– Вполне мощные, но не как у ракет.

– А ракеты…

– Корабли, которые летали в космос.

– Невероятно, – покачала головой Эммануэль.

– Да.

Теперь все это действительно казалось невероятным, особенно то, что связано с путешествиями и связью. Именно так Кларк попал в этот аэропорт – сел в машину, которая перенесла его туда на огромной скорости, поднявшись на милю над поверхностью земли. Именно так он рассказал Миранде Кэрролл о смерти ее бывшего мужа: нажал несколько кнопок на устройстве, которое в считаные секунды соединило его с другим устройством на противоположном конце света, а Миранда, стоя босиком на белом песке и глядя на мерцающие в темноте корабли в свою очередь нажала на кнопку, что соединила ее с Нью-Йорком через спутник. Людей повсюду окружали чудеса, которые они принимали как данность.

К концу второго десятилетия население аэропорта состояло в основном из родившихся на месте и новоприбывших. Из тех, кто находился там с того самого момента, как опустились самолеты, осталось всего около дюжины. Самолет Кларка, который по неведомым тогда причинам развернули из Торонто, приземлился без всяких проблем. Уже в зале ожидания «В», подняв взгляд от отчетов, Кларк поразился разнообразию стоящих на площадке самолетов. «Сингапур эйрлайнз», «Катай пасифик», «Эйр Канада», «Люфтганза», «Эйр Франс»… все огромные лайнеры замерли вплотную друг к другу.

Шагнув в освещенный лампами дневного света зал ожидания, Кларк первым делом заметил, что люди собираются перед телеэкранами. Неважно, что там, решил Кларк, я вряд ли смогу это вынести без чашки чая. Он думал, что все из-за какой-нибудь террористической атаки. Кларк подошел к палатке и купил стаканчик «Эрл Грея», затем не спеша добавил туда молока. В последний раз спокойно размешаю чай, заранее тоскливо подумал Кларк, и подошел к толпе у экрана, где транслировался Си-эн-эн.

Известие о том, что пандемия докатилась до Северной Америки, появилось в новостях, еще когда Кларк летел в самолете. Это тоже было сложно объяснить годы спустя, но до того утра грузинский грипп казался чем-то далеким, особенно если не сидеть в соцсетях. Сам Кларк никогда не следил за новостями и услышал о гриппе лишь за день до вылета, прочитав в газете заметку о таинственной вспышке неизвестного вируса в Париже. Тогда ничего не предвещало пандемии. А сейчас Кларк наблюдал за запоздалой эвакуацией городов, за беспорядками вокруг больниц на трех континентах, за пробками, которые постепенно сковывали все дороги, и жалел, что не обратил внимания раньше. Интересно, куда люди в машинах думают уехать? Если верить отчетам, грузинский грипп не просто добрался в их города, но и охватил весь мир. Чиновники разных правительств и эпидемиологи, изнуренные и бледные, с синяками под покрасневшими глазами, предупреждали о катастрофе.

– Непохоже, что режим чрезвычайного положения подойдет к концу в скором времени, – произнес диктор, так преуменьшив тяжесть ситуации, что побил все рекорды в этой области. А потом он вдруг моргнул, и внутри него что-то сломалось, некий механизм, разделявший личную и профессиональную жизни. – Мэл, – вдруг настойчиво обратился он к камере, – если ты смотришь, дорогая, отвези детей на ферму своих родителей. Только по проселочным дорогам, милая, никаких трасс. Я тебя очень люблю.

– Удобно, когда вот так под рукой трансляция, – произнес стоящий рядом с Кларком мужчина. – Я тоже не знаю, где моя жена. А ты знаешь, где твоя? – В его голосе звучала паника.

Кларк решил притвориться, что вопрос был о его бойфренде.

– Нет. Понятия не имею.

Он отвернулся от экрана, неспособный вынести больше ни секунды этих новостей. Сколько он уже так простоял? Чай успел остыть. Кларк пересек зал и остановился у табло. Все рейсы значились отмененными.

Как все могло настолько быстро произойти? Почему он не проверил новости, прежде чем отправиться в аэропорт? Кларк вдруг понял, что надо кому-нибудь позвонить. Что вообще-то надо обзвонить всех любимых людей, поговорить с ними, сказать им самое важное. Однако, судя по всему, уже было поздно. На экране телефона светилось сообщение, которое Кларк видел впервые: «Сеть перегружена. Только экстренные вызовы». Он взял еще чая, потому что предыдущий остыл. И потому, что Кларка охватил жуткий страх, а возвращение к палатке было хоть каким-то осмысленным действием. Вдобавок девушки-продавщицы будто совершенно не беспокоились по поводу новостей на Си-эн-эн или же невероятно хорошо держали себя в руках, поэтому возвращение к ним казалось неким путешествием во времени на полчаса назад, в настоящий рай, где Кларк еще не знал, что мир рушится прямо на глазах.

– Не могли бы вы рассказать нам больше о… хм, о том, на что людям обращать внимание? Какие симптомы? – спросил диктор.

– Такие же, как и во время обычного гриппа, – ответил эпидемиолог, – только хуже.

– Например?

– Внезапный жар. Затрудненное дыхание. У этого вируса очень короткий инкубационный период. Болезнь проявляет себя через три-четыре часа, а через день-два человек умирает.

– Сейчас мы прервемся на небольшую рекламу, – произнес диктор.

Сотрудники авиалиний, молчаливые и напуганные, ничего не знали. Они раздавали купоны на еду, отчего все начинали чувствовать голод. Пассажиры выстраивались в длинные очереди за кесадильями и начос в единственном и якобы мексиканском ресторане зала ожидания «В». Девушки из палатки продолжали подавать горячие напитки и слегка подсохшую выпечку, то и дело хмурясь в сторону бесполезных телефонов. Кларк заплатил за возможность пройти в зону отдыха «Скаймайлз» и обнаружил Элизабет Колтон в кресле у телеэкрана. Тайлер сидел на полу, скрестив перед собой ноги, и убивал инопланетян на игровой консоли «Нинтендо».

– Какое-то безумие, – произнес Кларк, в отчаянии не находя других слов.

Элизабет смотрела новости, прижав к шее ладонь.

– Неслыханно, – отозвалась она. – За всю историю человечества…

Элизабет умолкла, качая головой. Тайлер тихо застонал – он проигрывал в космической войне, – и воцарилась тишина. Наконец Кларк понял, что не может больше смотреть новости, и, извинившись, ушел за очередной тарелкой начос.

На полосу приземлился последний самолет, «Эйр Градиа». Кларк наблюдал, как он развернулся и, вместо того чтобы приблизиться к терминалу, замер вдалеке. Никто из наземной команды так и не вышел навстречу. Кларк оставил тарелку и, подойдя к окну, увидел, что самолет «Эйр Градиа» остановился на максимально далеком расстоянии от терминала. Прозвучало объявление: аэропорт закрывается из соображений безопасности; рейсы отменены на неопределенный срок; всех пассажиров просят забрать вещи в зоне выдачи багажа и в порядке очереди покинуть помещения; просьба не терять самообладание.

Это невозможно, повторяли друг другу и сами себе пассажиры за тарелками начос и в очередях у торговых автоматов. Люди кляли управление аэропорта, администрацию транспортной безопасности, авиалинии, свои бесполезные телефоны. Люди были в ярости, ведь именно это чувство стало их последней защитой, под которой скрывалось нечто неописуемое. Никто не осмеливался верить новостям. Люди могли осознать масштаб эпидемии, но не ее последствия. Кларк стоял у огромного окна мексиканского ресторана и наблюдал за неподвижным самолетом «Эйр Градиа», не понимая, почему тот стоит так далеко. Только потом Кларк сообразил, что просто не хотел этого понимать.