Тишина. Дама в круге еле удерживалась на ногах, пошатывалась, закусив нижнюю губу до крови. Вергилий победно хохотал:

– И да будет прославлен Всевышний, по сие время охранивший мужской род от скверны ведьмовства и ворожбы!

Он широко раскинул руки, между которыми набирал силы очередной огненный шар – больше остальных, намного больше…

Грета поняла: время на исходе. Торопливо достала зеркальце из кармана – и оно знакомо мигнуло, потеплело и словно потянулось к ней… И тут она поняла, что делать. Вскинула левую руку с зеркальцем над собой, прикрыла глаза, а правой без усилий рассекла невидимый барьер. Ухватилась за книгу:

– Помогите мне! Тяните что есть сил! Вера, открывай дверь!

Борис и Леша бросились на помощь, обхватили Грету за пояс. Отчаянный рывок, еще один, еще – и книга вылетела из горящего магического круга и шлепнулась им под ноги, подняв тучу пыли.

– Быстрее! В Театр – и к Дереву!

Это оказалось не так-то просто: зловещая книга разрослась до размеров двуспального матраса, неимоверно отяжелела и не проходила в дверной проем, застревала в нем то одним, то другим углом.

– Поверни правее! Толкай! Еще!

– Готово. Бежим!

Дверь будуара захлопнулась. Соперник и соперница все так же неподвижно стояли в магическом круге. Их лица озарялись вспышками голубых молний.

– Сейчас я покончу с тобой, – пообещал Вергилий, улыбаясь и жонглируя лохматыми шарами света, – а потом и с той красноволосой ведьмой, на помощь которой ты рассчитываешь…

Пересохшие губы Дамы едва шевельнулись:

– Еще посмотрим, мой вероломный Ученик… Еще посмотрим…

* * *

Дерево душ яростно раскачивалось, закручивая ствол, размахивая своими ветвями, свивая и развивая их. Множество предметов на концах ветвей сталкивалось между собой, звеня, стуча, скрежеща… Голубые просветы коры помутнели, подернулись серой пленкой, а внутри, за туманной стеклянной кожей голубые светлячки танцевали отчаянный танец с ярко-белыми. Гомон их голосов, и раньше достаточно громкий, слился в постоянный ожесточенный гул.

– Я больше не могу… не могу… ф-ф-фух… – Борис остановился, тяжело дыша и обнимая обеими руками огромную книгу.

– Уже почти пришли, давай! – Алексей подхватил фолиант сзади, и они потащили его вдвоем, как носилки. Отпрянули, услышав крик Веры:

– Осторожно, ребята! Не подходите близко!

Грохнули книгу на мостовую. Задрали головы. Борис присвистнул. Одна из ветвей дерева промчалась, словно шпага, совсем рядом с его макушкой и снова ушла ввысь.

– Ну ничего себе гремучая ива! – хмыкнул Алексей. – Прямо полный «Гарри Поттер», только в реальности…

– Похоже, оно взбесилось, – предположила Грета. – Или в нем тоже происходит борьба… огоньки… души сражаются друг с другом…

– Неважно, – перебил ее Борис. – Какая разница, почему. Главное – что дальше? К этому чудищу невозможно подойти: на куски разорвет. Я туда не полезу. Шашлыком я уже едва не стал… Становиться мясной нарезкой нет никакого желания.

– И что теперь? – нахмурилась Вера. – Как мы достанем планшет?

«Может быть, я снова смогу… Может быть…» Грета помедлила. Потом решительно вскинула руку с зеркальцем и мысленно обратилась к Дереву, призвала его протянуть ей нужную ветку; и Дерево слегка утихло, из клубка переплетенных ветвей показалась одна из них. Друзья, разинув рты, наблюдали, как ветка, извиваясь, словно змея, послушно приближалась к девушке с зеркальцем. Правда, планшета на ней не было, но не было и других предметов: ветка была голодной. Этого было достаточно, чтобы скормить ей книгу.

– Как ты это сделала? – проговорил ошарашенный Алексей. – Как тебе удалось?

– Некогда объяснять, – крикнула Грета, стараясь не терять мысленного контакта с веткой. – Где книга? Быстрее, давайте ее сюда!

Борис с Алексеем, поднатужившись из последних сил, подтащили исполинскую книгу поближе; ветка с довольным хрустом обвилась вокруг обложки, взвилась и затрещала, не выдерживая огромного веса.

– Она сейчас сломается! – крикнула Вера. – Книга была маленькой, когда мы сняли ее оттуда…

Если бы ветка сломалась, Вергилий бы окончательно освободился. Этого нельзя было допустить. И Грета, снова призвав на помощь зеркальце, положила ладонь на книгу, отчаянно представляя, как та сжимается в размерах до прежней скромной книжечки. Прикрыв глаза, она увидела голубоватые вспышки и услышала, как страницы под ее рукой потрескивают, словно от жара.

– Охренеть… – выдохнул Борис.

Открыла глаза. На ее ладони лежала маленькая закопченная книжечка с неразборчивым названием. Ветка присосалась к ней и мгновенно метнулась обратно, в гущу пляшущих сучьев.

– Охренеть… – повторил Борис и ошеломленно посмотрел на Грету, словно увидел ее впервые. – Слушай… Если ты могла так с самого начала, какого черта мы тащили сюда эта бандуру?

– Понимаешь, – ответила за нее Вера с легкой улыбкой, – нам, женщинам, иногда хочется посмотреть, как мужчины совершают подвиги…

Грета расхохоталась. Впервые за долгое время ей стало легко и свободно. Подняла глаза на Дерево. Дерево успокаивалось: ветви, которые метались туда-сюда, рассекая воздух, теперь медленно и лениво шевелились, тихо позвякивая монетами и кольцами; светлячки утихали и кружились плавно и медленно, словно искусственный снег в сувенирном шарике.

– Значит, наш ненадежный друг теперь снова в плену… – задумчиво сказал Алексей, поправив очки. – Где же он?

И тут в воздухе послышался громкий и все нарастающий свист. Сверкающая точка, вырастая на глазах в горящий шар, неслась с небосвода прямо на них. Друзья бросились от Дерева врассыпную. «Метеорит, – мелькнула нелепая мысль. – Откуда здесь взяться метеориту?» Небесный шар рухнул прямо на Дерево… точнее, в Дерево, внутрь его туманных глубин за стеклянной кожей. Вместо ожидаемого удара почему-то раздался всплеск. Светлячков закружило и разметало за «иллюминаторами» Дерева. И после этого на прежнем месте из глубины главного просвета внутри ствола всплыло уже знакомое героям туманное лицо, которое на этот раз выглядело весьма потрепанным и обиженным. Голоса душ-светлячков на секунду усилились потревоженным хором, но тут их перекрыл и заглушил голос Вергилия – прежний бархатный баритон телевизионного диктора:

– Цыц, детишки! Папа снова дома. А что касается вас, мои юные предатели, не сомневайтесь, мы еще встретимся…

– Кто бы говорил! – Борис подскочил к лицу и не отказал себе в удовольствии хорошенько по нему треснуть. Кулак отскочил, словно попав в резиновую куклу, а обиженное лицо Вергилия расплылось в ехидной ухмылке:

– Душе бестелесной вред причинить невозможно. Маши клешнями сколько угодно, ведьмовский дружок… Я с вами еще поквитаюсь, поквитаюсь… да, вы меня еще попомните, отольются кошке мышкины слезки…