— Оба, разумеется, были очень молоды. Верно? — улыбнулась Джиллиан.

— И к тому же глупы, — добавила Френсис Кэтрин. — Ни одна из дам, которых они встретили, не была достойна мыть ноги их драгоценной Джудит…

— О, ради всего святого, Френсис Кэтрин! Нечего изображать меня святой! И я тут ни при чем! Просто юность всегда нетерпелива, и они не сумели отыскать себе подруг. Однако вскоре они опомнились и вернулись домой. Оба поклялись Йену жениться только на шотландках.

— Тут и сказке конец, — вставила Френсис Кэтрин. — И все шло своим чередом…

— Пока не появилась ты, — докончила за нее Джудит.

— Бродик был очень великодушен, только и всего. Он вообще человек добрый, — нерешительно пробормотала Джиллиан.

— Вот уж чего нет, того нет, — бесцеремонно хохотнула Френсис Кэтрин.

— Ты испытываешь какие-то чувства к этому добряку? — засмеялась Джудит.

— Не следует задавать ей столь нескромные вопросы, — упрекнула Френсис Кэтрин. — Кстати, Джиллиан, это действительно так?

— Разумеется, он мне небезразличен. Он пришел на мой зов и помог доставить Алека домой. Я у него в вечном долгу. Однако, — торопливо договорила она, видя, что дамы вот-вот ее перебьют, — я должна вернуться в Англию, как только выполню свой долг. И не могу питать бесплодных надежд…

— Просто ты еще не знаешь всего, Френсис Кэтрин, — пояснила Джудит. — Есть некоторые сложности…

— Любовь — штука непростая, — безапелляционно перебила та. — Ответь мне всего на один вопрос, Джиллиан, и я больше не стану приставать к тебе. Ты отдала свое сердце Бродику?

Джиллиан спасло появление Патрика, мужа Френсис Кэтрин. Патрик Мейтленд походил на своего брата, с той разницей, что был немного ниже ростом и стройнее. Однако и он, очевидно, обожал свою хохотушку жену. И Джиллиан заметила, что братья не скрывают от посторонних своих чувств. Их любовь согревала сердца, радовала, вызывала легкую зависть.

Френсис Кэтрин познакомила Джиллиан с Патриком и с гордостью представила своих шестерых ребятишек: двух девочек-двойняшек, как две капли воды похожих на мать, и четверых красавцев сыновей. Младшему было не более года. Непоседа извивался, пытаясь вырваться из рук отца. В широко раскрытом смеющемся ротике блестело два зуба.

Подбежавший Алек дернул Джиллиан за рукав и вытолкнул вперед своего брата Грэма, оказавшегося весьма застенчивым. Первенец Мейтлендов почтительно поклонился и тут же умчался к своим дружкам.

— Наш сын Грэм назван в честь отважного воина, который обучал моего мужа искусству владеть оружием, — шепнула Джудит. — Он скончался почти восемь лет назад, но мы все еще скорбим по нему. Грэм был чудесным человеком, кем-то вроде дедушки для меня. А, вот и Хелен машет мне! Должно быть, ужин готов. Пойдем, Джиллиан, ты и Бродик сядете рядом с нами. Френсис Кэтрин, бери своего мужа под руку — и вперед!

Темнота уже окутала дом, и слугам пришлось добавить свечей. Женщины помогали разносить блюда с едой, и хотя Джиллиан предложила помощь, ей не позволили пальцем о палец ударить. Она лишь покачала головой, поражаясь тому, как быстро и сноровисто приготовили целое пиршество на такую ораву. На столе уже стояли пироги со свининой и фазаном, лососина и соленая форель, пышный хлеб, сахарные печенья и сладкие пирожные с яблоками, а запивали все это изобилие вином, элем и ледяной водой из горного ручья. Для Джиллиан подали козье молоко, и она выпила целый кубок этого густого желтоватого напитка.

Во время обеда Алека передавали из рук в руки. Он был слишком возбужден, чтобы есть, и без умолку болтал, так, что язык заплетался.

— У моего сына под глазами темные круги, — заметил Йен, — совсем как у тебя, Джиллиан. Вам следует хорошенько выспаться.

— И обоих терзают кошмары каждую ночь, — вмешался Бродик, так тихо, что слышал только Йен. — Где Джиллиан будет сегодня спать?

— В старой комнате Грэма. Не волнуйся за нее. Мы с Джудит позаботимся, чтобы ее не тревожили.

Музыкант снова заиграл, и Патрик немедленно встал, положил ребенка на колени Джудит и поднял с места жену. Лицо Френсис Кэтрин раскраснелось от радостного ожидания. Они закружились в самом центре зала. К супругам быстро присоединились другие пары. Горцы дружно топали в такт и хлопали в ладоши в ритм веселого танца. Несколько воинов похрабрев пытались пригласить Джиллиан, но Бродик стерег ее, словно ястреб — добычу. И с каждой секундой гнев его разгорался все сильнее. Черт побери, неужели они ослепли и не видят, что она носит его плед?! Не могут оставить ее в покое хотя бы на один вечер! Девушка едва на ногах держится. Даже Йен это заметил!

Бродик рассерженно тряхнул головой. Гром и молния, как уберечь Джиллиан от назойливых приставаний?

Но какое право имеет он на эту девушку? Она не принадлежит ему, и если бы не Алек…

— Дьявол, — пробормотал он.

— Ты что-то сказал, Бродик? — осведомилась Джиллиан, коснувшись его ладони. Тот не ответил.

— Он сказал «дьявол», — жизнерадостно сообщил Йен. — Верно, Джудит?

— Именно, — подтвердила та, лукаво поблескивая глазами.

— Но почему? Что это с ним?

— Знаем мы эту болезнь, — хмыкнул Йен. — И называется она «Джиллиан».

— Йен, придержи язык, — буркнул Бродик.

— Миледи, разрешите пригласить вас на танец? — осведомился Алек, толкнув ее в спину в подтверждение своих слов. Джиллиан обернулась, и малыш низко поклонился. Господи, ну какой же он милый!

Пока Бродик терпеливо объяснял мальчику, что Джиллиан слишком устала, чтобы танцевать, она поднялась, почтительно присела, словно сам король Шотландии оказал ей честь, и протянула Алеку руку. В представлении парнишки танцевать означало кружиться по залу, пока все не поплывет перед глазами. Бродик отошел в сторону, прислонился к колонне и, скрестив руки на груди, стал неотрывно наблюдать за развеселой парочкой. Странно, он раньше не замечал, как отливают красным волосы Джиллиан в свете огня, пылавшего в очаге, как чарует ее улыбка, полная бесхитростной радости. Но тут обнаружилось, что не он один такой зоркий. Едва музыка стихла, мужчины обступили Джиллиан, умоляя уделить им хоть чуточку внимания.

Однако она вежливо отклонила все притязания и, отыскав глазами Бродика, не раздумывая, подошла и встала рядом. Оба молчали, не глядя друг на друга, однако, стоило ей придвинуться чуть ближе, он сделал то же самое, пока они не прижались друг к другу. Устремив взор куда-то вдаль, Бродик пробормотал:

— Ты скучаешь по Англии?

— Я день и ночь тоскую по дяде Моргану.

— Но ты скучаешь по Англии?

— Там мой дом.

Несколько минут прошло в тишине.

— Расскажи мне о своем доме, — попросила она наконец.

— Тебе он не понравится, — пожал плечами Бродик.

— Почему?