— Никуда ты от меня уже не денешься, — сказал он, положив меня на кровать.

А произошедшее после было самым волшебным моментом в моей жизни. А вот каким будет утро? Вдруг он поймет, что это была ошибка? А я что чувствую, коме того, что мне нравится, что он не храпит?

Сейчас проснется и выгонит. Или станет холодным. И не будет никаких обнимашек. Но, если честно, я уже привыкла к Диме. Пусть и прошло всего ничего времени.

Да, я порой пессимист.

— Светлячок, — Дима проснулся, заправил выбившийся локон моих волос за ухо. В его синих глазах я увидела нежность. — Тебя можно целовать.

Не вопрос, а утверждение! Еще и улыбается, как кот облакавшийся сметаной.

Он завис надо мной, глядя заспанными глазами в мои глаза. В этот момент мне казалось, что так будет всегда. Это тепло и нежность, которую я видела.

— Свадьба — не ошибка, — сказал он, поглаживая пальцами мое лицо.

***

А вот во второй раз я проснулась уже поздно. Димы рядом не было.

Брачный пир стоял на столе почти нетронутым. Я откусила кусок холодного пирога, отпила компотик.

Дверь скрипнула, я резко обернулась и дернулась к кровати. Все-таки без одежды стою.

На пороге застыл Дима с букетом ромашек.

— Доброе утро, — сказал он и улыбнулся.

— Доброе, — прикрылась робой, которую кто-то аккуратно сложил на стуле. И это точно была не я.

Приятный запах цветов заполнил комнату. Дима подошел ко мне. Цветы положил мне на колени.

— Светлячок, можешь не прикрываться, — обнял меня и поцеловал в щечку.

— Ага, мы тогда из комнаты до вечера не выйдем, — я вдохнула приятный аромат букета.

— Да, ты права, — ответил он, не отводя взгляд, чем смущал еще больше.

Так и привыкнуть можно. А затем мужчина резко наклонился и поцеловал в губы. Его руки заскользили по моей обнаженной спине, а я так и продолжала прижимать к груди робу, будто защищаю флаг.

— Молодожены, — за дверью раздался голос Виктора. А затем стук. — Там с нами поговорить хотят. Я буду ждать в главной зале.

Я быстро натянула робу. Да, надо зайти за Чарнизой.

В мою комнату мы пошли вместе.

— Рано вы, — раздалось с порога.

Я тяжело вздохнула. Хорошо, что Дима не слышит ее.

— Кстати, в комнату приходили. Дневник смотрели, — продолжила принцесса.

Моя рука зависла над тайником.

— В комнате кто-то был, — сказала я. Отодвинула дощечку — дневник и кулон лежали на месте. Еще бы помнить, как я их положила, и точно б сказала, брал кто-то или нет.

— Откуда знаешь? — Дима подошел и присел на корточки рядом.

Взял кулон и покрутил в пальцах.

— Ты с ним как-то связана, но вещь не твоя, — мужчина не сводил взгляд с переливающейся черноты.

— Я помню, что это — вещица вашего брата, но с помощью этой штуки я могу попасть домой, — я протянула руку и забрала кулон из теплых пальцев Димы. Он пристально смотрел мне в глаза, а я отвела взгляд.

Надела кулон и взяла дневник.

Из руки Димы заструился яркий свет. Собрался в комочек, из которой показалась ниточка. Она просквозила сквозь комнату. Задержалась у двери. Затем хаотично начала двигаться по комнате: от входа к столу, залезла в ящик, в тумбочку у кровати, под кровать. Потом начала прыгать, как мячик, и задержалась на тайнике.

— В комнате действительно кто-то был, — подтвердил Дима. Махнул рукой, и ниточка исчезла. — Вопрос в другом, почему они не забрали кулон.

— Им нужен был дневник. Он не пустой, — ответила я. — В общем, это дневник. Но только никто не видит, что в нем написано. Кроме меня.

— Именной дневник? Но почему ты? — Дима нахмурился еще сильней.

— Я везучая.

— Нет, милая моя. Именные дневники могут читать лишь те, на кого они были зачарованы. А это значит, что владелец знает тебя или знал при жизни.

— Я не из этого мира. В этом дневнике хранится знание о наследнике рода Бребулье. Зашифрованное, — добавила я. Знаю я Чарнизу: начнет летать, орать и морозить меня. Вот вообще не буду отходить от Димы. — Вот я и должна понять, кто наследник.

Дима поднялся, расправил плечи и уставился в окно.

— Значит, у меня есть племенник, — прошептал он.

Я удивленно взглянула на него.

— В семье Коргаров идиоты никогда не рождались, — вставила Чарниза, а мне захотелось ее прибить. Для профилактики.

— Мне это все нафиг не надо.

Ой, кажись, ляпнула лишнее. На меня посмотрели, как на врага народа. На мне женились, а потом всю ночь спасали. А я говорю, что не надо мне такого.

— В смысле — скрывать что-либо. Просто так надо, — я обхватила себя руками за плечи.

— Я знаю, Светлячок, — Дима поцеловал меня в щеку, а я дернулась, будто меня обожгло. Вернулась боль. — А то, что к тебе прицепилось, отцепится только при переходе в другой мир.

***

Через полчаса мы уже сидели в знакомом мне зале. Только сейчас здесь было еще больше народу. Помимо монашек присутствовали трое мужчин. Один был одет в коричневый костюм с металлическими пуговицами и белую рубашку. Выглядел он небрежно, а под его глазами — мешки. На вид ему лет пятьдесят.

Второй — суровой мужчина лет сорока с огромным шрамом, пересекающим лицо от лба до щеки. Одет он в рубашку и темно-синие штаны.

Третий — жилистый мужчина маленького роста. Он не сводил с нас взгляд своих мелких глаз, и мне стало не по себе.

— У нас плохая новость. На остров Авгуи собираются напасть, — начал тот мелкий.

— Кто в своем уме тронет монастырь? — возмутилась Клеренс.

— Андрайон Вильяжи — правитель, — продолжил мужичок.

Столько знакомых лиц для нас с братом. Мы не думали, что увидим их в живых.

Весь зал замер в ожидании.

И в моей голове возникла лишь одна мысль — увезти жену отсюда как можно дальше. Вот, уже мысли о том, чтоб ее защитить, возникают все чаще. Собственнические. Я думал, что смогу снять с нее обжигающую боль, что освобожу от тени. Но нет. Как только она надела кулон — все вернулось. Разбить бы его, но это единственный шанс вернуться в тот мир. Наш брак аннулируется, но оставить ее одну я не смогу.

На правой руке зажглась печать: внутри круга — треугольник

Я помню: перед перемещением на Виктора запустили огненное заклинание, медленно поджаривающее плоть, когда он использовал магию. И оно исчезло при переходе. Теперь Свете только возврат домой поможет.