У меня по щекам покатились слезы. Я замерла, не зная, что делать. Роума трясло; он прижимал жену к груди, а из горла его рвались рыдания.

– Малыш, – прошептал он, касаясь пальцами ее лица. – Малыш… пожалуйста… проснись…

Услышав мой сдавленный плач, Роум взглянул на меня. Полная беспомощность, отразившаяся на его лице, почти подкосила меня.

– Элли, – вскрикнул он, – я не могу ее потерять. Только не мою Мол… не могу… – Замолчав, он прижал жену к груди.

Глядя на лежащую без сознания подругу, я пыталась думать, привести в порядок обезумевший разум. Но мыслить трезво и ясно не получалось.

Внезапно услышав, как открылась дверца автомобиля, я повернула голову на звук. Аксель выбрался из машины. Роум, заметив движение, поднял голову. Взгляд его застыл.

Прежде, чем кузен успел хоть что-то сказать, Аксель распахнул заднюю дверцу машины и посмотрел на Роума.

– Садитесь, – велел он. – Я отвезу вас в больницу.

Роум, явно неспособный сейчас мыслить самостоятельно, рванулся вперед и очень осторожно скользнул на заднее сиденье, все время умоляя Молли очнуться.

Когда Аксель распахнул пассажирскую дверцу, я встретилась с ним взглядом. Я открыла рот, но не смогла вымолвить ни слова. Выражение его лица смягчилось. Быстро вытерев слезы с моего лица подушечками больших пальцев, он проговорил:

– Садись, carina. Нужно ехать.

Бездумно кивнув, я опустилась на пассажирское сиденье и, обернувшись, увидела, как Роум целовал Молли в лоб, щеки, губы. Его лицо исказилось от мучительной боли, с губ сорвался громкий крик. Держа Молли на коленях, он принялся раскачивался взад-вперед. Он выглядел таким же беспомощным, как и я.

Через несколько мгновений Аксель уже мчался по подъездной дорожке, направляясь в больницу.

– Все… б-б-будет х-хорошо, – заикаясь, пробормотала я Роуму между рыданиями.

Он посмотрел мне в глаза.

– А что… если она умрет? Господи, Элли, вдруг я потеряю ее и ребенка… Я не могу… Не сумею жить… Я…

Потянувшись, я накрыла его ладонь своей и крепко сжала.

– С ней все будет в порядке. – Опустив взгляд, я посмотрела на выступающий живот Молли. И добавила: – С ними обоими. Обещаю.

Почувствовав, как кто-то успокаивающе погладил меня по бедру, я взглянула на Акселя, который сосредоточенно смотрел на дорогу. Мне казалось, что сердце вот-вот разорвется. Он был не из тех, кто демонстрировал чувства, но от одного лишь этого жеста, простого прикосновения в знак поддержки глаза наполнились слезами благодарности за его присутствие в моей жизни.

– Напиши Остину и Лекси, carina, – прошептал Аксель.

Я кивнула и занялась делом. Руки дрожали, как листья в бурю, когда я возилась с сенсорным экраном. Рассказывая друзьям о случившемся, мне даже удалось написать нечто связное. Мгновением позже от Лекси пришел ответ. Мы встретимся в больнице.

Когда я снова повернулась к Роуму, он выглядел… сломленным. В голове пронеслись воспоминания о той ночи в университете, когда Молли потеряла первого ребенка. Он не сможет вновь пройти через это. Молли была его вселенной… и даже большим.

Я пристально наблюдала, как Роум умолял жену держаться. Он явно не понял, кто именно вез нас в больницу и почему Аксель вообще оказался в моей машине. Но одно я знала наверняка: когда Молли оправится, ведь обязательно так и будет, Роум осознает, кто завладел моим сердцем… И еще до того, как закончится ночь, друзья тоже все поймут…

Как только мы прибыли, Роума и Молли тут же забрали в гинекологию. Молли начала немного шевелиться, двигала пальцами и тихо хрипло стонала. Но это вовсе не вселяло надежду, что с ней все будет в порядке. Мы с Акселем припарковали машину и вошли внутрь, медсестра направила нас в комнату ожидания.

Аксель вел меня сквозь лабиринт стерильных коридоров. Я словно погрузилась в оцепенение, но постепенно начала замечать, что врачи и медсестры настороженно поглядывали на Акселя. Он шел, опустив голову, словно отгораживаясь от всего. Но я заметила, что они его осуждали.

Они видели татуировки на лице, покрытые замысловатыми чернильными рисунками руки. Вдобавок ко всему его мускулистая, внушительного размера фигура явно внушала опасения.

Все охранники, что встречались на пути, поворачивали головы, когда Аксель проходил мимо, и окидывали нас оценивающими взглядами. С каждой встречей я раздражалась все больше. Моя лучшая подруга находилась без сознания, кузен разваливался на куски, а человека, который сохранил хладнокровие и привез нас сюда в надежде на помощь, считали угрозой для находившихся в этой больнице.

Я расстроенно сжала руки, сердце бешено заколотилось в груди. Направляясь в отделение, куда поместили Молли, мы прошли по пустому коридору мимо двух охранников. Они тут же развернулись и последовали за нами. Разозлившись, я решила, что с меня хватит.

Резко обернувшись, я поймала потрясенные мужские взгляды и уверенно спросила:

– Почему вы преследуете нас?

Они мужественно замерли, пытаясь смотреть на меня сверху вниз. Когда Аксель сжал мою руку, чтобы оттащить назад, они тут же пристально уставились на него. Это меня добило. Взгляды, что они бросали на человека, быстро становившегося моим миром, не знавшего с юных лет ничего, кроме несчастий и хаоса… Ну, они разбили мне сердце.

Выдернув руку из крепкой хватки Акселя, я шагнула вперед. Представляю, как я, должно быть, выглядела с растрепанными волосами и высохшими на щеках черными потеками туши.

– Все дело в нем? – холодно спросила я, указывая на Акселя, чье лицо не выражало никаких эмоций.

– Мы просто выполняем свою работу, мисс, – ответил тот, что был повыше.

Я невесело рассмеялась и снова шагнула вперед.

– Прежде чем судить моего парня, знайте, что он только что спас жизнь потерявшей сознание беременной женщине. Он хороший человек. В одном его мизинце больше таланта, чем вы двое можете себе представить. Мы идем, чтобы узнать, как дела у нашей подруги. И вы считаете уместным преследовать нас, судя лишь по его внешнему виду? – прошипела я и разозлилась еще больше, когда их лица остались бесстрастными.

– La mia luce, – тихо, но строго произнес позади меня Аксель. – Vieni qua36.

Но я застыла на месте, сверкая глазами. Сердце колотилось все быстрее. И Аксель, безмерно изумив, взял меня за руку.

Я неосознанно взглянула на наши соединенные ладони. От столь открытого проявления чувств у меня перехватило дыхание.

Аксель никогда не держал меня за руку. Когда рядом находились посторонние, он даже не приближался ко мне… не то чтобы мы часто бывали в окружении людей. Тем не менее этот удивительный поступок лишил меня дара речи.