– Я тебе Биг Бен, что ли? Не помню, – а после нахмурив брови, обронил: – Но полудня ещё не было точно.

Чертыхаясь, я воспроизвел в памяти, где сам был до двенадцати в тот день. У родителей, а точнее в гостиной с матерью – выслушивал очередные нотации по поводу моей жизни и предполагаемой карьеры при дворе, если брошу свое кошачье хобби. А также пожелания найти достойную невесту, например, дочь каких-то знакомых.

Помню, что после этой фразы даже не стал слушать дальше – встал, сказал «до свидания, мама» и покинул дом. Отца я так в тот день и не увидел, зато теперь начал подозревать, чем же он был занят.

Свирепея, я поднялся с кресла, подхватил пальто со спинки, и двинулся на выход.

– Эй, а котенок? – донёсся в спину голос ничего не понимающего друга.

– Он твой, – бросил не оборачиваясь, в конце концов никакого выигрыша я не заслужил, а лишь мухлевал: – Мне нужно наведаться к отцу.

* * *

Ехать пришлось на такси. Все же для езды за рулём я был слишком нетрезв.

Всю дорогу я пытался дозвониться матери, отца, чтобы получить ответы, а заодно и Марго.

Конечно же она не отвечала. Благо теперь я знал причину, Джон немного пролил на неё свет, и все же я питал надежду, что девушка включит старую симкарту в другой телефон и поднимет трубку.

Увы, к моменту, когда доехал до особняка родителей, я уже устал слушать бесконечное: «аппарат абонента находится…» причём по всем трём номерам.

И если в случае с бывшей официанткой – это расстраивало, то в отношении отца и матери бесило. Все же я не так часто им сам звонил, чтобы меня так настойчиво игнорировать.

Впрочем, ответ нашёлся быстро.

Дворецкий, открывший мне двери, пафосно, но со всем положенные пиететом сообщил:

– Лорд Осборн отбыл в командировку во Франкфурт, а ваша мать уехала в Милан с миссис Кроули на неделю моды.

Великолепно!

Отступив на шаг назад от порога, я медленно вытянул полной грудью свежий воздух. Нужно успокоится, здраво взвесить произошедшее и придумать план.

Сомнений, что к моему расставанию с Марго приложили руку именно родители, не оставалось, но даже несмотря на это, у меня ещё были шансы на попытку применения с девушкой

– Я прогуляюсь по саду, подышу воздухом, – бросил дворецкому, понимая, что для свежих мыслей нужен свежий кислород.

Но даже здесь моим планам было не суждено сбыться. Мамины розы благоухали так удушливо противно, что вместо окончательного отрезвления у меня начала болеть голова. Пытаясь уйти от этого запаха, я двигался вглубь сада, пока не наткнулся на теплицу, которой ещё несколько лет назад здесь не было. По всей видимости, что-то из последних приобретения матери.

Я бы прошёл мимо, но в этот момент изнутри как раз вышел садовник, пожилой латинос, на миг приоткрывая дверь и являя мелькнувшие там тюльпаны.

– Доброго вечера, мистер Осборн, – поздоровался он. – Неожиданно вас здесь видеть.

– Доброго, Рикардо, – отозвался я, заглядывая за его спину. – А что там?!

– Оу, – он отступил на шаг, чтобы дать мне посмотреть внутрь теплицы, где рядами росли идеально белоснежные махровые цветы. – Редкий сорт из Голландии. Ваша мать потратила несколько лет на то, чтобы развести столько – почти пятьсот луковиц.

Я сделал шаг в теплоту помещения и высокая влажность тут же окутала с головой. Присев на корточки рядом с ближайшим цветком, я наклонился и втянул лёгкий едва слышный аромат бутона, а после подняв голову на садовника, спросил:

– Какой химией опрыскиваете?

– Господь упаси, – оскорбился Рикардо. – Только натуральные удобрения и прямые руки.

– Прекрасно, – удовлетворенно кивнул я, ещё раз окидывая теплицу взглядом. – Тогда срезайте, Рикардо. Всех пятьсот штук не надо, один можете оставить.

Джон Роу

Когда двери за Бенедиктом захлопнулись, ещё целую вечность я тупо разглядывал деревянное полотно, думая, что ослышался.

Осборн, ярый кошатник, с которым мы в равной степени до безумия желали заполучить редкого Нибелунга, расстался с ним, небрежно бросив, что теперь он мой.

Ещё неделю назад я бы прыгал до потолка, то теперь радость ощущалась как-то смутно. Потому что впервые в мою голову закралась мысль, а на кой черт мне четвёртая кошка в доме?! И это без учёта Тины и её сына. Места хоть и было ещё много, но проанализировав по пути в США слова Марго о моем отношении к квартирантам, понял, что неведомым образом моя душа и жилплощадь укомплектованы, и никого нового пусть даже Нибелунга я не хочу.

Покосившись на переноску, я все же забрал её со стола и покинул кабинет.

По пути вниз столкнулся с Линдой, она как всегда бежала куда-то по своим администраторским делам, и завидев меня, остановилась:

– Добрый вечер, мистер Роу. Вас давно не было.

– Ездил по делам на родину, – приподнимая переноску, ответил я.

– Поздравляю с новым питомцем, – улыбнулась девушка. – А можно взглянуть?!

– Конечно, – не стал возражать я и позволил Линде приоткрыть дверцу

Внутри тут же завозился обитатель.

– Ой, какой славный! – восторженно пискнула Линда, за которой обычно подобные нежности не водились, и протянула руки.

Котенок тут же пошёл к ней, попутно зевая и выгибая спинку. А дальше абсолютно без зазрения совести вскарабкался по официантской форме до плеча девушки, и разместился там, подобно пиратскому попугаю. Администратор только ойкала, когда острые коготки впивались особенно сильно, и все равно придерживала малыша, чтобы тот не свалился на пол.

– На Маркуса моего похож, – поглаживая серый бок, произнесла девушка. – Но тот умер лет пять назад от старости. Но такой же активный был. Как зовут?

– Это девочка, – подсказал я. – Имени пока нет? А как бы ты назвала?

Привалившись плечом к ближайшей стене, я разглядывал, как немного смутившаяся Линда заглядывала в глаза животному.

– Маркиза, – немного растерянно ответила она.

Я лишь пожал плечами и неожиданно даже для себя предложил:

– Если хочешь, то можешь оставить ее себе.

У администраторши даже челюсть на пол едва не упала. Она тут же сняла со своего плеча нибелунга и протянула мне обратно.

– Вы что? Я не могу так, она, наверное, стоит целое состояние.

А я смотрел на девушку и понимал. Нравиться ей котенок, и котенку она нравиться. Так почему бы и нет. По роду службы я знал, что Линда живет одна в небольшой квартире, оставленной матерью в наследство. А значит, если ничего больше не мешало, то и думать было нечего.

– Сущие пустяки, – соврал я, умалчивая о стоимости. – Не так уж и дорого. Можешь даже не отдавать.