Мэл ушел, а я направилась в гримерную группы, протискиваясь через еще большее количество собравшихся. Однако в самой гримерке было тихо. Я прошла мимо Джимми и Адриана, которые стояли рядом, погруженные в разговор. Решительно, не останавливаясь. Сэм и второй охранник кивнули мне, когда я проходила мимо.

Дверь в заднюю комнату, где до этого мы застали Джимми, была приоткрыта. Несмотря на шум, я услышала ясный, как день, голос Дэвида. Как будто я настроилась на него на каком-то космическом уровне. Страшно, но в то же время волнующе. Я не могла дождаться, когда мы с ним выберемся отсюда, не важно даже, куда мы пойдем. Отправимся к Мэлу или в другое место, главное, вдвоем. Какая разница, если мы будем вместе.

Я просто хотела быть с ним.

Но мое радостное предвкушение улетучилось, когда из той же комнаты донесся громкий голос Марты.

— Не надо, — сказал кто-то позади меня, останавливая меня у двери.

Я повернулась и лицом к лицу встретилась с четвертым участником группы, Беном. Теперь я вспомнила, я видела его на каком-то концерте, на который меня затащила Лорен много лет назад. Он играл на басу, и по сравнению с ним телохранитель Сэм выглядел милым, нежным котенком. Короткие темные волосы и шея быка. Привлекательный, но по-своему, как серийный убийца. Хотя, возможно, мне так показалось из-за того, как он смотрел на меня: совершенно серьезный взгляд и напряженная челюсть. Возможно, еще один под наркотиками. Мне показалось, что ничего хорошего от него не исходит.

— Пусть они сами разбираются, — тихо проговорил он и перевел взгляд на приоткрытую дверь. — Ты не знаешь, какими они были, когда были вместе.

— Что? — Я немного отошла, и он, заметив это, сделал шаг в сторону, чтобы подойти ближе к двери. Пытался вывести меня наружу.

Бен просто посмотрел на меня, его мощная рука преградила мне путь.

— Мэл сказал, что ты хорошая, и я уверен, что так и есть. Но она моя сестра. Они с Дэвидом с самого детства были без ума друг от друга.

— Я не понимаю, — я вздрогнула, голова закружилась.

— Знаю.

— Отойди, Бен.

— Прости. Но не могу.

На самом деле в этом не было необходимости… Я пристально посмотрела на него и убедилась, что полностью завладела его вниманием. Затем я перенесла свой вес на одну ногу, а другой, на которой был туфель с каблуком такой высоты, какой носят только проститутки, толкнула дверь. Поскольку она уже и так не была закрыта, то я с легкостью ее открыла внутрь.

Дэвид стоял вполоборота к нам. Руки Марты — в его волосах, она прижимала его к себе. Их губы соприкасались. Это был уродливый поцелуй. Или, может быть, это просто так выглядело со стороны.

Я ничего не почувствовала. Увидев подобное, я должна была испытать что-то невероятное, но этого не случилось. Я лишь ощутила себя какой-то маленькой. Эта ситуация показалась почти странно неизбежной. Все лежало на поверхности. Какая же я была дура, что пыталась ничего не замечать. Думала, что все будет хорошо.

Из моего горла вырвался возглас, и Дэвид оторвался от нее. Посмотрел на меня через плечо.

— Эв, — сказал он, его лицо вытянулось, а глаза заблестели.

Должно быть, мое сердце остановилось. Кровь перестала циркулировать по телу. Как странно. Руки и ноги стали ледяными. Я покачала головой. Больше ничего не могла. Я сделала шаг назад, и он протянул мне руку.

— Не надо — сказал он.

— Дэвид! — Марта одарила его хищной улыбкой. Другим словом ее не описать. Она погладила его по руке, как будто в любой момент собиралась вонзить в нее свои ногти. Думаю, она-то может.

Дэвид подошел ко мне. Я сделала несколько поспешных шагов назад, спотыкаясь на каблуках. Он остановился и посмотрел на меня внимательно, как на незнакомку.

— Детка, это ничего не значит, — сказал он. Он снова потянулся ко мне. Я крепко прижала руки к груди, пытаясь защититься.

Слишком поздно.

— Это она? Та школьная возлюбленная?

Уже знакомый мускул на его челюсти напрягся.

— Это было очень давно. Это не имеет значения.

— Господи, Дэвид.

— Это не имеет к нам никакого отношения.

Чем больше он говорил, тем холоднее мне становилось. Я изо всех сил старалась не обращать внимания на Бена и Марту, что маячили на заднем плане.

Дэвид выругался.

— Давай пойдем отсюда.

Я медленно покачала головой. Он схватил меня за руки, не давая мне отступить дальше.

— Какого хрена ты делаешь, Эвелин?

— А ты? Ты что делаешь, Дэвид? Что ты наделал?

— Ничего, — сказал он, стиснув зубы. — Ни хрена я не сделал. Ты же сказала, что доверяешь мне.

— Почему вы оба все еще носите одинаковые серьги, если это ничего не значит?

Его рука стремительно поднялась к уху, прикрывая то, о чем мы говорили.

— Все совсем не так.

— Почему она все еще работает на тебя?

— Ты сказала, что доверяешь мне, — повторил он.

— Зачем держать дом в Монтерее все эти годы?

— Нет, — сказал он и остановился.

Я недоверчиво уставилась на него.

— Нет? И это всё? Этого недостаточно. То есть я просто должна вот так ничего не замечать? Игнорировать?

— Ты не понимаешь.

— Ну тогда объясни же, — взмолилась я. Его глаза смотрели сквозь меня. С таким же успехом я могла бы и не говорить. Мои вопросы остались без ответа, как и всегда. — Не можешь, да?

Я сделала еще один шаг назад, и его лицо окаменело от ярости. Его руки повисли по бокам.

— Не смей только, твою ж мать, вот так уходить от меня. Ты обещала!

Я его совсем не знала. Я смотрела на него как зачарованная, позволяя его гневу захлестнуть меня. Но он не сможет пронзить мою боль. Никаких шансов.

— Если ты уйдешь, то все будет кончено. И не вздумай возвращаться.

— Отлично!

— Я серьезно. Ты станешь для меня никем.

Позади Дэвида Бен открыл рот, но ничего не сказал. Тем лучше. Даже оцепенение имеет свои пределы.

— Эвелин! — взревел Дэвид.

Скинув дурацкие туфли, я босиком гордо отправилась на выход. Раз уж так, пусть мне будет удобнее. В обычной жизни я бы никогда не надела такие каблуки. Быть обычным человеком — совсем неплохо. Мне давно пора принять дозу обычности. Одеться в обычную одежду, как будто это вата, которая защищает меня от всего. Нужно вернуться на работу в кофейню, начать думать об учебе. У меня вся жизнь впереди.

За мной захлопнулась дверь. Что-то ударилось о нее с другой стороны. Она приглушила крик.

В самой гримерке Джимми и Адриан все еще активно разговаривали. Под этим я подразумеваю, что Адриан говорил, а Джимми уставился в потолок с ухмылкой как у сумасшедшего. Джимми был так далеко от реальности, сомневаюсь, что до него может долететь даже ракета.