– А вы что, часовых дел мастер?

– Ну, что я мастер, это по-любому. А каких дел – это ты сама можешь проверить… хочешь?

– Не уверена, – фыркнула Вера.

Она как раз проходила мимо него к шкафу, когда рука Виталика резко опустилась и ущипнула ее за попу. Вера развернулась, отступив на шаг, в гневе:

– Виталий, а вот руки распускать не нужно.

– Ну-ну, что ты. Это так… – лыбился он.

– «Так» не надо.

– Неприступная? – сощурился Виталик, смерил ее пренебрежительным взглядом и вернулся к часовому механизму.

– Вот именно.

– А Сашка ша-астает… – протянул тот невзначай, пошарил в кармане и выудил оттуда Сашину зажигалку. Вера посмотрела на тумбочку, где видела ее в прошлый раз. Там, естественно, было пусто. Виталик спрятал зажигалку обратно в карман. – Ай-яй-яй, нехорошо. Неувязочка в показаниях, гражданка Вера.

Вера застыла.

– Мне кажется, вам пора идти, – прохладно посоветовала она.

– Это тебе пора идти. За меня. Иди за меня, Вера, – паясничал Виталик. – Штампа в паспорте не обещаю – нету его, паспорта. А вот теплую коечку – как не хрен делать. А?

– Перестаньте юродствовать.

– Кого уродствовать? Это я, что ли, урод? – разозлился Виталик. – Ну-ну…

Он встал и направился к Вере, вальяжно, с угрозой, хоть и прихрамывая. Вера отступала, поглядывая в поисках чего потяжелей:

– Перестаньте, Виталий, еще шаг, и я закричу. Все поселение сбежится.

– Кричать пока рано, – зашептал он. – Потом будешь, и кричать, и стонать. И еще просить.

Он прижал ее к столу так, что она почти села на столешницу, и дышал в лицо.

– Что, Сане можно, а мне нельзя? Его обслуживаешь, а меня не хочешь? Какая тебе разница? А если пискнешь – придется под всем поселением полежать. Думаешь, так просто проканает? Хочешь всех сразу, шлюха подзаборная?

Он попытался обслюнявить ее губы поцелуем, но Вера изловчилась, схватила часы, забытые на столе, и огрела его по голове.

– Ах ты, тварь поганая! – Он залепил ей пощечину, так, что она отлетела. Но часы из рук не выпустила. Виталик завис над ней. Из рассеченного места на его голове побежала тоненькая струйка крови.

– Ты мне еще ответишь. Живого места не останется, – прошипел он, зажав рану ладонью. Потом отошел к раковине и стал смывать кровь. Вера поднялась на ноги, держа часы как оружие. Виталик вдруг изменил настрой и ухмыльнулся ей:

– Люблю таких. Настоящая сучка. Упеку вот твоего хахаля еще раз в ШИЗО, его на зону кинут. Вот и покувыркаемся. Да, сладенькая?

Вера смотрела на него с омерзением. Виталик послал ей издевательски воздушный поцелуй и ушел так же через окно. Дрожащая девушка перевела взгляд на часы. Минутная стрелка с щелканьем перескочила на следующее деление.

Вера наигрывала на гитаре веселую мелодию, сидя на окне.

Антонина Сергеевна сидела на стуле, натирая мазью свои варикозные ноги, и поглядывала на Веру удовлетворенно:

– Ну слава богу, улыбаешься. А то всю неделю как туча.

Вера улыбнулась, поглядывая на висящие теперь на стене часы.

Стрелки ползли к двенадцати. Девушка соскользнула с подоконника, поставила в угол гитару. Покормила рыбок в аквариуме.

Взглянула на себя в зеркало, начала переплетать косу.

– Как отец? – допытывалась Антонина.

Вера пожала плечами.

– Может, помиритесь?

– Антонина Сергеевна… Человек сам решает, как ему жить. Я же ему не объясню…

– Вот уж седина в бороду. Катя эта его с Ленкой моей в одном классе училась. Вот такую помню, – показала она рукой. – Пешком под стол ходила.

Вера ловко заплела волосы и снова посмотрела на часы. Был полдень.

– Пойду я погуляю…

– Куда собралась?

– Да просто, – ответила Вера как можно беспечнее. – В теплицы загляну.

– Ну иди. К баракам ни ногой.

– Я и не думала, – улыбнулась Вера и вышла за дверь.

Ее лицо излучало предвкушение. Она сошла со ступенек и, вместо того чтобы перейти через двор, шмыгнула за угол, в тот укромный уголок, заросший бурьяном, что располагался за ржавой бочкой, полной дождевой воды. Присела на корточки и стала ждать. На лице блуждала улыбка, и девушка часто выглядывала из-за бочки во двор в нетерпении.

Лопухи с другой стороны зашевелились, Вера вздрогнула. И тут же кинулась на шею Саше. Они долго целовались. Потом просто сидели, прижавшись друг к другу, потом смотрели в глаза друг другу. И все без слов.

Наконец Саша отстранился немного:

– Мне пора.

– Куда? – попыталась удержать его Вера. Он поцеловал ее в лоб, благоговейно.

– Я ночью приду…

Он нырнул в лопухи у забора и исчез. Вера осталась сидеть на корточках у бочки, запрокинув голову и мечтательно глядя в небо.

И, конечно, она не заметила, что за углом стоит Антонина Сергеевна. Поэтому, когда женщина зашла за бочку и тень от нее упала девушке на лицо, Вера вздрогнула.

– Вера-Вера… – сокрушенно вздохнула Антонина.

– Я…

– Да молчи уж, видела все, и так ясно. – Антонина Сергеевна поставила у ног большую лейку и оперлась на бочку. Смотрела она сокрушенно и огорченно:

– Ну что ты творишь, а?

Вера молчала. Ей было все равно.

– Вера, он же бандит. А ты такая хорошая девочка. Ну как же так получилось, а?

– Он тоже хороший.

– Знаем мы уже таких хороших, видали. Вера, дочка, ну ты же работаешь тут, папаша твой тут же сидел, ну неужели ты народ этот не выучила еще, а?

Вера подскочила к Антонине Сергеевне и обняла ее:

– Это другое. Он другой. Тоже. Все будет хорошо.

– Дурочка ты… Блаженная, но дурочка… – прижала ее к себе Антонина Сергеевна, совершенно по-матерински.

– Нет, я точно знаю, что все будет хорошо, – шептала Вера с закрытыми глазами. – Срок закончится, и мы вместе отсюда уедем. Поселимся в городе, ну а может, где-то еще, это же неважно. Я всегда буду рядом, он больше не будет ничего такого делать. Я же его от всего могу защитить. Он сильный, но такой беззащитный. Я его спасу от всего. Надо только захотеть, это просто! Просто! Вот я его так обниму и никуда от себя не отпущу. Забудет, что до меня было… И все будет хорошо.

Вера вдруг заплакала и уткнулась лицом в полную грудь Антонины, и та ласково поглаживала хрупкую, с выпирающими косточками спину девушки. Они постояли так, уже молча. Вера изредка всхлипывала.

– Дай бог, деточка, – наконец вздохнула женщина.