В этот момент Рачич встал с места, подошёл к трибуне, вынул револьвер и открыл огонь. Его пытались остановить: министр Вуйчич хватает его за плечо, бывший министр Обрадович за руку – но оба они разлетаются в стороны, ибо ярость придает Рачичу сил. Первым он застрелил депутата Пернара, затем выстрелил в Степана Радича, который сидел и молчал, так как дал слово. Первая пуля попала в руку Гранды, который пытался закрыть Радича, но вторая попала Радичу в живот. Оба упали. Затем Рачич прицелился в Светозара Прибичевича, но тот пригнулся, и вместо него Рачич попал в Джуро Басаричека, который бежал вперёд. Павле Радич тоже выбежал вперёд с криками: «Боже, что ты делаешь!» Когда Павле повернулся к Степану Радичу, Рачич крикнул «Именно тебя я и искал» и выстрелил ему в бок…

Степан Радич получил пулю в живот, но был быстро прооперирован, все ждали, что он выживет. Но ему неожиданно стало плохо и он скончался восьмого августа того же года.

Пуница Рачич получил пожизненное заключение, но отбывал его в своей роскошной вилле. В 1941 году он был освобожден. Тома Попович был оправдан. В октябре 1944 года Рачич был арестован партизанами и расстрелян.

Король распустил парламент и ввел диктатуру, новое правительство он поручил сформировать словенцу Антону Коросичу. Через пять лет террористы убьют и Короля.

Во время Второй мировой войны хорваты совершат геноцид сербов: лидер Хорватской папртии права Павелич окажется куда хуже Радича.

По опросам уже в независимой Хорватии – а глазах хорватов Степан Радич остается самым популярным хорватским политиком ХХ века.

С Богданом Жераичем, депутатом Скупщины и лидером национальных демократов – встретиться оказалось не так то просто. Как и всякий политик – он держал дистанцию, и с плебсом был близок только на предвыборных митингах.

В конце концов, удалось договориться о встрече в теннисном клубе, на самом берегу Дуная…

Место это было красивое, ухоженное, одна из отдушин местной элиты. Все под охраной. Зеленое покрытие кортов, невысокие, прикрытые тентом трибуны…

Перед кортами – нас встретил среднего роста человек, хорошо, дорого, но не слишком дорого одетый, аккуратный. Я заметил его часы – местное производство, не Швейцария. Он был… ну знаете, в старых фильмах снимают таких в положительных ролях. Тракторист там… или врач.

– Паны?

– Полковник Панин – сказал я

Лука молча предъявил удостоверение.

– Пан Богдан пока играет, думаю, это еще минут на двадцать. Пока предлагаю пройти на трибуну.

На трибуну так на трибуну.

Мы прошли на трибуну – там, кстати, охранник стоял. Несмотря на то, что это был Белград – было на удивление тихо и в прохладном от близости Дуная воздухе слышались лишь щелчки мяча об ракетку, да резкие выдохи игроков.

Ну, что, пан Богдан? Сам убил – или помогли?

Это только в книгах преступления раскрываются с каким-нибудь драматизмом, так то это происходит довольно буднично. Ты в какой-то момент понимаешь, кто это сделал – и начинаешь собирать улики уже целенаправленно.

Вот, он и сделал…

Вы и убили-с…

Зачем? А выхода я думаю, у него не было. Аня приперла его к стенке. Ей не нужен был Лазарь, она нацелилась на куда более крупную рыбу. Только вот… малость сглупила. Для Богдана – главное власть.

Верно, пан Богдан?

– Ваше имя?

– Зоран Божаич. Я помощник пана депутата.

– Вы давно работаете на Жераича?

– Восемь лет.

– Знаете Аню Никич?

– Ту, которую убили?

– Да.

– Пару раз встречал.

…

– Она у нас на плакат снималась.

– А пан Богдан?

– Пан Богдан?

– Он знал Аню Никич?

– Да, разумеется. Она же снималась на плакат.

– Как ей платили?

– Не ей, а агентству. Все платежки имеются. Все официально.

И ты все это помнишь?

Я кивнул

– Кажется, заканчивают.

Божаич тоже кивнул

– Да, вероятно. А вы – еще раз как вас…

– Панин.

– Вы русский?

Я отрицательно покачал головой

– Уже сербский. У меня гражданство.

…

Жераич переодевался у скамейки. Явно торопился. Держит себя в форме, на десяток лет моложе меня – но выглядит еще моложе. Включает мальчишеское обаяние если надо.

– Мы из полиции – я не стал полностью представляться

– Это не может подождать?

– Всего несколько вопросов.

Политик взял со скамейки полотенце, вытерся. Бросил обратно.

– Хорошо. Но давайте быстрее, у меня встреча в русском посольстве

Сейчас придумал?

– Я вас долго не задержу, – уверил его я, – вы знали Аню Никич?

– Это ведь ее убили? Да… немного знал.

Переигрываешь…

– Немного? Как именно?

– У нас был контракт с ее модельным агентством. Она снималась для политической рекламы. А в чем дело, к чему эти вопросы?

– Простая формальность. Только политическая реклама?

– Да… к чему все это?

– Простое любопытство. Лазаря Михалича тоже знаете?

– Да, футболист.

– Агентский контракт на него у кого?

– Не знаю. Я не занимаюсь повседневной работой в клубе, спросите менеджера.

– Хорошо, спрошу. Какой у вас провайдер мобильной связи?

– У меня несколько телефонов. Теленор, кажется.

– Ноль тридцать семь Триста семнадцать девятьсот двадцать семь – этот номер вам не знаком случайно?

– Нет.

– Вы связью тоже не занимаетесь.

– Послушайте, спросите Зорана. Он знает обо мне больше чем я сам.

…

– Ну, что думаешь? Голосовать за него будешь?

– Вряд ли – ответил Лука

– Почему?

– Мутный какой-то.

– Нюх есть, молодец. Вот, глянь.

Я показал полотенце со следами пота Жераича. Мне немало труда составило незаметно украсть его.

– Как думаешь, для взятия проб ДНК пойдет?

– Вы думаете…