языку своих братьев, — пошутил я. — Купцов с каждым месяцем становится больше, и каждый захочет зайти, поклониться Отверзающему. Раз ты бывал у нас, то знаешь, что в словенских землях по рекам плавают намного меньше, чем здесь. Ваши корабли для нас — настоящее диво! Верно ли я понимаю, что правят ими ученики этой Обители?

— Можно сказать и так, — неопределенно повел рукой в воздухе старец. — Не очень правильно. На всех кораблях должно быть не меньше двух «торящих путь», на кербати иногда целых восемь нанимают. Только ведут корабль не они. Дело «торящих путь» — защита от тьмы, куда идти и где стоять решают капитан, лоцман.

— Спасибо, старче. Ещё скажи — «торящим путь» любой стать может? Кто они вообще такие? Они служат Обители или сами по себе, или у них есть своя сотня, как у купцов или некоторых порубежников?

Выслушав мои вопросы Кубрат заулыбался.

— Ай, как много всего! Значит, знать хочешь?! Хорошо! Для того мы и здесь. Давай отойдём, присядем, не будем людям мешать.

Вдоль стен стояли низенькие широкие скамьи, на одной и них мы и разместились. Объяснял старец живенько. Из его слов выходило, что «торящие путь», они же «проводники», «белые поводыри», «несущие свет» и другой десяток титулов — единственная причина, по которой возможно судоходство по Ра. Разнообразие терминологии объясняется тем фактом, что каждый народ, живущий по берегам великой реки, использует своё название. Причем учатся все проводники в школах, принадлежащих одной Обители, то есть Отверзающему. Пройти посвящение и получить право на ношение белых одежд можно в любой стране, в любой малой школе и даже у бродячих старцев — есть и такие. Какой-либо организации, объединяющей проводников, нет. Зато существует сама Обитель, где рано или поздно проходят обучение высшим секретам мастерства все сильные проводники, и общий кодекс, называемый Писанием, служащий идеологическим обоснованием поступков и моральным ориентиром.

Странный гибрид мусульманских дервишей, буддистов и первых христиан с их «не убий». Борьба с тьмой и только с тьмой, к пролитию людской крови проводники относятся крайне негативно. Понимают, что иногда необходимо, но считают чрезвычайной мерой и стараются избегать. В силу всего, названного выше, «торящие путь», особенно высоких рангов, обладают серьёзным духовным авторитетом и часто являются дипломатами, занятыми урегулированием конфликтов. Аналогия с джедаями неверна, но напрашивается сама собой.

— Вы — всеобщие посредники, — выслушав Кубрата, подытожил я.

— Пытаемся, — с некоторым сомнением согласился тот. — Получается не всегда. Воины ищут славы, убивают друг друга. Зачем? Людей мало, чудищ много. Убивайте их!

Он слегка горячился, начал размахивать руками. Пришлось напомнить:

— Я пограничник. Меня убеждать не надо.

— Будто вы сами не воюете! — покривился старец. — Скажешь, в походы не ходил?

— Ходил, — улыбнулся я.

Всего в один, вместе с дядей Деяном, пока отроком был. Приграничные с Берестьем бояре решили навестить соседей с ответным визитом, и кое-кто из наших прельстился возможной добычей. Небольшие стычки на южных рубежах случаются постоянно, за войну их никто не считает.

— Вот! — назидательно поднял вверх палец Кубрат. — Даже перед ликом общего врага люди враждуют! Мы обречены!

Иллюзий насчет собственной расы я не испытываю, но с выводом не согласен. Человек — тварь на редкость живучая и изобретательная, способная приспособиться к любым условиям. Рано или поздно тьма исчезнет. Границы темных лесов медленно отступают от людских поселений, несмотря на нашествия чудищ и наши собственные усобицы. Боги знали, на кого делать ставку.

Проговорили мы тогда долго, не меньше трех часов. Единственный перерыв сделали, когда освободился один из столов второго круга. Сидел я на нём всего пару минут — только убедился, что он позволяет с собой работать, и сразу встал. Всё нужное мне я возьму дома или у Синеокого, Свет меня не прельщает. Остальное время Кубрат занимался тем, что приседал мне на уши, проповедуя своё учение и попутно описывая местные реалии.

По берегам Ра расположено много людских… Назовем их государственными образованиями. Булгарские княжества, Чагай, вассалы Чагая, в устье реки на островах стоит торговый город-государство Хамлых. Все они связаны между собой сложными, иногда противоречивыми отношениями, периодически принимающими формы то войны, то союза. Чагай, к примеру, давно бы завоевал Булгар, не мешай походу полоса темных лесов. А перевозить войска по воде «торящие путь» отказались напрочь. Подозреваю, имелись и другие факторы, но старец о них помалкивал, предпочитая восхвалять самоотверженность предотвративших пролитие крови коллег.

Чувствовалось, что проповедовать он умеет. У меня, в прошлом дитя информационного общества, привыкшего в любой информации искать подвох, определенный иммунитет к любым словам. А вот местных убедить в чем-либо куда проще.

Я бы с удовольствием ещё посидел с почтенным Кубратом. Прекрасный собеседник, охотно отвечающий на вопросы и не пытающийся давить авторитетом — что может быть приятнее? К сожалению, меня ждал отец на корабле. Поэтому я вынужденно откланялся (в прямом смысле), пообещав по возможности зайти на обратном пути из Биляра. Почему бы и нет? Заодно посмотрю, чему речная Обитель учит. Сейчас-то мы не столько о её методиках говорили, сколько обсуждали порядки в земле булгарской и сравнивали их с Березовым, ну и другими словенскими землями.

Столица всея Булгарии глобально от Сувара не отличалась. Да, город больше, примерно раза в два навскидку. Гости иноземные встречаются чаще, на центральных улицах и базарах слышен разный говор. Мы уже немного освоились и с грехом пополам могли объясняться с булгарами, во всяком случае, в постоялый двор заселились с легкостью. Тем не менее, в целом Биляр очень походил на Сувар, и порядками, и планировкой — он тоже находился на определенном расстоянии от реки, связываясь с ней с помощью города-спутника.

Мы уже достаточно ориентировались в местных реалиях, поэтому первым делом пошли на рынок, надеясь найти соотечественников или просто на людей посмотреть. Если повезет, узнать цены на наши товары и прикинуть, что везти домой. Особо ни на что не рассчитывали, всего лишь собирались пробежаться по округе, при удаче арендовать лавку — или найти купца, готового скупить товар оптом. А потом отец внезапно кардинально решил языковую проблему.

— Гридни! Эй, уважаемые! Люди воинские! — мы недоуменно принялись оглядываться, поняв, что обращаются к нам. — Здесь я, здесь!

Крик раздавался из рабского загончика. Мы как раз проходили мимо рядов с живым товаром — сначала овцами, потом коровами и быками, затем людьми. Лошади торговались отдельно, они стоят дороже, их берегут.

— Здесь я! — продолжал звать нас заросший мужичок, вцепившийся руками в деревянные брусья клетки.

— Чего тебе? — подошел поближе отец.

Охранник лениво сделал пару шагов в нашу сторону