Однажды вечером вскоре после приобретения «Падре из Сан-Диего» я сидел и беседовал со спортивным обозревателем Chicago Tribune Дейвом Кондоном. Разговор зашел о том, какой великой командой были «Чикагские тигрята» в 1929 году, и как здорово в финале на чемпионское звание они играли против команды из Филадельфии. «Представляешь, Дейв, я кажусь себе человеком, восставшим из мертвых, — сказал я ему. — Я умер в тот момент, когда Хэк Уилсон отправил мяч за трибуны прямо в солнечный закат».

Если серьезно, я и вправду иногда чувствую, что живу сверх отведенного мне срока. Продолжение своей жизни я отношу исключительно на счет прогресса медицинских знаний. Именно для развития медицины я основал Фонд Крока.

Поначалу я отвергал идею благотворительного фонда, поскольку эта идея излагалась как способ сократить налоги. Уклонением от уплаты налогов я не интересуюсь и на благотворительность жертвую не потому, что таким образом могу платить меньше. Такая у меня особенность, противоречащая общепринятой в бизнесе практике. Похожая история имела место с моими средствами на представительские расходы и командировочные. Дело в том, что я как сотрудник McDonald’s никогда не брал эти средства у корпорации. Впрочем, в начале ее существования и брать было нечего, так как денег не было даже на зарплату. Компания держалась на плаву только благодаря доходам от продаж миксеров Prince Castle Sales. Даже позднее, когда деньги появились, мне никогда не приходило в голову потребовать у компании компенсации. Почти все представительские расходы сегодня оплачиваются из моего собственного кармана. Впрочем, корпоративная кредитка у меня тоже есть. Кроме того, я приобрел на собственные средства девятнадцать собранных по спецзаказу автобусов Greyhound, внутри оборудованных кухнями, туалетами, телефонами, цветными телевизорами и мягкими диванами. Эти автобусы я сдаю корпорации в аренду за один доллар в год. Наши региональные офисы заказывают эти «биг-маковские» автобусы, чтобы вывести на пикник детей-инвалидов или пенсионеров. Я приобрел для корпорации и реактивный самолет марки Grumman Gulf stream G-2. Корпорация тоже арендует его у меня за доллар в год. Самолет летает по всему миру, и мы используем его для организации комфортных и дешевых перелетов руководителей. Только после того, как Дон Любин предложил создать фонд для поддержки исследований в области медицины, я навострил уши и стал слушать.

Когда мы обсудили эту идею подробнее, я понял, что идеальным кандидатом на роль президента фонда был бы мой родной брат Роберт Крок. Он защитил докторскую диссертацию и в 1965 году возглавил отдел физиологии в научно-исследовательском институте при фармакологической компании Warner-Lambert. По специальности он эндокринолог, и его имя пользуется в научных кругах авторитетом. Было ох как непросто уговорить Боба оставить свою должность, продать дом в Морристауне в Нью-Джерси и перебраться со всей родней на мое ранчо в южную Калифорнию. Он проделал это только в 1969 году. Директор фонда из него получился отличный. На ранчо имелось специально оборудованное здание для проведения научных конференций и презентации исследований.

Мой брат — человек педантичный, он привык общаться на языке точного знания. Чем меньше вещей делаешь, считает он, тем меньше рискуешь ошибиться. Я же нетерпелив и готов совершать ошибки, если это приведет к осуществлению целей. Нетрудно понять, что наше отношение к распределению денег фонда было совершенно разным. Никогда не думал, что раздача денег — настолько напряженное занятие. Выдаче гранта предшествовали бесконечное наведение справок и размышления. Впрочем, должен отметить, что Бобу удалось профинансировать несколько по-настоящему важных исследований. На наши конференции приезжало множество знаменитых ученых и медиков, а результаты заседаний публиковались в виде книг и приложений к самым авторитетным медицинским журналам.

Фонд Крока финансирует исследования в области лечения сахарного диабета, артрита и рассеянного склероза. Эти три болезни делают людей инвалидами в самом расцвете сил. Я выбрал их еще и потому, что они вмешались (причем самым разрушительным образом) и в мою собственную жизнь. У меня сахарный диабет. Эта же болезнь была у моей первой жены, ныне покойной, и у нашей дочери Мерилин, которая умерла от диабета в 1973 году. Артрит настолько подточил суставы моих ног, что я уже не могу и шага сделать без трости. В 1974 году из-за артрита я оказался прикован к кровати, и тогда сказал себе: «Хватит!» Хотя доктора отказались делать мне операцию из-за диабета и высокого кровяного давления, я настоял, чтобы мне любой ценой установили пластиковый протез сустава, даже если я умру на операционном столе. Лучше умереть, чем жить прикованным к постели. К счастью, операция прошла успешно. Я выбросил трость, и теперь моя жена ходит за мной и просит, чтобы я шагал не спеша. А рассеянный склероз лишил трудоспособности мою сестру Лорэн. У нее с мужем было три ресторана McDonald’s в Лафейетте в Индиане. По словам брата, Лорэн была настолько похожа на меня своими поступками, что казалась Раймондом Кроком в юбке.

В 1976 году фонд расширил рамки деятельности и приступил к реализации просветительской программы о вреде злоупотребления алкоголем в семье. Программа получила известность как «Операция Корка» (моя фамилия задом наперед). Руководство ею взяла в свои руки Джони. Она посвятила программе массу своего времени и усилий, сотрудничая с отцом Джоном Келлером и Фредом Лейном.

Мне нравится помогать другим. В этот и состоит главный смысл существования фонда. Из-за желания помочь другим я решил в 1972 году отметить свое семидесятилетие, пожертвовав значительную сумму денег на какую-нибудь благую цель. Предполагалось, что это будет миллион долларов — сумма круглая и весомая. Идея была обсуждена с Джони и Доном Любиным, но через несколько месяцев сумма значительно выросла.

Я собирался пожертвовать эти деньги чикагским заведениям. Чикаго был и моей родиной, и родиной McDonald’s, поэтому я пожелал выразить родному городу признательность. Я принял во внимание и то обстоятельство, что успех McDonald’s опирался на нашу популярность среди детей, подростков и их родителей. Итак, в финальном списке получателей денег значились Мемориальный детский госпиталь (на строительство лаборатории по исследованию болезней новорожденных), Адлеровский планетарий (на строительство Театра вселенной), зоопарк в Линкольн-парке (на строительство обезьянника), институт РАСЕ (на разработку образовательных и реабилитационных программ для заключенных тюрьмы Кук Каунти), Равиниев-ская фестивальная ассоциация (на учреждение благотворительного фонда) и Чикагский музей естественной истории Филда (на организацию огромной выставки на экологическую тему).

Так случилось, что в момент рассмотрения этих пожертвований в макдоналдсовском офисе в Оук-Брук проходил сбор крови для больного лейкемией маленького сына Реда Ллевелина — сотрудника бухгалтерского отдела. Мальчика, в составе других десяти детей, направили лечиться в Детский научно-исследовательский госпиталь Сейнт-Джуд города Мемфис в штате Теннеси. Позже ко мне пришла жена Реда, поблагодарила меня за помощь и рассказала, как замечательно лечат детей в том госпитале. Я навел кое-какие справки об этом учреждении и внес госпиталь в число получателей денежного подарка.