Когда он закончил рассказывать эту историю на урду, сопровождая ее многочисленными жестами, то повернулся ко мне и сказал по-английски: «Наша политика либеральная!» А минуту спустя тот же самый владелец печи рассказал про ненадежных рабочих другую историю, которая разрешилась, когда он удержал в качестве заложников двух человек (и три коровы!) за их долг. Возможно, по сравнению с другими его политика действительно либеральная, его рабочие не выглядят запуганными и свободно говорят о своей жизни. Но трудно пылать энтузиазмом по этому поводу, когда среди 10-15 ребятишек, окруживших нас, многие были с болезнями кожи или сухим кашлем, и только один посещал школу.

Владельцы часто обвиняют рабочих в проблемах, которые возникают на печах, особенно представителей меньшинств — мусульман-«шейхов» и христиан. Президент региональной ассоциации владельцев печей сказал мне, что мусульмане-«шейхи» ловко манипулируют системой предварительной оплаты труда.

Председатель Всепакистанской ассоциации владельцев печей по обжигу кирпича также считает, что аутсайдеры не понимают сути системы предварительной оплаты.

Сколько правды во всех этих историях? Сколько владельцев печей действительно думает так? Сколько из них честно выстраивает отношения с рабочими? Сколько использует систему предварительной выплаты для долгового закабаления? Дать ответ на эти вопросы должны специалисты. Президент федеральной ассоциации владельцев печей подтвердил, что некоторые владельцы жестоко обращаются с рабочими и порой встречаются серьезные проблемы, бросающие тень на всю отрасль. Он предположил, что 2-3 % владельцев эксплуатируют и обманывают своих рабочих. Даже лидер профсоюза рабочих на печах по обжигу кирпича подтвердил, что только часть владельцев нечестна, но он думает, что жульничают и закабаляют рабочих 30-40 % владельцев. Я обнаружил печи, работа которых казалась полностью прозрачной, где нам позволяли копировать всю финансовую документацию и показывать ее рабочим для подтверждения. Анализируя заработки и долги на одной из печей, где я получил самую полную документацию, я обнаружил, что некоторые семьи увеличили свой долг, тогда как другие уменьшили или даже полностью выплатили его в течение сезона. В то время как некоторые владельцы признавали, что сдельная плата за кирпичи находится лишь на уровне прожиточного минимума, они утверждали, что если платить больше, то они утратят конкурентоспособность и погубят дело.

Результаты моего собственного исследования позволяют мне сделать вывод, что до 30 % печей жульничают в своих расчетах с рабочими, но не слишком серьезно. Исходя из других отчетов и свидетельств рабочих, я полагаю, что до 10 % печей практикуют регулярное жестокое обращение с рабочими. Это не так широко распространено, как утверждают некоторые правозащитные организации, тем не менее примерно 75 000 человек насильно удерживаются в долговом рабстве. Конечно, мы не сможем узнать полную правду до тех пор, пока не будет проведена перепись на всех печах, лучше всего силами международной организации. Как говорит Зафар Икбал, получивший печь в наследство: «Инспектора пакистанского правительства по трудовому надзору приезжают на печь раз в год, получают свою взятку и уезжают»[81].

Есть и еще одна причина для осторожных оценок долговой кабалы и грубого обращения: номенклатура печей постоянно меняется. Документация одной из региональных ассоциаций владельцев печей показывает, что половина печей, начавших работу за последние два года, принадлежит людям, которые никогда прежде не владели печами и установки которых существенно отличаются от установок долговременных владельцев. Не следует удивляться этим колебаниям, поскольку печи используются еще и для того, чтобы осушить и выровнять сельскохозяйственные угодья. Года через два-три, когда земля готова для ирригации, печь закрывают. Владелец мог бы начать подвозку земли к печи, но дополнительные транспортные расходы сделают цену кирпичей неконкурентоспособной. Для семьи, у которой есть земля и некоторый капитал (чтобы начать работу печи, нужно примерно $24 000), производство кирпичей может выглядеть достаточно привлекательным делом. Недостаток опыта не воспринимается как серьезное препятствие, поскольку можно нанять опытного мунши, чтобы организовать дело и управлять работой печи. Некоторые молодые и образованные владельцы печей, с которыми я говорил, ясно давали понять, что с их точки зрения, долговое рабство приносит больше проблем, чем выгод. Они хотят придерживаться минимальных предварительных выплат, чтобы удержаться в рамках своих финансовых возможностей, и сосредоточиться на продаже кирпича.

Ситуация на печах определенно меняется, но трудно сказать насколько и в каком направлении. Еще один новый фактор — иммиграция из Афганистана. Эти семьи отказываются от каких бы то ни было авансов, а также отказываются подряжаться на работу на целый сезон. Владельцы печей единогласны в своем описании афганских рабочих, которые, по их словам, работают много и очень быстро, иногда производя кирпича в день вдвое больше, чем мусульмане-«шейхи» или христиане. В то же время все владельцы и управляющие признают, что работа афганских иммигрантов небрежная и неряшливая, и жалуются, что им нельзя доверить производство высококачественного кирпича, который требуют многие покупатели. Не запрашивая никакого аванса, афганцы экономят деньги владельцев, но управляющие никогда не знают, будут ли эти рабочие трудиться на следующей неделе. «По крайней мере, если семья получила аванс, ты знаешь, что она будет здесь, когда тебе это нужно», — так сказал один управляющий.

Связанные вечным долгом

Система предварительных выплат и долгового закабаления насчитывает в Пакистане сотни, если не тысячи лет. Уходя корнями в феодальные отношения между землевладельцами и крестьянами, со временем она развилась в систему, внутри которой выданные работнику авансом деньги могут превратиться в средство его закабаления. Но эта система, если использовать ее честно и без принуждения, не обязательно несет зло рабочим. Правильная схема ее функционирования выглядит так. Семья обращается к владельцу печи по обжигу кирпича в поисках работы. Возможно, они утратили право пользования землей в регионе, где традиционно были крестьянами, или были изгнаны с земли ее владельцем в ходе механизации, заменившей крестьянские мотыги тракторами. Они могут быть даже беженцами, которые из-за военных действий в Афганистане или Кашмире были вынуждены покинуть свои дома. Каковы бы ни были причины, семья оказывается в отчаянном положении и готова взяться даже за тяжелую и жаркую работу на печи по обжигу кирпича.