истерически заорал:

— Ну, падла, я тебе этого не прощу! — схватив со стола бутылку, нанес удар.

Если бы Иван не увернулся, удар бы пришелся по голове, а так лишь скользнул по плечу. Словно электрический ток прошел по руке, она сразу повисла и онемела.

«Только бы не перелом, — мелькнула мысль — этого мне еще не хватало в конце практики…»

Проход между столиками был узкий, поэтому развернуться для драки не было никакой возможности. Иван с Петькой попятились назад, ко второму выходу, не выпуская из виду нападающих. Они вывалились в тамбур, молниеносно закрыв дверь, и вовремя. Страшный удар бутылкой обрушился на стекло двери, которое выдержало его, только покрылось трещинами. У Ивана всегда был при себе ключ для вагонных дверей. Он моментально, автоматически перекрыл дверь между вагоном и тамбуром.

Это была минутная передышка. Они видели, какой злобой были наполнены рожи этих бандитов, и знали — просто так, сама собой, эта драка не прекратится.

— Что за люди? — опять спросил Петька.

— Да я и сам толком не знаю. Работают на восстановительном поезде. Познакомились мы с ними, когда они пришли в гости к нашим девчонкам. Пьяные в дым. Конечно, драка, шум, крики. Этот вот бугай и там был первым. Не знаю, чем бы все это кончилось, если бы не наши женщины.

— Женщины?

— Соседки по общежитию. Бабы сильные, многое видели, и драться не хуже мужиков умеют. Этого, с бутылкой, отправили в нокаут.

— Неужели с такими гориллами справились?

— С такими и справились. А вот нам, братишка, надо когти рвать, пока они до нас не добрались.

— Не прыгать же с поезда на ходу!

— Надо будет — прыгнем.

В это время в ресторане вновь вспыхнула драка, на этот раз с посетителями, среди которых были крепкие мужики. Рассмотреть, что там происходит, было трудно. Стоял сплошной женский визг, летали стулья, потом пошла в ход посуда.

Стекло вагонной двери все-таки разбили…

— Петька, бежим! — Они побежали по ходу поезда, однако вагонов было всего три. Впереди — электровоз, но до него не добраться из-за сцепки. Они слышали крики догоняющих, и тут, на их счастье, поезд остановился на безымянном разъезде. Минутной остановки им хватило. Они выскочили на платформу и побежали в обратную сторону. Вдогонку летел отборный мат и угрозы. Специалист по бутылкам размахивал руками и кричал им вслед:

— Попадетесь еще раз, живыми не уйдете!

Поезд тронулся. Друзья тяжело дышали, провожая взглядом набирающий ход состав. Последними прошли вагоны восстановительного поезда. Краем глаза Иван заметил, что стрела крана находится в свободном положении. Что-то необычное и странное показалось ему в этом. Движение стрелы даже при еще не набравшем ходе поезда было большое и явно выдавало какую-то неисправность.

Иван смотрел вслед поезду, пытаясь осознать необычность ситуации. Он еще не понимал до конца случившегося, пытаясь оценить возможные последствия. Что же может произойти, если стрела все-таки не зафиксирована?

— Иван, что с тобой? — дернул его за руку Петька.

— Да все нормально. Только одно не выходит из головы: почему стрела крана находится в свободном состоянии?

— Ну и что?

— Не полагается так.

— Да у нас много чего не полагается.

— Если это то, что я думаю, то дело плохо…

— Это у нас с тобой дело плохо. Когда следующий поезд?

— По-моему, утром. Пойдем к дежурному, может, на какой товарняк пристроит. А покупки-то мои — тю-тю! Уехали… Девчонки кое-что заказали, и Маша просила купить подарки родным.

Дежурный выслушал их, поулыбался, «утешил» тем, что до утра ничего не предвидится.

Иван посмотрел на кислую физиономию Петьки и тоже рассмеялся.

— Ну что, кровный брат, давай думать, где ночевать будем.

— Может, костер разведем у реки?

— Костер можно, но спать захочется. Мы ведь с тобой не сибирские охотники, спать в лесу при минусовой температуре не умеем. Придется всю ночь бодрствовать.

— Ты не прав, Иван, мы много чего умеем. В десять лет колхозный скотный двор спалили. Такой пожар полыхал — любо-дорого. Тоже на ночь глядя. Так что с костром мы вполне управимся. И все-таки ты как хочешь, а я здесь, недалеко от дежурного посижу…

— Пойдем к реке, Петя, пока светло. Посидим у костра на камешках. Валуны вряд ли загорятся.

— Другого выхода нет, пойдем.

— Ты что, с тех пор никогда костров не разводишь?

— Если честно — сам не развожу, и другим не советую. Страх во мне сидит, Иван, такой страх, что иногда и спички взять в руки боюсь.

…Они уже открыли к дежурному дверь, когда услышали его взволнованный голос. Он кричал в микрофон:

— Авария? Где? С пассажирским?

Иван быстро подбежал, что-то спросил дежурного, но тот только досадливо махнул рукой.

— Авария с пассажирским! На сто десятом километре! Машинист с помощником живы! — быстро проговорил дежурный.

— Это с каким пассажирским? — спросил Петька. — На котором мы ехали?

— Тут пассажирских — кот наплакал, — ответил машинист. — Конечно, на нем.

И только тут до Ивана дошло. Он сразу вспомнил железнодорожный кран с болтающейся стрелой и свободно висящими стропами…

— А вы что, с него сошли? Может, какую неисправность видели? — спросил дежурный.

Иван промолчал. Только начни рассказывать, замучают расспросами, а потом допросами.

— Нас мужики пьяные вышибли из вагона, еле от них убежали, — объяснил Петька.

— Повезло вам, — вздохнул дежурный, — считай, заново родились.

Они вышли из избушки дежурного, немного постояли на платформе.

Какая-то сверхъестественная сила, случайная, неподвластная им, вытолкнула их из поезда, которому суждено было уйти под откос через несколько километров от разъезда.

Они не знали по молодости лет, что в жизни каждого человека порой случаются вещи, объяснить которые невозможно. Но объяснить надо, и поэтому люди списывают все на случай, на стечение обстоятельств, на удачу, или, напротив — на патологическое невезение.

Воспитанный советской атеистической пропагандой, Иван даже не мог подумать, что какие-то высшие силы ведут человека с момента его рождения и до самой смерти, и что нет в жизни ни случайностей, ни закономерностей, а только одно — чья-то высшая воля, «руководящая и направляющая».

Кругом был мир атеизма и материализма. Иван жил в этом мире со своими соплеменниками под красным знаменем марксизма — ленинизма.

Чья-то невидимая, неведомая рука дергала их за ниточки, как марионеток: они сели в вагон, встретили врагов, подрались, отстали от поезда, а через десяток минут — катастрофа. Кто это сотворил — Бог? Но как он это сделал? И почему, сделав добро Ивану и его другу, он десяткам, если не сотням людей принес горе и смерть.

Если Бог есть всемогущая Высшая Сила, то почему же он еще