Все это время фон Бок находился в своей квартире, проводя все время в тщетных размышлениях, либо был занят тем, что выискивал доказательства правильности принятия своих решений в военных записях группы армий «Юг». В статье он узнал свои фотографии, якобы иллюстрировавшие, как героически он ведет за собой войска на юге России. На самом деле это были фото, сделанные в июне 1942 года, когда он действительно еще командовал группой армий «Юг»: тогда он стоял на берегу Дона неподалеку от Воронежа в компании фон Вейхса, Гота, Паулюса и других высших командующих. Многочисленные сообщения в прессе о его несуществующих подвигах на ниве штурма Сталинграда вызвали у него зловещее предчувствие. «Это странно, – запишет он. – Будто читаешь собственный некролог»44.

Несмотря на возможность того, что его телефон прослушивался, фон Бок звонил друзьям и коллегам в Берлине и по всей Германии, допытываясь их мнения по этому делу. Однажды он разговаривал со своим давним знакомым, фельдмаршалом Вернером фон Бломбергом, бывшим военным министром и главнокомандующим вооруженными силами Третьего рейха, которого Гитлер отстранил от должности в начале 1938 года. Бломберг, как и остальные, симпатизировал фон Боку, однако высказывался очень осмотрительно, даже несколько туманно, и не дал никаких полезных советов.

Подавленный и раздраженный, фон Бок откровенно писал в своем дневнике: «Не остается ничего иного, кроме как принять тот факт, что из меня сделали козла отпущения. Какой позор, что моя обожаемая Германия опустилась до подобного жульничества!»45

В октябре 1942 года в британской прессе, где не утихал интерес по делу фон Бока, появилось сообщение, что фон Бока отстранили от командования из-за разногласий между Гитлером и фон Боком насчет стратегии и тактики Русской кампании. В статье провели параллель между увольнением в отставку Людендорфа 26 октября 1918 года и отставкой фон Бока и заявили, что это – начало конца германской военной мощи. Германская пресса страстно отрицала обоснованность заявлений в британской статье и заявила, что Гитлер и фон Бок еще никогда не относились друг к другу лучше, чем теперь46.

Вскоре после публикации британской статьи в зарубежной прессе появилось много сообщений, касающихся фон Бока. Согласно одному английскому рапорту, он был расстрелян, согласно другому – арестован и отправлен в концентрационный лагерь, согласно третьему – фон Бока видели во время прогулки по улице в Берлине, Гамбурге и Штеттине. В начале ноября в одной швейцарской газете вообще написали, что фон Бок уехал в Японию47.

3 декабря 1942 года в свой шестьдесят второй день рождения фельдмаршал фон Бок получил среди прочих телеграмму с наилучшими пожеланиями, подписанную лично Адольфом Гитлером48.

Всю зиму 1942/43 года фон Бок с беспомощным ужасом следил за тем, как некогда гордая и мощная германская армия терпит поражение под Сталинградом. После разгрома под Сталинградом Германия объявила о тотальной войне и заявила, что все боеспособные мужчины до шестидесяти пяти лет подлежат воинскому призыву.

«А я здесь и не могу ничего сделать!» – написал Бок49.

В начале 1943 года несколько высших командиров, с которыми фон Бок был знаком во время своей прошлой военной карьеры, постепенно начали выходить на контакт, по телефону или лично. Некоторые из них говорили и действовали тайно; другие высказывались более открыто. Наиболее значительным из них был генерал-полковник Людвиг Бек, в 1935–1938 годах начальник Генерального штаба сухопутных войск. Бек твердо сказал, что Германии не выиграть эту войну. Присоединится ли в этом случае фон Бок к нему и другим представителям высшего командного состава, чтобы прекратить боевые действия? Фон Бок долго думал, но отклонил предложение по причине того, что подобные действия будут расценены как государственная измена. Это, возможно, приведет к гражданской войне, которая только ускорит уничтожение Германии50.

21 марта 1943 года Третий рейх отмечал День памяти павших героев. Главное командование сухопутных войск планировало организовать в Берлине выставку, которая включала в себя демонстрацию новейшего германского вооружения и военной техники, а также захваченных трофеев из России. За несколько дней до выставки фон Бок получил приглашение от Главного командования сухопутных сил посетить церемонию открытия выставки. Приглашение стало вторым прямым контактом с ОКХ с прошлого июля. После некоторых размышлений фон Бок решил принять приглашение.

На выставке появился Адольф Гитлер и произнес краткую речь. Фон Бок посетил последовавший прием и обменялся с фюрером прохладными приветствиями и краткими рукопожатиями. Фон Бок надел свой маршальский мундир впервые с тех пор, как вернулся в Германию. Еще несколько минут он, высокий, подтянутый, с гордой осанкой и безупречной выправкой, гордо возвышался над Гитлером и его свитой. Бок заметил, что Гитлер значительно постарел с момента их последней встречи в июне 1942 года в Советской Украине. Гитлер стал более замкнутым, нервным, часто болел. После нескольких предварительных замечаний об общем положении на фронтах фон Бок попытался завести разговор с Гитлером о своем собственном положении. Он заверил Гитлера в том, что он, как и всегда, готов предложить свои услуги Германии, и спросил, есть ли возможность перевести его на действительную службу, чтобы возглавить солдат в эти трудные дни51.

Гитлер уклонился от ответа и несколькими краткими замечаниями в присущей ему манере дал понять, что не намерен обсуждать статус фон Бока. Вскоре после этого

Гитлер покинул выставку в сопровождении рейхсмаршала Германа Геринга, Кейтеля, рейхсминистра внутренних дел Вильгельма Фрика и прочих. Это был последний раз, когда Адольф Гитлер и Федор фон Бок встретились лицом к лицу.

За исключением нескольких кратких поездок в фамильное поместье в Кюстрин, остаток 1943 года фон Бок провел в Берлине. Во время налета от бомбы пострадала квартира, но фон Бок отремонтировал основные повреждения, и вся его семья продолжала там жить. К этому времени фон Бок часто получал письма и звонки от различных военных и официальных чиновников, некоторых из которых Бок не знал, с вопросами, когда же он вернется на действительную службу в качестве фельдмаршала, так как роковой час уже приближается и Германии нужны отважные профессиональные солдаты, чтобы ее спасти. Фон Бок ответил на некоторые письма заявлением, что, по-видимому, его услуги не нужны лидерам Германии. Иногда он получал анонимные послания, в которых фон Бока обвиняли в том, что именно он виноват в катастрофе 1941 года под Москвой, и этим он проложил тогда дорогу к окончательному падению Германии52.

Весной 1944 года бомбардировки авиации союзников Берлина становились все чаще, и фон Бок решил переехать на свою ферму в Гродткене, в Восточной Пруссии. Он оставался здесь до конца года, пока приближение Красной армии[107]не заставило миллионы немцев уехать из Восточной Пруссии.

Фон Бок флегматично отнесся к последней попытке убить Гитлера в июле 1944 года. «Разве они не понимают, что только рушат свою жизнь, что это не спасет Германию?» – записал он. Однако сам фон Бок, по-видимому, не знал способа спасти Германию. Хотя он и был в курсе заговора против Гитлера, совершенно очевидно, что сам активного участия в событиях июля 1944 года не принимал. В начале августа полковник фон Харденберг, бывший адъютант фон Бока, был казнен за участие в заговоре против Гитлера. Фон Бок оставил Харденберга прошлой весной, еще в Берлине. Его реакция на казнь Харденберга была куда более сильной, чем на попытку покушения на Гитлера. Из своего дома в Восточной Пруссии фон Бок созвонился с убитой горем фрау фон Харденберг и пригласил ее пожить в его семье53. Женщина решила отклонить приглашение. Если бы она приняла его, охранная полиция могла бы начать подозревать фон Бока в связях с заговорщиками.