— Баронесса? — подсказал Левий. — У них надежный хранитель, он выведет из любого Заката.

— Кто?

— Давайте отложим этот разговор. Вы уже потрясены встречей с доблестным казароном. С вас хватит. К тому же святой Адриан не советовал сверх необходимого говорить о том, что для нас важно. Неизвестно, кто может нас услышать и как он поймет сказанное. Хотите шадди?

— Что? — не поверил собственным ушам Робер.

— Шадди, правда, пить его придется остывшим. Это не столь приятно, но морисский орех бодрит в любом виде, а дар вашего аптекаря им же и допит.

— Похоже, мне и в самом деле не помешает.

Холодный шадди казался странным, но отнюдь не мерзким. Иноходец с некоторым сожалением вернул флягу хозяину, и тут в конце улицы заслышался выбивающийся из общего обозного гула конский цокот. Робер переглянулся с Карвалем и принялся торопливо перезаряжать пистолеты.

4

Тревогу подняли те, кого отправили проследить за остатками банды Горшка.

— Дювье, — коротко объяснил Карваль кардиналу; Робер узнал и всадника, и коня всяко не позже самого Никола.

Дювье осадил Мэтра Жанно в шаге от начальства, и Эпинэ припомнились зимний утренний холод и дорога, пока еще только дорога, в Дору. Теперь тоже стало зябко. Сержант перевел взгляд с командиров на кардинала и обратно, он явно предпочел бы обойтись без церковника. Робер забил пулю во второй ствол, он еще ничего не знал, но ему показалось — он знает все.

— Докладывай, — велел Никола, — что наши налетчики?

— Здесь они, — с какой-то тоской доложил южанин. — Через три улицы, у Праведного Симона… Толпа, побольше той, что у парка собралась. Местные, похоже, а заводят их мародеры с лигистами.

— Чем именно заводят? — Робер убрал пистолеты, только надолго ли? — Вожаки есть?

— Так издалека не разобрать. Орут что-то про грабежи и про, уж простите, ваше высокопреосвященство, ереси. Ну и сбежавшие разбойнички дровишек подкидывают. Дескать, казну Проэмперадор увозит, а людишки так, для блезиру.

— Но пока они не двинулись?

— Стояли, как я отъезжал. Разъезд там остался, если что, доложат…

— Не хочу вмешиваться не в свое дело, — рука кардинала коснулась орденского знака, — но заставить людей идти быстрее мы не сможем?

— Попробуем, — решил за «Монсеньора» Никола, — может, и выйдет что. Тут главное, когда эта сволочь куража наберется.

В том, что наберется, не сомневался никто.

Мимо с натужным скрипом поползла допотопная колымага, за ней задирали головы рысаки Фукиано. Эти обогнали бы любую толпу, но дорогу загораживал влекомый одрами рыдван.

— Пока наша ярмарка протиснется через ворота, пройдет уйма времени, — не стал врать ни себе, ни соратникам Робер. — Не успеть…

— Что ж, Монсеньор, — Карваль свел брови и по-бычьи наклонил голову, — придется выставлять заслон и драться.

— В то, что толпу остановит пара хороших залпов, вы уже не верите? — Кардинал продолжал терзать голубя.

— Нет, ваше высокопреосвященство! — Робер с трудом оторвал взгляд от эмалевой птички. В свете факелов символ милосердия стал рыжим, как Дракко. Полумориска ночь превратила в вороного с загаром. — Не хочу вас обманывать…

— Темно, — добавил маленький генерал, — и дома кругом. Подберутся ведь, мерзавцы! Но пришпорить народ надо. Чем быстрее пойдут, тем меньше нам… держать.

— Правильно. Вы, Никола, займитесь головой, а я проведаю алатов. Ваше высокопреосвященство, вы останетесь здесь… И знаете что, пересядьте-ка на Сону, она лучше выезжена. Жильбер, пусть приведут. И быстро!

— Эпинэ…

— Это приказ Проэмперадора. Вы пересядете на Сону и останетесь в середине колонны впредь до новых распоряжений.

Ответа Иноходец решил не дожидаться. Он будет приказывать, хоть бы и кардиналу. Так нужно, а теперь кентером вдоль свитой из беды и надежды людской змеи. Назад, к Амбарной, и дальше по Благодатной, в сторону Святой Августы, в сторону парка, где, забыв о людях, поет вода и распускают белые венчики лилии. Даже странно, что они где-то есть.

— А-а-а…

Плачет взахлеб ребенок. Совсем рядом! Девочка лет пяти на открытой повозке, толстенькая, измученная. Не та.

— Что с ней? — Зачем он подъехал? Неужели чтоб убедиться?

— Потерялась, — с неуместной улыбкой отвечает бравый старец. — Во время драки потерялась. Рвется к матери, а где та мать? Не пускаю.

— Не пускайте…

— Плохи наши дела, Монсеньор? Вы не бойтесь, не заору. Я в «Вороных» двадцать лет оттрубил. Навидался…

— Дела не ахти. — Робер попытался погладить девочку по голове, та отшатнулась, прижалась к старику, но рыдать перестала. — Но выберемся. Обещаю. Только нужно спешить.

— Ясное дело.

Ответить помешал выскочивший из-за поворота алат. Витязь пролетел бы мимо, не пошли Эпинэ Дракко наперерез.

— Ищешь меня? — Алатские слова порскнули из памяти, будто фазаний выводок из-под ног.

— Точно, гици! Гици Балинт послал сказать. Следом за нами по Благодатной валит толпа. Двое наших поскакали навстречу, их обстреляли… Хорошо обстреляли, не как горожане.

— Я понял. — Этого еще не хватало! Как бы задержка из-за Горшка не стала роковой. — Передай гици, пусть следит… или нет, я сам гляну.

Алат кивнул, но далеко они не уехали, нагнал Жильбер.

— Монсеньор, толпа двинулась! Не к той площади, где дрались, а по Колодезной.

— …!!! — Эпинэ выругался. Неожиданно даже для себя. Грязно, зло, неистово — так бранились сдиравшие с него сапоги дезертиры. Жильбер вытаращил глаза, и Робер, в сотый раз разворачивая Дракко, буркнул:

— Выходит, западня у самых ворот… Две стаи, и мы между!

— Две? — переспросил на талиг алат.

— Лэйе Астрапэ, да! А переходы к Воротной в одном месте не перекроешь. Чтобы остановить эту сволочь, придется разделиться.

400 год К. С. 8-й день Летних Молний

1

Кардинал не спорил, алат тоже, и это не было ни трусостью, ни уступкой, да и с чего бы церковнику с дипломатом при их эскортах уступать талигойцу? Нет, Левий с Карой признали решение Проэмперадора Олларии единственно верным, вот и не стали терять времени на разговоры. Серые гвардейцы сменили южан во главе колонны, витязи частью ускакали вперед, к Воротной площади, частью шли почти вплотную к последним повозкам. Понукаемая военными колонна изо всех своих жалких силенок спешила к воротам Лилий и, разумеется, не успевала.

— На площади защищать людей проще, чем на улице, когда они вытянутся длинной колонной. — Новый командир церковников — человек опытный, так что Левию можно ничего не объяснять, но они все еще едут рядом, не молчать же! — Ваш капитан сразу пошлет стрелков на стены прикрыть уходящих. Разумеется, охранявшая ворота стража отправится с вами.