- Я нашла их в мамином сундуке, - пояснила она. - Ты ведь помнишь тот день, когда я осматривала в мансарде сундуки? Так вот, эти рисунки с гербами находились под акварелями. И мне кажется, что в этих гербах - ключ к разгадке маминой тайны. Возможно, сейчас мне удастся выяснить, кто был моим отцом. Ты говорил, что мог бы помочь мне, если бы у меня было больше информации. Теперь она у меня имеется.

Селия указала на цифры на оборотах рисунков и объяснила свою теорию дат. А потом, показав рисунки без дат, заявила:

- И я почти уверена, что именно в этих трех гербах разгадка тайны. Впрочем, я могу ошибаться, лучше сам все просмотри.

Молча кивнув, Джонатан склонился над столом. Внимательно рассматривая гербы и даты на оборотах рисунков, он вскоре убедился, что Селия права. Проклятие! Она наткнулась на список любовников Алессандры! Ей случайно удалось найти именно то, что он, Джонатан, безуспешно искал по заданию дяди Эдварда.

- Думаешь, это поможет? - спросила Селия.

Он взглянул на нее с недоумением.

- Поможет?… Кому? В чем?

- Я ведь уже все тебе объяснила, - проговорила Селия с некоторым раздражением. - Мне кажется, что эти гербы помогут мне найти моего отца.

- Знаешь, я возьму все это к себе в комнату и немного подумаю, - ответил Джонатан.

Селия взглянула на него с удивлением:

- Но зачем тебе все? Ведь меня интересуют только эти три герба. Я даже знаю, кто они, эти люди. Эндерби, Барроули и Хартлфилд. Верити узнала их гербы. А что касается остальных… - Она указала на стопку рисунков. - Они не имеют особого значения. Или ты думаешь иначе?

Джонатан не знал, что ответить. Для него все рисунки имели огромное значение. Ему придется провести немало времени над этими гербами, датами и книгами по геральдике. И возможно, ему удастся выяснить, кто виновник той злополучной истории на корнуоллском побережье. Кроме того, необходимо…

И тут он вдруг понял, что Селия смотрит на него в ожидании ответа. Причем смотрела она не только вопросительно, но и с некоторым беспокойством, словно догадывалась о чем-то. Разумеется, она не могла прочесть его мысли, но он-то, Джонатан, прекрасно знал: после изучения всех этих гербов он, возможно, узнает всю правду об Алессандре Нортроп, то есть узнает о том, что она поддерживала связь с врагами Англии.

Но что потом? Что, если мать Селии действительно предавала свою страну?

Джонатан представил, как изменится милое личико Селии, когда она тоже узнает все это. И что она подумает о своей матери, что почувствует, когда узнает, что мать, возможно, предавала даже ее, собственную дочь? Ведь не исключено, что Алессандра хотела передать ее Энтони лишь для того, чтобы потом выведывать через нее секретные сведения.

И тут Джонатан вдруг выпалил:

- Но если все остальные гербы не имеют для тебя значения, то ты могла бы сжечь их, не так ли?

- Но зачем? Ведь они - что-то вроде ее дневника. Для меня это будет хоть какая-то память о матери.

- Видишь ли, Селия, эти «дневники» могут быть опасны для некоторых из мужчин, с которыми у нее была связь, - заявил Джонатан.

Она взглянула на него с удивлением.

- Но ведь эти рисунки у меня. И их никто не видел… кроме тебя, конечно. Знаешь, давай лучше поговорим об этих трех рисунках, ведь именно они…

- Нет-нет, не торопись, - перебил Джонатан. - Тебе кажется, что ты сузила круг поисков, но, возможно, ты ошибаешься.

- Давай предположим, что я не ошиблась. Ты можешь помочь мне с этим… «узким кругом»?

Джонатан снова взглянул на три рисунка, лежавшие отдельно. Было ясно, что задача не такая уж сложная. Ему приходилось сталкиваться и с более трудными заданиями.

- А если я помогу тебе, Селия, что ты сделаешь, когда узнаешь, кто твой отец?

- Кажется, я уже говорила тебе… Просто я хочу узнать его имя.

- Это ты сейчас так думаешь. Когда же ты узнаешь имя своего отца, тебе захочется поговорить с ним - я в этом нисколько не сомневаюсь.

Селия взглянула на любовника исподлобья.

- Ты хочешь отказаться, чтобы предотвратить это?

Джонатан в растерянности пожал плечами; ему было ясно, что он угадал намерения Селии.

- Пойми, дорогая, мне очень не хочется тебе отказывать, однако… Если ты встретишься с этим человеком, то можешь столкнуться с оскорблениями с его стороны. Более того, я опасаюсь, что такая встреча разобьет твое сердце.

Она тихо вздохнула, и в ее глазах заблестели слезы.

- И все-таки я хочу узнать, кто этот человек. Хочу встретиться с ним и поговорить. А если он захочет отказаться от меня… Что ж, пусть так, но я хочу услышать это от него.

Джонатану очень хотелось возразить ей, хотелось отговорить ее, но он прекрасно знал, что на месте Селии поступил бы так же, как она. Однако он-то сам все знал о своем отце; более того, его отец признал его своим сыном, а вот Селия… Она тоже имела право узнать имя этого человека. И он, Джонатан, обязан был ей помочь.

Немного помедлив, он со вздохом кивнул:

- Ладно, хорошо. Я попытаюсь что-нибудь узнать. Хотя, конечно, не уверен, что удастся…

Селия с улыбкой поднялась на ноги и поцеловала его.

- Спасибо, Джонатан. Я очень тебе благодарна. И тебе не обязательно действовать открыто. Можешь тайно, если не хочешь ссориться с этим человеком. Я ему ничего про тебя не скажу, обещаю.

Джонатан обнял ее и прошептал:

- Об этом не беспокойся, дорогая. - Взглянув на папку, лежавшую на столе, он добавил: - Будет лучше, если ты все рисунки оставишь на время у меня. Из них мы, возможно, узнаем еще что-нибудь о твоей матери. Ты ведь говорила, что хочешь знать о ней как можно больше, не так ли?

- Мне нужен твой совет, Джонатан.

Шепот Селии вернул его к действительности, и он, по-прежнему обнимая ее, немного отстранился, заглянув ей в лицо. Они едва отдышались, и он все еще переживал чудесные ощущения, вернее - исступленный восторг, вызванный их последним соитием. Селия, как всегда, была страстной и необузданной, и казалось даже, что она с каждым разом становилась все более неистовой. А то, что произошло между ними несколько минут назад… О, это было прекрасно, удивительно, бесподобно… Прежде ему даже в голову не приходило, что между мужчиной и женщиной может происходить нечто подобное.

А сейчас Селия смотрела на него широко раскрытыми глазами, смотрела с чрезвычайно серьезным выражением лица.

- Говоришь, совет? По поводу твоих растений? - спросил он с улыбкой. - Боюсь, что садовник из меня еще хуже, чем плотник.

- Нет, я о подруге. Я вчера получила письмо от Одрианны. Она попросила меня зайти к ней сегодня. Однако она не написала, что я должна прийти тайно. Может, она считает, что я могу прийти… как все другие ее знакомые?