Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Андрей напал первым, начав бой «морским ударом» — правой в голову, левой в корпус. Глеб легко, даже грациозно для своей массы ушел от атаки. Не прилагая никаких усилий, уклонился от левого бокового, пропустив завалившегося Андрея вперед. Демонстративно воздержался от ответа — подвигал мощными плечами, размял шею. Для него эта схватка была всего лишь унизительной для соперника игрой. На угрюмом лице читалось: покажи-ка, на что ты способен. Чуть лучше, но все еще никуда не годится. Как? И это все?
Андрей развернулся, дернув взъерошенной головой, и встал в стойку. Снова начал первым, сократив расстояние быстрым прыжком и попытавшись ухватить Глеба за голову и вломить коленом в подбородок. Глеб блокировал колено рукой, крутанулся через спину и с силой зарядил локтем противнику в висок. Мой друг рухнул на колени и глухо застонал. Глеб обошел его по широкому кругу, как примеривающийся к подранку хищник.
В безлюдном уголке базы словно ожил один из тех кошмаров, что мерещились мне накануне побега. Траурная лента реки, серый песок в темных штрихах выброшенных на берег веток. Свежий запах воды. Два угольно-черных мужских силуэта с белыми пятнами лиц.
Андрей поднялся на ноги, покачиваясь и мотая звенящей после удара головой. На виске лопнула кожа, по шее потекла струйка крови. Он выпрямился, прикрывая локтями ребра. Теперь первым напал босс: ногой ударил по подставленному предплечью, тут же в живот, затем по колену. Андрей снова потерял равновесие и упал. Начал подниматься, подволакивая ушибленную ногу, но в этот раз Глеб не дал ему выпрямиться — зарядил носком тяжелого ботинка по подбородку. Это был не бой, это было избиение. Я прикусила костяшки сжатого кулака, чтобы не закричать. Гитара и кеды упали на землю.
Но моего друга было рано списывать со счетов: Андрей резко перевернулся на бок и швырнул в лицо боссу, склонившемуся слишком близко, горсть песка. А затем, не дав опомниться, ударил его зажатым в кулаке камнем, сработавшим не хуже свинчатки. Глеб выгнулся назад, схватившись за расшибленный лоб. Из-под пальцев потекло красное. Андрей скачком поднялся с земли и принялся молотить противника руками и ногами, наращивая скорость. Теперь пришел черед Глеба пятиться и отступать, не успевая блокировать поток ударов.
А потом он споткнулся… Андрей тут же навалился, придавил грудь упавшего соперника коленом и приставил к шее выхваченный из-за пояса нож. Тот самый, каким перерезал мои веревки в день знакомства, с плавно изогнутым лезвием. И каким собирался теперь раскроить шею Глеба…
— Нет! Не надо, прошу! Умоляю тебя, не надо! — мой крик разорвал тишину дикого пляжа.
— Саша, отвернись, — изменившийся голос Андрея поразил меня, такой в нем слышался холод.
Я поняла, что уговоры и мольбы бесполезны. Попытаться ухватить его за руку и отвести нож? Но лезвие приставлено вплотную, одно случайное движение и кровь будет не остановить… Глеб словно почувствовал мои мысли: отвернулся от врага и посмотрел на меня. Затем расслабленно откинулся на спину и закрыл глаза.
Все мысли исчезли из моей головы, уступив место чистым рефлексам. Я схватила пустую бутылку из-под коньяка, в один прыжок подлетела к Андрею и ударила его по затылку. Мой друг обмяк и завалился вперед. Нож выскользнул из ослабевших пальцев, лишь оцарапав кожу. Меня начало трясти. Господи, что я наделала! Предала единственного хорошего парня в этом гадюшнике! Друга, который рисковал всем, чтобы мне помочь! Я со злостью швырнула проклятую бутылку, разбив ее о камни.
Но я просто не могла допустить смерти Глеба: только не это, что угодно, пусть хоть весь мир рухнет, только не это!
Глеб Игнатьев с кряхтеньем столкнул с себя безвольное тело и поднялся на ноги.
— Оставь его! Не смей! — крикнула я, заметив, что мужчина потянулся к ножу, оставшемуся лежать рядом с оглушенным соперником. Расслабленное лицо Андрея сохранило легкий след недоумения и обеды. Он никогда мне больше не улыбнется… Прости меня!
— А то что, детка? И меня приложишь бутылкой? — устало буркнул босс, взял нож и отшвырнул его в темноту. Гнев его загадочным образом исчез. Он поморщился, ощупывая кровоточащую ссадину на лбу, и неторопливо двинулся в мою сторону. Я испуганно попятилась назад, пока не ощутила босыми пятками холодную воду.
— Иди ко мне, Саша, не бойся, — мужчина протянул ладонь с испачканными в крови пальцами. — Я ничего тебе не сделаю.
Еще шаг. Под босыми ступнями просел податливый ил.
— Я никогда не причиню тебе вреда. Просто вернись.
В последней фразе прозвучала такая тоска, что я невольно засомневалась, но по инерции сделала еще один шаг. Мне хотелось убежать. Мне хотелось остаться. Мне хотелось разреветься, но я же себе пообещала…
Так ничего и не решив, я продолжала понемногу отступать. Вода поднялась сначала по щиколотку, затем — по колено, достигла бедра, пояса… Холодная вода: меня затрясло с удвоенной силой. Глеб вошел в реку следом, как был, в ботинках и штанах. Подол его расстегнувшейся во время драки рубахи приподняло волной. Он же не умеет плавать! Я могу просто уплыть и попытаться выбраться на берег где-нибудь подальше отсюда! Что-то в моем лице выдало внезапно зародившийся план. В глазах Глеба мелькнул испуг.
— Даже не думай! В такой воде ноги через пять минут сведет судорогой, ты утонешь!
Я не успела ничего решить: стопу пронзила внезапная боль. Я вскрикнула и потеряла равновесие. Ледяная вода попала в нос, захлестнула рот и глаза, пятку словно разрезало надвое, меня охватила паника. Я заметалась под водой, не в силах выбраться на поверхность.
Сильные руки Глеба подхватили меня и рывком вытащили наверх. Я с хрипом втянула долгожданный воздух, широко разинула рот и уцепилась за его мокрую рубашку.
— Что случилось?!
— Не знаю, больно!
Глеб почти бегом двинулся к берегу, преодолевая сопротивление воды, шумно загребая ногами и поднимая тучу брызг. Усадил меня на песок, опустился рядом на колени. Осторожно обхватил ладонями окровавленную ступню, поднял на уровень лица, осмотрел.
— Ты наступила на стекло. Осколок вошел глубоко, еще и разломился. Возьмись за шею, я донесу тебя до машины.
— Только если ты позовешь кого-нибудь помочь Андрею. И пожалуйста, не наказывай его, он просто меня пожалел! Или я никуда не пойду! — я даже отдаленно не представляла, чем
