Сергеева кивнула.

– Знаете, ведь могут и не спасти. Медицина, при всех своих достижениях, не дает стопроцентных гарантий. И потом – всему свое время, не так ли?

Сергеева пожала плечами и, опасливо косясь на завуча, вернулась на свое место.

– И вообще, – продолжил Данилов, – мне как врачу-реаниматологу жизнь гораздо ближе, чем смерть. Поэтому давайте сменим тему и поговорим о жизни, хорошо?

Предложение было воспринято прагматичными детками слишком буквально. Под булькающие протесты педагогов, недовольных тем, что встреча приобрела слишком свободный характер, у Данилова спросили, сколько он получает, какая у него машина, в каком он звании, есть ли у них план по спасенным, полагается ли спасателям бонус в конце года, занимается ли он частной практикой.

Данилов отвечал, что зарплатой доволен; что машиной пока не обзавелся, потому что она ему не очень нужна (тотальное непонимание в глазах аудитории); что работа у него гражданская, без званий; что плана по спасенным, к счастью, нет (иначе что бы пришлось делать – самим устраивать аварии, что ли, чтобы этот план выполнить?); что бонусов у спасателей нет (тотальное сочувствие); что частной практикой не занимается, потому что у реаниматологов так не принято.

При всей несуразности вопросов отвечать на них было приятнее, чем просто рассказывать. Живой контакт с аудиторией – это всегда приятно. Некоторые вопросы были дельными: школьники интересовались марками самолетов, на которых приходится летать спасателям; спрашивали, где учат на спасателей. Один лопоухий очкастый мальчик спросил, поддерживает ли Данилов связь с теми, кого он спас.

– Увы, мы чаще всего не успеваем познакомиться с нашими пациентами, – ответил Данилов, – потому что времени не хватает. Мы же подолгу не лечим: обеспечиваем доставку в стационар, и все.

Мальчик огорченно вздохнул, наверное, ему хотелось слышать, что спасатели и спасенные встречаются по нескольку раз в год, поздравляют друг друга с праздниками, а какие-то даже вместе отмечают. «Действительно, я не помню ни одного случая, когда между врачом и вылеченным им человеком установились бы дружеские отношения, – подумал Данилов. – Странно…» Полянского, который мог очаровать женщину во время диетологической консультации, можно было не брать в расчет, это совсем другое дело. А так, чтобы я тебя спас (вылечил) и мы с тобой дружили, подобных случаев почему-то не было. Действительно странно.

– Как прошло выступление? – спросила Елена, вернувшись с работы.

Теперь она относилась к себе щадяще: независимо от ситуации, уезжала домой не позднее пяти часов вечера.

– Нормально, – ответил Данилов. – В совет школы не звали, но и не поколотили. Все путем. Я получил интересный опыт, школа поставит галочку в плане, Никита выполнил возложенную на него миссию. Всем хорошо.

– Да, все хорошо, – сказал Никита, – только хоррора маловато.

– Пригласите Стивена Кинга, – посоветовал Данилов. – Тогда будет вам его полные штаны и еще сверху.

Расторопный улыбчивый официант смахнул салфеткой со стола невидимую пыль и жестом пригласил клиентов усесться.

– А какой у вас бизнес-ланч? – поинтересовался Данилов.

– Вкусный! – уверенно ответил парень, которому на вид было не больше семнадцати-восемнадцати лет. – Салат овощной или оливье, суп куриный с лапшой или суп-пюре гороховый, на второе котлеты мясные или яблочно-морковные запеченные, гарнир – рис или картофельное пюре. Сок – апельсиновый, яблочный или томатный. Кофе и чай за отдельную плату.

– Почему это?! – удивился Данилов. – Обычно же чай и кофе входят в бизнес-ланч!

– Не всегда, – официант покачал головой. – И потом, в бизнес-ланч входит не самый лучший кофе и чай из пакетика. А у нас кофе классный, настоящая арабика, и чай на высшем уровне, листовой, высший сорт, не труха какая-нибудь.

– А котлеты из какого мяса? – поинтересовался Ломакин.

Вопрос был неуместным: разве кто-то признается, что котлеты в его заведении из Шарика пополам с Барсиком? Но с другой стороны, такой вопрос намекал официанту на то, что перед ним – строгий, взыскательный, разбирающийся в нюансах общепита клиент.

– Говядина пополам со свининой, – ответил официант и добавил: – Если есть сомнения, то готов съесть у вас на глазах любую из заказанных вами котлет. Можно даже две! За чужой счет – не жалко!

Посмеявшись, Данилов и Ломакин заказали одно и то же: оливье, куриный суп с лапшой, мясные котлеты с рисом, апельсиновый сок и кофе. Волков супы проигнорировал: взял салат из помидоров с огурцами, котлеты с рисом и тоже апельсиновый сок с кофе.

– Суп должен быть правильным, – проворчал он, – таким, чтобы в нем ложка стояла.

– И гнулась, когда зачерпываешь, – поддел Ломакин.

– Типа того.

Данилов откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, предвкушая простые радости жизни – спокойный обед, пусть даже он и окажется не очень вкусным, но зато есть его можно будет сколько угодно долго, не торопясь, в спокойной и уютной обстановке. Блаженство…

Последнее время рабочий график был очень насыщенным. Сперва слетали на другой конец света – на остров Сахалин, в северной части которого произошло катастрофическое землетрясение, силой доходившее до семи баллов по шкале Рихтера. Разрушения могли показаться кому-то не очень большими – всего два десятка пятиэтажных домов, но дело было ночью, поэтому люди спали в своих квартирах… Если предположить, что в одной четырехподъездной пятиэтажке живет примерно двести пятьдесят человек (примерно), то можно представить себе масштабы катастрофы.

Это был как раз тот случай, когда слова «стерт с лица земли» были не преувеличением, а истинной правдой. Был поселок Северный Камень – и нет его.

Вслед за первой группой спасателей и медиков вылетела вторая, под руководством начальника отряда. В ее составе был и Данилов. Дополнительная помощь была не чьей-то прихотью или следствием перестраховки, но насущной потребностью. Первая группа не справлялась с огромным объемом работ.

На дождь и штормовой ветер никто не обращал внимания – до погоды ли в такой ситуации? Одновременно разбирались все завалы, в мобильный госпиталь практически непрерывно поступали люди. Задача была одна: подготовить пострадавших к транспортировке и быстрой отправке на Большую Землю – в Москву, в Хабаровск, в Красноярск, в Новосибирск.

Работать приходилось без перерывов, обедали наскоро, за какие-то считаные минуты, спали по четыре часа в сутки, можно сказать – выпали из времени и пространства. Мир сузился до пределов госпиталя с примыкавшим к нему аэродромом (точнее, это госпиталь развернули у аэродрома, так удобнее), интересы до успеем – не успеем.

Кстати, после Сахалина Данилов стал немного иначе смотреть на Сошникова. Не то чтобы стал сильнее уважать. Об уважении по отношению к таким людям и речи быть не могло. Но Данилов оценил работоспособность начальника госпиталя и его умение организовать работу в тяжелых условиях. В отряде «Главспас» работают ответственные люди, но даже ответственных сотрудников надо уметь организовать правильно, чтобы работалось без суеты и провалов. Сошников это умел. Если бы он еще и поменьше гордился своими умениями и избавился от чувства глобального и всеобъемлющего превосходства над окружающими, то с ним бы можно было ходить в разведку или на рыбалку.