Тут друида запнулась и несколько виновато пожала плечами.

— Прости, Шерьян, — сказала она. — Я сделала все, что могла, но, боюсь, этого окажется слишком мало. Мои чары помогут Тефне лишь на очень короткое время. Та гадость, которая поселилась в ней, слишком сильна и могущественна. Друида может совладать с отчаянием человека и его горем. Она может примирить его с самим собой, не дать свалиться в пропасть безысходного горя. Но против божественного промысла мы идти не в силах.

— Против божьего промысла? — переспросил Шерьян, резко подаваясь вперед. — О чем ты?

— Твоя супруга носит на себе вещь, которая была сделана не человеческой рукой. — Тимьян кивком указала на мою руку. — Такие вещи, как этот браслет, невозможно случайно найти или потерять. Чем дольше он на ней — тем меньше в твоей жене будет оставаться разумного и тем больше пробудится звериного.

Я задумчиво прикоснулась к запястью, которое еще жгло после предупреждения браслета. Который раз я слышу такие слова? Сначала меня предупреждали об опасности Рикки и Аджей, теперь друида. Но меняет ли это что-нибудь для меня? Вряд ли. Возможно, я откажусь от браслета. Но потом, когда вокруг не будут бродить загадочные убийцы и многочисленные охотники за нечистью. Сейчас же это будет означать для меня неминуемую и скорую смерть.

Шерьян посмотрел на меня и без проблем угадал мое решение.

— Ты ведь не отдаешь его, так, Тефна? — спросил он, скрещивая на груди руки.

— По доброй воле — никогда, — подтвердила я. — Но я обещаю подумать об этом, когда моей жизни ничто не будет угрожать.

— Отговорки, — пробормотала друида, с трудом поднимаясь на ноги. Отряхнула безупречно чистое платье, на котором не появилось ни пятнышка грязи после сидения на влажной земле. — Это все отговорки, моя девочка. Жизни всегда что-нибудь грозит. Мы просыпаемся утром и не знаем, доживем ли до вечера. Скользкие ступени, застоявшаяся на жаре еда, случайная пчела — все может привести к гибели. Поэтому ты с легкостью найдешь повод не снимать браслет. До тех пор, конечно, пока будешь сохранять подобие разума. А потом никаких оправданий для тебя и не потребуется. Подумай об этом, девочка моя. Подумай хорошенько. В твоей жизни сейчас ничуть не больше опасностей, чем прежде.

— Ну да, конечно, — с сарказмом фыркнула я. — Я заметила. Только раньше почему-то никто не вырывал на меня ям с заостренными кольями на дне. И толпы храмовников не носились за мной по пятам с намерением распять в круге мертвых.

— Но раньше рядом с тобой и не было такого защитника, — мягко возразила друида и с настоящим теплом и лаской посмотрела на Шерьяна, — который ради тебя, будь уверена, сразится даже с богом-отступником.

Я промолчала. Вряд ли Тимьяна обрадуется, если узнает, какие чувства я на самом деле испытываю к храмовнику. Присутствие его рядом — лишь еще одна причина не снимать браслет.

— Я так и думала. — Друида горестно поджала губы. — Зло слишком глубоко пустило отростки в твою душу. И я не знаю, что теперь может спасти тебя.

Проговорив это, она развернулась и неспешно отправилась к выходу из сада.

— Постой, — окликнул ее Шерьян, когда она уже почти скрылась за поворотом дорожки. — Тимьяна, ты знаешь все о местных лесах. Мы думаем, что здесь появился зверь. Дикий метаморф, который прошлой ночью едва не убил Владыку. Ты наверняка должна ощущать его присутствие. Не подскажешь, где искать его логово?

— Твоя жена скоро станет самым страшным зверем в окрестностях, — не оборачиваясь, кинула Тимьяна, даже не посмотрев в нашу сторону напоследок. — Запомни мои слова, Шерьян. Иначе однажды утром ты рискуешь не проснуться. С разорванным горлом долго не живут, знаешь ли.

И друида исчезла среди деревьев.

* * *

Шерьян молчал всю дорогу, пока мы возвращались в его покои. Помалкивала и я, не желая привлекать к себе его внимание. В душе после встречи с друидой разливалось такое умиротворение и непонятное блаженство, что совершенно не хотелось портить состояние полного покоя ненужными разговорами. И уж тем более вспоминать те слова, которые Тимьяна сказала напоследок. Подумаешь, обозвала меня зверем. А кто же я, если не он? Домашняя кошечка, что ли?

У себя в комнате Шерьян первым делом подошел к окну и застыл перед ним, явно не желая встречаться со мной взглядом. Я лишь пожала плечами. Такое чувство, будто он обижается на меня. А за что, хотелось бы знать? Сам же потащил меня к друиде. Кто же виноват, что все прошло совсем не так, как задумывалось.

— Прости меня, Тефна, — наконец, когда я уже отчаялась дождаться от супруга хоть слова, тихо проговорил Шерьян, не оборачиваясь. — Я несколько иначе представлял себе твою встречу с Тимьяной. Она в свое время очень сильно мне помогла. После гибели Индигерды я балансировал на грани жизни и смерти. Когда я понял, что именно натворил, то всерьез собрался наложить на себя руки. Покончить с собой, чтобы хотя бы на землях мертвых встретиться с женой и вымолить ее прощение. Лишь уговоры Мария и младенец на руках остановили меня от этого шага. Но все равно я не жил — существовал. Каждую ночь во сне видел перед собой растерянную Индигерду, которая постоянно спрашивала: «За что?» И я не знал, что ей ответить.

— Тимьяна помогла тебе не видеть кошмаров?

— Нет. — Шерьян качнул головой и повернулся ко мне. — Она помогла понять, что мертвым, в сущности, все равно. Прощение надо просить у живых. И я поклялся, что сделаю все, лишь бы Рикки не повторил моего печального подвига. Чтобы он вырос достойным человеком, а не бесчувственным убийцей во славу храма.

— Достойное желание. — Я села в кресло и лениво качнула туфелькой. — И ты почти добился его исполнения, поздравляю.

Шерьян хотел еще что-то добавить, порывисто качнулся ко мне, но в последний момент передумал.

— Если тебе не понравилась встреча с Тимьяной, то я сдержу свое слово, — глухо проговорил он. — Что ты хочешь взамен? Получить в моем лице еще одного кровного должника?

Я благодушно улыбнулась. Неплохая идея. Но, к сожалению, свидание с друидой пришлось мне по нраву. Точнее — его последствия. У меня сейчас было настолько хорошее настроение, что даже мигрень, вечная спутница последних дней, отступила. Нет, раз уж вздумала играть по правилам, то не будем и отступать.

— Ты ничего не должен мне, — сказала я, щурясь от лучей солнца, падающих мне прямо на лицо. — Пусть поцелуй Тимьяны и не успокоил окончательно мою душу, но временное облегчение он мне, безусловно, принес.

Шерьян с заметным облегчением вздохнул. Но спустя миг уже нахмурился и вкрадчиво поинтересовался:

— Тефна, что ты хочешь взамен своего браслета?

Я удивленно вскинула брови, не ожидая такого поворота разговора, и храмовник торопливо продолжил:

— Пойми, такая ситуация не может продолжаться долго. Браслет калечит твою душу, ухудшает контроль над телом и эмоциями. Тимьяна права: еще немного, и ты превратишься в зверя. Стоит ли эта игра таких жертв?