— Может быть, вы правы и Древо действительно ведет в удивительный мир, который находится за гранью нашего понимания. Но также возможно, что это место абсолютной смерти, конец всякого движения, мыслей, сознания.

Гриффин задрожал, вспомнив об ужасной реке безмолвия.

— С Древом связано много вопросов, на которые мы никогда не сможем ответить, — продолжал Данте. — Тогда как здесь мы наверняка знаем, где находимся. И довольствуемся этим.

— Вы тоже? — спросила Луна.

— Сначала, когда я умер я чувствовал себя так же, как вы. Многие годы я путешествовал по этому миру, и понял, что в нем есть своя красота. Возможно, не такая, к какой мы привыкли. Но все-таки это место чудес. Моря песка, водопад, через который вы должны были пройти, чтобы попасть в нашу долину, великолепная игра звездного света, сияние скал, которые мы выбрали для нашего убежища. Но это не главная причина, по которой мы остались здесь. Всех нас объединяет одно — мы довольны своей смертью.

Гриффин недоуменно посмотрел на Луну. Как мертвый может быть доволен? Такое невозможно представить.

— Вам покажется странным, — задумчиво проговорил Данте, — но вместе с жизнью ушел страх смерти. Страх, который преследовал нас всю жизнь. Это делало нас жадными, себялюбивыми. А здесь мы не тревожимся ни о пище, ни о стихийных бедствиях, ни о хищниках.

— А вампиры? — спросила Луна.

— Они нас не беспокоят. Водопад окружает и защищает нас. Или, возможно, нам повезло и о нас просто забыли. Мы отказались от всего, нам ничего не нужно. Зато мы можем общаться друг с другом, у нас есть вечность, чтобы беседовать и размышлять о мироздании.

— При этом не будучи его частью, — холодно заметила Луна.

— Как знать, что есть меньшая часть вселенной — Подземное Царство или новый мир, куда можно пойти? Жизнь и свобода внутри нас. И все существует внутри нас

— Я хочу обонять, есть и видеть реальные вещи, — сердито пробормотала Луна.

— Здесь мы обретаем свою истинную сущность, — сказал Данте.

— Я здесь ничуть не похожа на саму себя, — возразила Луна.

— Потому что не принимаешь себя такой, какая ты есть. Со временем ты научишься этому и тогда обретешь истинный мир.

Гриффин не участвовал в этом споре. Но слушал внимательно. Он чувствовал, как устал от этого путешествия, устал все время бояться. Бояться умереть. Бояться всего. Какое облегчение просто перестать бояться! Освободить сознание от мыслей о том, что может быть и будет. Он оглядел внутреннее пространство башни и увидел летучих мышей, собравшихся небольшими компаниями: самцы, самки и детеныши, словно одна семья.

— Смерти не надо бояться, — сказал Гриффи-ну Данте. — Мгновение, никакой боли, потом вечный мир.

— Он выздоровеет, — отрезала Луна. — Ему просто нужно еще поспать.

— Его рана не заживет, — покачал головой Данте. — У меня была такая же.

— Он выздоровеет, — настаивала Луна. Данте вежливо кивнул:

— Вы можете оставаться здесь столько, сколько понадобится.

— Это не продлится долго, — пробормотала Луна.

Гриффин почувствовал, что изнемогает от усталости. Холод раны, казалось, проник в глубь его тела. С каждым ударом сердца боль становилась сильнее. Капля крови скатилась с его шерстки и ударилась о каменный карниз, вспыхнув, а затем с шипением исчезнув. Он вдруг осознал, что непременно умрет, если в скором времени не выберется отсюда. Но было ли Древо настоящим выходом?

Больше всего сейчас он хотел забыться сном.

Гриффин проснулся от толчка и увидел рядом Луну.

— Я еще…

— Не беспокойся, — улыбнулась она. — Ты все еще жив. Но нам уже пора.

— А нельзя поспать еще немного?

— Ты поспал достаточно. — Луна посмотрела в сторону, вздохнула и сказала: — Грифф, ты неважно выглядишь.