— Тогда до вечера, — Яр кивнул на прощание и открыл дверь, чтобы пропустить Мали вперед.

— Иди, я тебя догоню, — девушка улыбнулась.

— Я в коридоре подожду, — Гилимханов вышел из кабинета.

— Тебя что-то беспокоит? — Ангелина Максимовна тревожно смотрела на Мали.

— Беспокоит… Но не то, что Вы, наверняка, подумали.

Услышав вопрос, женщина вздохнула.

— Ну… — легкая улыбка проскользнула на её лице. — Думаю, лучше нам с тобой спокойно поговорить об этом вечером. Не против?

— Конечно. До вечера, — чмокнув Ангелину Максимовну в щеку, девушка направилась к двери.

* * *

Отвезя Амалию домой, Ярослав вернулся на работу.

— Ярослав Викторович, Вас Беляев искал.

— Позвонить не мог? — удивился Гилимханов. Настроения не было… Вопрос о том, почему расстроилась мать, не давал покоя. Оставшись один, он перезвонил ей, конечно, но она сказала, что лучше обсудить всё при встрече. Ничего не оставалось, кроме как ждать… Теперь ещё и Илья… Общение с ним после расторжения договора свелось практически к нулю.

— К сожалению, на этот вопрос я не могу дать ответ, — рассеянно произнесла девушка.

— Свяжись с ним, пусть сейчас зайдет. Потом у меня не будет времени.

— Хорошо. Сделаю.

Когда Беляев появился в кабинете, Ярослав встал со своего места и направился к нему навстречу.

— Привет, — обменявшись рукопожатиями, мужчины устроились на диване.

— Не буду отвлекать надолго… Я по поводу Сергея.

Гилимханов, услышав это имя, недовольно скривился.

— Слушаю тебя внимательно.

— Ко мне приходил его отец. Просил помочь. Сергей догадался, кто за всем стоит, рассказал отцу, тот решил, что деньги всё исправят… Предложил выкуп.

— Надеюсь, ты его послал?

— Естественно. За кого ты меня принимаешь? Сергей обидел мою сестру… Никакие деньги не помогут мне забыть это.

— Тогда не понимаю, почему ты так разволновался? К чему этот разговор? Просто хотел, чтобы я знал?..

— Не совсем, — Илья нервно сжал ладони в кулаки. — Власов сказал, что будет мстить за сына.

— Что? — Яр зло рассмеялся. — Будет мстить за сына-насильника? Не боится, что его месть обернется против них же?

— Я не знаю. Возможно, он не верит, что Сергей действительно мог изнасиловать кого-то.

— Я с ним сам поговорю. Пусть даже не надеется спасти своего сынка… Суд уже скоро. Этот ублюдок обязательно получит по заслугам.

* * *

— Мама, что случилось?

Женщина замерла посреди комнаты, взгляд её был сочувствующим.

— Сынок…

— Мама, не тяни. Ты же знаешь, что это ещё больше нервирует меня.

— Присядь.

— Мама…

— Ладно, — женщина шумно выдохнула, словно перед стартом. — Узи… С ребенком не все в порядке.

— Что??? — Ярослав почувствовал, что ноги перестают его держать. Присев в кресло, как и советовала мать, он уставился на неё непроницаемым взглядом. — Что значит, не всё в порядке? — он говорил с придыханием. Сердце в груди колотилось так сильно, что говорить нормально не получалось.

— ТВП плода превышает норму.

— ТВП? — Яр силился понять, что сказала мать.

— Толщина воротникового пространства.

— Хорошо… Толщина воротникового пространства превышает норму… И что???

— Это может говорить о генетическом отклонении.

Слова повисли в воздухе. Глядя на мать, Яр пытался справиться с оглушающим чувством обреченности.

— Синдром Дауна?

— Как вариант.

Ярослав застонал, опустил голову, положил на неё руки, словно пытаясь спрятаться от чудовищной новости.

— Ты уверена?

— Нет. Поэтому не нужно так расстраиваться. Возможно, это ложная тревога. Нужны дополнительные исследования.

— Какие?

— Для начала нужно повторить узи, затем сделать биопсию хориона.

— Что это такое?

— Получение образца ткани путем пункции через брюшную стенку.

— Это опасно для ребенка?

— Риск есть… Не буду уверять тебя в обратном.

— Тогда нет.

— Что нет?

— Ты же сказала, что это, возможно, ложная тревога, так?

— Так, — Ангелина Максимовна совершенно не понимала, куда клонит сын.

— Второе узи даст ответ на вопрос?

— Да…

— Значит, мы подождем его. Не будем пока ничего делать.

— Это не тебе решать. Пусть Мали сама принимает решение. С тобой я говорю первым, потому что мне нужна твоя помощь. Я не знаю, как ей сказать об этом.

— Мы не будем ей ничего говорить. По крайней мере, пока.

— Ярослав… Ты себя слышишь?.. Повторяю ещё раз, это не тебе решать!

— А если это не подтвердится? Зачем её «убивать» этим? Она только-только успокоилась.

— А если подтвердится?

— Мы же всё равно ничего не сможем сделать?

— Не сможем.

— Значит, пусть всё пока остается так, как есть.

— Подумай о себе… Ты будешь медленно сходить с ума… Ты просто не понимаешь, как это тяжело…

— Я всё понимаю. Я справлюсь!

— Хватит её оберегать… От всего плохого всё равно не убережешь.

— А я попробую…

— Она тоже должна учиться быть сильной. Если вы любите друг друга, то справитесь с этим… Вместе! Слышишь меня? Вместе!!!

— Она не должна пока ничего знать! — стоял на своем Ярослав.

Грустно покачав головой, Ангелина Максимовна направилась к выходу.

— На этот раз я совершенно не понимаю тебя. И не поддерживаю. Мали должна знать. И я уже жалею, что сразу не сказала об этом.

— Не смей ей говорить, — Ярослав шагал позади матери. — Я не хочу каждый день видеть её слезы, зная, что переживания могут оказаться напрасными.

Их состояние после того, как они вернулись в гостиную, не осталось незамеченным. Мали тут же подошла к Яру.

— Всё в порядке?

— Да, потом расскажу. Не волнуйся, обычные мамины «загоны».

Он не собирался рассказывать ей правду, соврет что-нибудь. Скажет, например, что мать переживает из-за очередной проверки.

— Амалия, — Ангелина Максимовна подошла ближе, стараясь не смотреть на сына. — Мы уже поедем. Спасибо за вкусный ужин.