– Маэстро Флавио женился на той девушке?

– О да! Синьор Джойя и Анджела до сих пор живут в мире и согласии. За всю жизнь они ни разу не поссорились.

Тем временем они подошли к стенам Маскьо Анджионио. Вблизи Новый замок выглядел еще великолепнее.

Будто прочитав мысли де Тенорио о нынешнем пристрастии Педро Жестокого к орудиям истязаний, дон Габриэль сказал вполголоса:

– За этими стенами, дон Хуан, скрывается не только пышное убранство покоев и залов. Посмотрите вон туда, где морские волны разбиваются о подножие замка.

Де Тенорио увидел над самой водой ряд маленьких зарешеченных окошек.

– Это пыточные казематы, – пояснил Санчес. – Там заплечных дел мастера орудуют раскаленными щипцами, рвут жилы на дыбе, секут стальными кнутами, подвешивают над жаровней… Но это не самое страшное.

– Разве может быть что-то ужасней таких пыток? – удивился дон Хуан.

– Есть одна камера, где человека вообще не трогают, – тихо сказал дон Габриэль. – Видите окошко, третье слева? Это и есть та камера, самая страшная из всех.

– Что же в ней страшного, если там заключенные отдыхают?

– Да, вы правы, отдыхают. Отдыхают перед самой жуткой смертью, которую только можно вообразить. – Голос сеньора Габриэля стал замогильным. – Пол камеры расположен ниже уровня моря. Вода заполняет каземат через большую дыру в стене – эту дыру не видно отсюда, потому что она скрыта морем. Так вот, говорят, что ночью, привлеченный светом факела, через эту дыру в темницу заползает огромный крокодил и заживо пожирает узника .

Они помолчали.

Дон Габриэль заговорил уже о другом:

– Думаю, королева Джиованна примет вас с верительными грамотами не раньше, чем дней через пять. Такова традиция: новый дипломат должен освоиться в Неаполе, да и потомиться в ожидании. Правда, учитывая недружественные отношения между Кастилией и Неаполитанским королевством, возможно, вам придется ждать аудиенции у ее величества целую неделю. А то и две. Теперь же я намерен вкратце рассказать вам, куда вы попали. Точнее, куда вас занесла нелегкая. Сейчас вы горько пожалеете о том, что покинули родную, милую Кастилию с ее строгими нравами и благочестием.

«Давненько же ты не был в Кастилии», – мысленно усмехнулся дон Хуан и приготовился слушать своего собеседника.

Они уселись в беседке возле моря, и дон Габриэль начал свой рассказ:

– Роберт Анжуйский являл собою пример славного и беспечного самодержца, незаконнорожденные дети так и отлетали от него. В этом он походил на нашего покойного государя Альфонсо. Но в отличие от него король Роберт был покровителем наук и искусств.

Его единственный законный сын и наследник престола умер совсем молодым. Роберт очень любил его, и эта любовь перешла на внучку Джиованну. Ее-то Роберт и провозгласил наследницей. Знаете, как говорят о нынешней королеве простые люди? «Королева Джиованна – это бедствие похлеще чумы». Поговорке уже больше десяти лет, она появилась в 1343 году, когда семнадцатилетняя принцесса сменила на троне своего умершего деда.

Скажу вам откровенно, дон Хуан. Я считаю царствование Джиованны самым страшным горем для Италии после нашествия варваров. Король Роберт Анжуйский проводил свою жизнь в пиршествах и любовных приключениях и даже не заметил, как его юная красивая внучка втянулась в водоворот пьянства и разврата. Впрочем, при дворе короля Роберта это было вполне естественным и обычным явлением.

Ее поведение шокирует самых прожженных развратников. Эта порочная особа окончательно утратила представление о совести и приличиях. Мало того: Джиованна требует и от своих приближенных истребить в себе все моральные принципы. Берегитесь ее, дон Хуан! Ни в коем случае не идите на сближение и не участвуйте в ее оргиях! Соврите, что у вас мужское бессилие! А не то, простите за каламбур, будете веселиться на виселице. Она то и дело отправляет на тот свет своих недавних любимчиков.

– Это плохо, – пробормотал Тенорио.

– Да уж чего хорошего. Даже папа римский не выдержал и прислал сюда из Авиньона своего гонца. Специально выбрал самого почитаемого во всей Италии человека – короля поэзии, маэстро Франческо Петрарку…

– Как вы сказали? – перебил дон Хуан. – Петрарку? Я с ним знаком. Даже обедал у него.

– Поздравляю, – с уважением посмотрел на собеседника дон Габриэль. – Это великая честь для любого смертного. Так вот, Петрарка от имени папы столь горячо обличал Джиованну, что она в конце концов прогнала его. Слава богу, хоть не убила… Был еще один человек, который постоянно укорял королеву за ее поведение, – это ее муж, венгерский принц Андрей. Роберт обручил их еще детьми, а обвенчались они незадолго до его смерти.

Став королевой, семнадцатилетняя Джиованна устранила супруга от всех дел правления, но принц Андрей не желал с этим мириться. Он хотел короноваться как муж королевы, и даже папа его поддержал – настолько дурно вела себя Джиованна. Андрей уже был близок к своей цели, на его стороне были дворяне, духовенство и народ. Но… Джиованна к тому времени уже отправила к праотцам мужа своей сестры, а также свою тетку, знаменитую куртизанку Агнессу де Перигор – ей, представляете, поставили отравленную клизму. Хитро… И Джиованна, видимо, вошла во вкус. Однажды ночью, девять лет назад, в 1345 году, принца Андрея задушили в его спальне. Убийцами были придворные, которым пришлось по нраву правление Джиованны. Народ конечно же обвинил в этом убийстве распутную королеву, в городе началось восстание. Знаете, что кричали простые люди? «Смерть королеве-блуднице!» Она испугалась и выдала толпе на растерзание непосредственных убийц принца Андрея, своих друзей. И город на этом успокоился.

Через два года Джиованна вышла замуж за своего молодого и крепкого дядю, герцога Людвига Таррентского. А еще через год начались страшные бедствия: нагрянул со своим войском венгерский король, тоже Людвиг, старший брат убитого принца Андрея. Он хотел отомстить Джиованне и возвести на престол малолетнего сына покойного принца Андрея, которого Джиованна родила уже после смерти мужа. Хотя доподлинно неизвестно, от кого этот мальчик…

Что здесь творилось совсем недавно, при мадьярском владычестве! Страшно вспомнить. Грабили все и всех, венгерский король казнил множество неаполитанских дворян. Но королева и ее новый муж успели бежать. Она – во Францию, он – во Флоренцию.

Джиованна стала собирать деньги, чтобы откупиться от венгров и вернуться в Неаполь. Сначала заложила корону. Потом продала папе римскому свое наследственное имение – город Авиньон с его окрестностями, где теперь папская резиденция. Вообразите, продала всего за каких-то тридцать тысяч флоринов! Затем продала несколько городов Неаполитанского королевства. Она заплатила венгерскому королю триста тысяч золотых флоринов, чтобы он убрался вместе со своим войском. И вот, дон Хуан, несколько месяцев назад венгры ушли, а королева Джиованна вернулась из Франции. Теперь в Новом замке опять музыка, оргии, интриги и убийства… По большому счету, королевский дворец – это огромный публичный дом, со всеми присущими борделю мерзостями. Все, что можно, разворовывается, когда королева пьяна. И ей, представьте, на это наплевать!