– А хоть бы и сам Вибий. Я не привык томиться в бездействии, Хадрат. Я не доставлю ему такого удовольствия… Видишь ли, жрец, я не люблю играть по чужим правилам. Особенно когда они меня не устраивают.

Хадрат опять вздохнул и печально заметил:

– Я не знаю, где мы можем укрыться лучше, чем в этом храме.

– Зато я знаю, – улыбнулся киммериец. – В таком месте, где нас никто не станет искать. В доме изменника Корнелия.

– Да в уме ли ты, государь?! – воскликнул жрец.

– В уме, – заверил друга Конан. – Отец изменника виконт Фабриций – мой старый должник. Такие люди не предают. Он слишком немощен, чтобы сражаться, но достаточно хитер, чтобы укрыть нас. Никому и в голову не придет, что в одном доме с раненым генералом узурпатора скрывается истинный король Аквилонии!

Хадрат, убежденный уверенными словами Конана, молча кивнул, а совсем другой человек, обладатель клиновидной аристократической бородки, наблюдающий эту сцену на экране своего бортового компьютера, напротив, с улыбкой произнес сам для себя:

– Мне бы твою уверенность, истинный король Аквилонии…

БУЙСТВО УЖАСА – I:

Полчища змеядов вошли в Луксур торжественным маршем накануне ночью. Королева Тхутмертари запретила змеядам понимать буквально ее призывы к мести человеческому племени. Танатосу и Таните, которые уже предвкушали кровавую резню в древнем Луксуре, она сказала: «Кто-то из людей погибнет, а кто-то останется жив, чтобы стать рабами. Ведь вам, истинным правителям Стигии, нужны рабы! Третьи взойдут на алтарь Вечного Отца. Ну а четвертым назначена особая миссия. Какая – узнаете вскоре…»

Основная часть змеиного воинства расположилась огромным лагерем вокруг столицы. Пять тысяч самых лучших воинов во главе с самими аккахом и аккалой вступили в город. Улицы ночного Луксура были пусты; город с затаенным страхом взирал на прибытие новых господ. Пугающую тишину нарушал лишь мерный топот пластоподобных ступней змеелюдей. Змеяды шли по ночному городу, и их плотоядные взоры иногда встречались с испуганными взглядами человеческих обитателей дворцов, домов и лачуг. По приказу Тхутмертари для змеядов были освобождены казармы королевских войск. Перед рассветом там был устроен пышный пир, на котором истинные дети Сета впервые за двадцать тысяч лет смогли вдоволь насладиться вкусом свежего человеческого мяса. Звуки адского пиршества разносились по всему Луксуру, и этой ночью несчастные жители его не могли и мечтать о сне. Чтобы оставшиеся вне стен города змеяды не завидовали своим собратьям, Тхутмертари заранее позаботилась о соответствующем угощении и для них. Утром принц Джосер, первый сподвижник и министр королевы, доложил ей, что ночной пир Хозяев – так отныне официально назывались змеяды – обошелся казне в девять тысяч восемьсот золотых динариев, сто девяносто семь бочек вина и восемнадцать тысяч человек. Королева осталась довольна.

По плану Тхутмертари, в эти сутки, шестые с момента ее коронации, должны были произойти три чрезвычайно важных для Стигии и всего мира события. Для первого из них верховная жрица выбрала Зал Посвящения парадного храма Сета. Она проследовала туда в полдень в сопровождении брата, принца Джосера, стражников-людей и тощего жреца Атотмиса. Вместе с королевой в Зал Посвящения явились также сорок три колдуна змеиного племени, отобранные аккахом и аккалой. Тхутмертари села на трон из черного гранита и приказала ввести заключенных.

Стигийские стражники с бессмысленным выражением на лицах, отчего они казались неживыми, ввели в чертог горстку облаченных в рваные черные хитоны мужчин. Тела этих мужчин носили на себе явные следы самых изощренных пыток, и Тхутмертари, на минутку зажмурившись, с удовольствием вспомнила, как все это было. Тем не менее люди могли ходить, и хотя их застывшие мутные глаза как будто ничего не выражали, эти люди, несомненно, видели и понимали, что здесь происходит. Руки жрецов скручивались за спиной мерцающими магическими лентами, а их собственная воля была подавлена могучим гипнозом Сура, раба Змеиной Королевы, всегда незримо присутствующего подле своей владычицы.

Окинув презрительным взором жалкие ряды людей в черных хитонах, Тхутмертари заговорила, обращаясь к магам-змеядам:

– Посмотрите на них, хозяева Стигии! Еще неделю тому назад все они были величайшими волшебниками. Еще неделю тому назад они по праву называли себя истинными правителями нашей страны. Еще неделю тому назад они мнили себя неуязвимыми и непобедимыми. Они полагали, что могут все. Они даже предприняли попытку поймать и развоплотить меня. Чтобы покончить со мной, они даже объединились в мегаконцерте развоплощения души! Я вдоволь посмеялась над ними, а всего несколько часов спустя вырвала у них власть. И эти люди стали тем, кем и были в действительности, – жалкими, ничтожными тварями, недостойными не то что носить титул служителей Сета, но даже ползать по освященной Великим Змеем земле!

По Залу разнесся одобрительный гул, скользкие хвосты застучали в такт по камням пола; так змеядские колдуны приветствовали слова верховной жрицы. Усмехнувшись, Тхутмертари призвала слушателей к тишине и продолжила свою речь;

– Перед вами Черный Круг, мои возлюбленные змеяды! Людской Черный Круг! Все здесь, кроме их владыки Тот-Амона. К сожалению, он не может сейчас предстать перед вами. – Волшебница улыбнулась. – Посмотрите на этих людей, змеяды. Они и их предки правили древней Стигией на протяжении двадцати тысячелетий. Предшественники этих людей изгнали вас из вашей страны.

Тут колдуны-змеяды разразились гневными возгласами, угрожая пленным жрецам волнистыми клинками.

– Потерпите еще немного, мои возлюбленные змеяды, – возвысив голос, произнесла королева. – Итак, ваши и мои обидчики перед нами. И я, Тхутмертари, владычица людей и змей, наместница Сета на Земле, сочла, что эти люди заслуживают суда!… – Волшебница на мгновение умолкла. – Но кто, спросите вы, мы такие, чтобы судить этих людей? Имеем ли мы право судить тех, кто правил Стигией до нас? Имеем ли мы право спрашивать с сегодняшних жрецов за поступки их предшественников? Вот вопрос, и долго размышляла я над' ним, прежде чем прийти к решению… В конце концов, обратившись к мудрости тайного знания, я поняла, что имею право судить их за дела теперешние и покрывшиеся плесенью веков. Да, имею, если смогу доказать вину этих людей. Да, имею, если своими поступками в прошлом и будущем смогу доказать, что заслуживаю большей милости Вечного Отца, чем эти ничтожные. Да, имею, если дальнейшими своими деяниями мне удастся подтвердить, что правление этих ничтожных жрецов и их не менее ничтожных предшественников было всего лишь случайным отклонением в великой истории нашей древней земли!…

А она умеет говорить, поневоле отметил зачарованный приятным голосом и гладкой, уверенной речью сестры принц Джосер. Она умеет приковывать к себе внимание, не обращаясь к колдовству. Она умеет обосновывать все, что делает, и в силу этого даже самые мерзкие и ужасные ее злодеяния порой кажутся такими обыденными и сами собой разумеющимися…