от страха, попрятавшись в своих домах.

С площади, бросив костёр, обнажив свои мечики примчалась троица.

— Лежать! — скомандовала я им.

Со стороны Доройского полетели подожженные стрелы. Я едва успела их стопорнуть, чтобы огонь не настиг домов на окраине.

— Стреляй! — выкрикнула я Кнавту.

— Сейчас… Пусть подойдут поближе!

— Ты идиот? Куда ближе-то? Стреляй!

А его словно сковало.

Воины Доройского, уверенно приближаясь, усердно отпускали стрелу за стрелой, успевая поджигать их от горящих факелов.

— Стреляй! — я разозлившись, как врезала вассалу по морде и выдала поток матерной брани, которую успела запомнить, уже на его местном.

И тут Кнавта прорвало…

Торкен заткнул уши.

— Е-е-е-е! Понеслась!

Благо воины, прибывшие с Лиужеродским слышали вчера, как развлекался их барон и рокот был для них не новьём.

Но с глазомером у Кнавта явно были траблы. Он засранец прошёлся очередями по низу, по ногам у лошадок.

Те с диким ржанием, истекая кровью, начали падать на землю увлекая за собой бронированных воинов Доройского.

Барон продолжал строчить из пулемёта не поднимая прицел выше. Все кто падали вместе с коняшками, не успевая выпрыгнуть из седла, попадали под его раздачу.

И тут начался такой фарш! Реальный хоррор!

Рокот пулемёта, лязг метала, ор мужиков, ржание кобыл — всё смешалось, как в блендере! Ё-моё!

Броню вражин в лёгкую пробивало, как тонкие жестяные банки с томатной пастой, которая потом фонтанами вырывалась наружу во все стороны.

Кнавт разошёлся не на шутку.

Торкен держа ленту с патронами — охреневал.

Я не знаю откуда, но до моего носа добралась вонь… такая ядрёная, будто вся деревня разом навалила кучу прямо на улице и ветер подул именно в мою сторону.

Вскоре у Лиужеродского закончилась лента с патронами.

Я в момент паузы, вылезла из окопа и пошла вперёд.

Дура!

Лучше бы я этого не делала и сразу исчезла в свой мир.

Не так страшен был сам бой, как оказалось для меня, по сравнению с тем мраком, который предстал перед моими глазами уже после…

Красный-красный снег!

Я впервые в жизни увидела, как может хлестать кровь из перебитых сосудов. Ужас обезображенных, простреленных насквозь морд…

Я услышала, как могут орать от боли доживающие свои последние секунды, корчащиеся и подрагивающие в крови, раненые, которым нихрена никто уже не смог бы помочь…

Крипота!

Мы всегда смеялись, разукрашивая гримом мордахи в Хеллоуин… Но та крипота, на самом деле была лишь нежным пёрышком, по сравнению с тем, что сейчас увидела я.

Меня уже не тошнило… и не мутило, как тогда после обезьянки.

Я вообще не могу описать своё состояние. Словно, я была не совсем я.

Я медленно опустилась на колени, схватила ладонью пушистый снежок и, сжав его в комочек, провела по своему лицу.

А потом… потом я вернулась к окопу, села рядом и расплакалась.

Наверное, это было нервное. Я ревела и не могла остановиться. Это было что-то невероятное.

— Добей их! — я, всхлипнув носом, приказала Кнавту.

Он бедолага, пока я там на поверхности рефлексировала, изошёлся на рвоту, уделав весь окоп и рядом стоящего рыцаря.

Оттащив бледного правителя в сторону, за пулемёт схватился Торкен и посмотрел на меня, ожидая реакции.

Я одобрительно кивнула.

Раздался рокот…

Вскоре всё утихло.

Не было слышно более ора… ржания…

Да и вся деревня просто погрузилась в молчание.

И вот же ж она — средневековая дикость.

Пока я приходила в себя, воины Лиужеродского, которых я отправляла контролировать периметр, приползли, чтобы помародёрствовать и поглумиться над трупами.

— Разберётесь тут без меня! — я, не желая участвовать в этой отвратной делёжке и тем более наблюдать подобное, сиганула в свой мир.

До тёткиной днюхи оставалась примерно пара часов…

* * *

«…Тишины… тишины хочу…» — так душещипательно доносился музон из большой комнаты именинницы.

Нашли же, что слушать на тёткину днюху, — я, сидя запертая в самой «уютной комнатке для одиночных раздумий», зажмурившись, шмыгнула носом. — Никогда не любила эту песню, но сегодня, именно сейчас, почему-то мне тоже очень хотелось «тишины». Самой настоящей тишины.

Через дверь было слышно гул болтовни, мелодично брякали вилки по тарелочкам, а у меня, сидящей в своём скромном убежище, снова подступал ком к горлу, хотя уже и тошнить-то было не чем…

— Яночка, с тобой всё хорошо? — я услышала стук в дверь и голос матери.

— Да, — всхлипнула я, вытирая рукой рот.

— Что случилось? Ты плачешь?

— Нет, — буркнула я и вновь не удержалась от шмыга носом.

— Открой!

— Мам, не сейчас. Всё хорошо. Я скоро приду за стол.

Зачем я это ляпнула? Сама не понимала. Наверное, хотела, чтобы от меня отстали побыстрей.

— Яна, что происходит? — я почувствовала, как моя «домашняя королева» насторожилась.

— Мам, я потом… — я не знала, что сказать.

Блестящая ручка затряслась…

У меня сердце упало в пятки и по спине пробежался холодок.

Слышно было, как находчивая маман пытается открыть замочек ключиком снаружи…

Блин! Как же сложно было удержаться, чтобы не использовать свои умелки и хотелки здесь, сейчас. Я просто мысленно заблокировала защёлку намертво.

— Что ты тут устроила? — тон моей разгневанной маман, у которой взлом по-быстрому не удался, явно не предвещал ничего хорошего. Она продолжала нервно ковырять ключиком с той стороны. Блестящая ручка тряслась.

Сейчас бы смыться отсюда… но все знают, где я. Как же было просто исчезать из того мира, прямо на глазах средневековых чудиков.

— Мам, я не могу открыть… заклинило защёлку, — моё дыхание участилось, руки вспотели…

Да, я врала. Достало всё! Достало!

Я выиграла время, чтобы меня хоть немного оставили в покое. Но помогло ли мне это? Конечно же нет.

Вскоре днюха тёти Риты превратилась в соревнование — кто первый взломает дверь в туалете, чтобы вызволить капризную принцессу из плена «белого друга».

По ту сторону, серьёзные дядьки, какие-то там врачи, болтали что-то про отвёртки, про пластиковые карты… читали лайфхаки в инете, как проще всего и менее ущербно для хозяев вскрыть подобный замок.

— Ты только не переживай, — успокаивали меня, — Мы тебя обязательно вытащим!

Угу! Ещё бы я вас просила об этом!

Вскоре, они меня реально вытащили, банально открутив ручку… Это оказалось самым простым.

— Умоешься и марш за стол! — процедила мать, когда я проходила мимо неё в ванную комнату.

А меня аж передёрнуло, когда я вспомнила это «вкусное» бр-р-р-р мясо.

Фонтаны крови в Нелиассе… — до сих пор всё было перед глазами.

— Да не ругай ты её, — вмешался отец, — …видишь переволновалась из-за чего-то. Бледная какая.

— Дома поговорим. Ишь устроила тут! Ты что, не понимаешь, — мать была в