— Всем за борт! — прокричал он. — Толкайте корабль!

Мы попытались. Или, во всяком случае, другие пытались, в то время как мы с Финаном только притворялись, что толкаем, но «Торговец» застрял основательно.

Вроде бы он сел на мель так мягко, так тихо, и все же не двигался, и теперь Сверри, все еще стоявший на рулевой площадке, видел, как островитяне направляются к нам по поросшим тростником руслам рек. И, что беспокоило его еще больше, красный корабль пересекал широкий залив, где мы раньше стояли на якоре. Сверри ясно видел, как к нему приближается смерть.

— Груз за борт! — скомандовал он.

Для Сверри то было нелегким решением, но лишиться груза уж всяко лучше, чем погибнуть. Поэтому мы выбросили все слитки за борт.

Мы с Финаном больше не могли отлынивать, потому что Сверри теперь наблюдал за рабами и лупил нас палкой. В считаные минуты мы уничтожили всю прибыль, которую наш хозяин получил за целый год торговли. За борт отправились даже клинки мечей, а красный корабль тем временем подходил все ближе, поднимаясь по каналу. Он был уже всего в четверти мили от нас, когда последний слиток с громким всплеском упал за борт и «Торговец» слегка качнулся.

Теперь начинался прилив, водовороты вихрились вокруг выброшенных слитков.

— Гребите! — закричал Сверри.

Островитяне наблюдали за нами.

Они не осмеливались приблизиться, поскольку боялись вооруженных людей на красном корабле; они просто смотрели, как мы скользим прочь, на север.

А мы боролись с прибывающим приливом, и наши весла били по грязи так же часто, как по воде, но Сверри без умолку орал, чтобы мы гребли сильнее. Он рисковал снова сесть на мель, но хотел любой ценой выбраться на открытую воду, и боги были на его стороне, потому что мы буквально вылетели из устья канала. «Торговца» подняли волны прибывающего прилива, и внезапно мы очутились в море, и белая пена вздымалась возле нашего носа.

Сверри поднял парус, и мы устремились на север, а красный корабль, похоже, сел на мель там же, где до этого и мы. Он врезался в груду выброшенных слитков, и поскольку его осадка была глубже, чем у «Торговца», у него ушло больше времени, чтобы освободиться. К тому времени, как чужой корабль вышел из канала, нас уже скрыли дождевые шквалы, налетавшие с запада и барабанившие по судну.

Сверри поцеловал свой амулет-молот.

Наш хозяин потерял целое состояние, но это его не слишком беспокоило, поскольку он был все еще богат.

Но вот что действительно тревожило Сверри, так это красный корабль: он знал, что судно преследует его и останется у берега, пока нас не найдет. Поэтому, как только сгустилась темнота, Сверри опустил парус и приказал всем сесть на весла.

Мы пошли на север. Красный корабль все еще держался за нами, но далеко позади, и дождь время от времени полностью скрывал его. А когда налетел шквал посильнее, Сверри опустил парус, развернул судно на запад, навстречу ветру, и его люди бичами заставили нас работать. Двое из его команды даже сами сели на весла, чтобы нам помочь: надо было любой ценой спастись, скрывшись за темнеющим горизонтом, прежде чем красный корабль увидит, что мы сменили курс.

То была зверски трудная работа. Дул сильный ветер, по нашему судну вовсю колотили морские волны, и каждый удар весел обжигал мышцы. Временами мне казалось, что я сейчас от изнеможения лишусь чувств. И только глубокой ночью нам позволили прекратить работу.

Поскольку Сверри больше не видел за бортом больших волн, с шипением приходивших с запада, он велел нам втянуть весла и закрыть весельные порты. Мы лежали неподвижно, как мертвые, пока корабль в темноте поднимался и опускался на волнах в бурлящем море.

Когда забрезжил рассвет, мы увидели, что других судов поблизости нет. Ветер и дождь вовсю хлестали нас, прилетая с юга, а стало быть, нам не придется грести: мы можем поднять парус и позволить ветру нести «Торговца» по седым водам.

Я посмотрел в сторону кормы, ища взглядом красный корабль, но его нигде не было видно.

Вокруг только волны и облака, да еще в порывах шквального ветра с косым дождем мелькают, словно белые клочки, птицы, летящие над морем. «Торговец» подчинялся ветру, так что вода летела мимо нас, и Сверри, облокотившись на рулевое весло, пел от радости, что сумел спастись от загадочного врага.

В этот момент мне снова захотелось заплакать. Я не знал, кому принадлежал красный корабль и кто на нем плыл, но не сомневался: там были враги Сверри, а любой враг Сверри — мой друг. Но корабль исчез. Мы скрылись от загадочного преследователя.

* * *

Итак, мы вернулись в Британию. Вообще-то Сверри не собирался туда идти: у него больше не было груза на продажу, и хотя имелись припрятанные монеты, на которые можно купить товар, он не спешил их тратить — ведь еще надо было на что-то жить. Наш хозяин избежал встречи с красным кораблем, но знал, что, если вернется домой, этот корабль наверняка будет поджидать его у берегов Ютландии. И я не сомневался, что Сверри перебирает в уме другие места, где сможет в безопасности перезимовать.

Первым делом ему следовало найти своего господина, который дал бы ему убежище, пока вытащенный на берег «Торговец» будут чистить, чинить и заново конопатить. А господин потребует серебро. Мы, гребцы, слышали обрывки разговоров и поняли, что Сверри решил напоследок все-таки взять груз, отвезти его в Данию, продать, после чего найти какой-нибудь порт, где он сможет укрыться. А уж оттуда двинуться по суше к своему дому и взять побольше серебра, чтобы было на что торговать в следующем году.

Мы стояли у берегов Британии. Я никак не мог сообразить, что это за место. Знал только, что не Восточная Англия, потому что здесь не было утесов и холмов.

— Тут совершенно нечего купить, — пожаловался Сверри.

— Может, овчины? — предложил Хакка.

— Какую прибыль они принесут в такое время года? — сердито вопросил Сверри. — И наверняка сейчас осталось лишь то, что не смогли продать весной. Какое-нибудь барахло, заляпанное овечьим дерьмом. Я бы предпочел везти уголь.

Однажды ночью мы укрылись в устье реки, а на берег прискакали вооруженные всадники. Они пристально рассматривали нас, но не воспользовались ни одним из маленьких рыбачьих суденышек, вытащенных на берег, чтобы до нас добраться. Вероятно, решили оставить нас в покое, если мы оставим в покое их.

Как раз когда стемнело, в реку вошло еще одно рыбачье судно и встало на якорь неподалеку от нас. Его капитан, датчанин, на небольшой лодке приблизился к нам, и они со Сверри, укрывшись в помещении под рулевой площадкой, обменивались новостями.

Мы не слышали ни одной из новостей. Мы только видели, как эти двое пили эль и разговаривали. Незнакомец покинул наше судно незадолго до того, как его корабль скрыла тьма, а Сверри казался довольным беседой: утром, прокричав благодарности в сторону датского судна, он приказал нам поднять якорь и взяться за весла.