И деньги. С целью подрыва экономики СССР немцы печатали фальшивые бумажные ассигнации. Впрочем, то же самое они проделывали с английскими фунтами. При обыске подозреваемых находили пачки новёхоньких денег, где номера банкнот шли по порядку. Обычные граждане не были столь богаты. Позже немцы стали снабжать своих агентов бывшими в употреблении банкнотами, причём подлинными, из хранилищ госбанка или сберкасс захваченных городов. Из этих же городов были бланки паспортов, военных билетов, партийных и комсомольских документов.

И печати ставили подлинные, изъятые вместе с документами из брошенных сейфов, металлических ящиков, а то и просто в столах. Из городов зачастую бежали в панике, особенно в первые месяцы войны. Стоило какому-нибудь паникёру закричать: «Немцы! Танки! Окружают!», как жители начинали убегать, прихватив самое ценное – детей и личные документы, бросая нажитое годами имущество. Кто поумнее, подальновиднее, с началом приближения фронта перебирался к родне, подальше в тыл. Если предприятия были оборонные, выпускающие военную продукцию, то с эвакуацией тянули до последнего, а потом грузили станки уже под бомбёжками.

Для немцев захват подлинных документов, штампов и печатей, советского оружия и амуниции на складах открывал для разведчиков и диверсантов широкое поле для деятельности. Если в первые месяцы войны активно действовал в ближнем тылу наших войск батальон «Бранденбург-800», переросший потом в полк, то в дальнейшем уже наши, коренные жители, сдавшиеся в плен, согласившиеся сотрудничать. Или добровольцы из недовольных советской властью. Такие бывают при любой власти, тем более что Сталин и его режим давали много поводов для возмущения, но подавляли. Проходили обучение, забрасывались. Язык, привычки, условия жизни знали хорошо, и выявить их было сложно. Самое уязвимое звено для любого разведчика – связь. Без передачи разведывательных данных он бесполезен, как боевая единица, а с выходом рации в эфир возможно его задержание.

Красная армия стремительным наступлением второго апреля 1944 года, перейдя реку Прут, перешла границу и заняла около пятидесяти населённых пунктов. Румынское правительство 12 апреля запросило перемирия, осознав, что королевство может быстро пасть. Правительство СССР выдвинуло условие, которое правительство Антонеску отвергло. Румынам это не помогло, Красная армия двинулась дальше.

Одновременно четвёртый конный корпус РККА начал наступление на Одессу, к вечеру 9 апреля город почти полностью окружили. А восьмого апреля началась Крымская операция. Четвёртый Украинский фронт под командованием Ф. И. Толбухина и Отдельная Приморская армия во взаимодействии с Черноморским флотом и Азовской флотилией начали наступление на Крым со стороны Перекопа, в первый же день удалось продвинуться на три километра. В Крыму высаживали десант 1271-го полка 387-й стрелковой дивизии. Немцы, опасаясь окружения, начали отвод своих войск с Керченского полуострова. Керчь отбили десятого апреля, в этот же день войска Толбухина заняли Армянск. А потом пошло. Освобождён Джанкой, Феодосия, Евпатория, Симферополь. Знаменитую Качу, колыбель русской авиации, освободили 14 апреля, как и Судак, Алушту, Саки, Бахчисарай. Ялту отбили у оккупантов 15 апреля, а 17-го начались бои на подступах к Севастополю. У немцев и румын оставался клочок земли на западе Крымского полуострова. Наши штурмовики и бомбардировщики наносили непрерывные удары по укреплениям и живой силе, флот препятствовал эвакуации морскими транспортами живой силы.

Практически зеркальная ситуация сорок первого года, только теперь вместо Красной армии был вермахт. Немцы и румыны несли большие потери. Пособники и предатели, помогавшие немцам, оказались оккупантам не нужны, заметались по полуострову. А только многих жители и партизаны знали в лицо. Вот когда в полную силу заработали НКВД, органы СМЕРШ, милиция, войска по охране тыла.

Однако первым, с кем столкнулся Андрей, был краснофлотец из десанта. В СМЕРШ позвонил хирург полевого госпиталя, сообщил о подозрении. Пришлось выехать. Андрей сначала побеседовал с заявителем.

– Я на фронте давно, с сорок второго года, самострелов повидал. Как раз тот случай.

Солдаты, не желающие воевать, боявшиеся погибнуть на передовой, занимались членовредительством. То в руку себе выстрелят, то в ногу. И невдомёк, что при выстреле практически в упор на обмундировании или коже остаются следы сгоревших порошинок. Всё же слухи о признаках самострела разошлись. Солдаты стали придумывать другие способы получить ранение, уйти с передовой, полежать в госпитале. А если повезёт – получить инвалидность, демобилизоваться и пользоваться льготами. Стреляли в руку через буханку хлеба или подушку, они задерживали порошинки. Или просили приятелей пальнуть с нескольких метров. Везло не всем. Хорошо, если пуля пробивала навылет. А если застревала, хирург при операции видел – пуля от немецкого оружия или отечественного. При ранении сквозном установить обстоятельства сложно.

Хирург продолжил:

– Парень в кисть руки стрелял из карабина. Ранение сквозное, вокруг входного отверстия ожог от выстрела.

– Да, похоже – наш фигурант.

Дела на самострелов расследовали быстро, передавали в трибунал. И хорошо, если кончалось штрафной ротой, а не расстрелом.

Раненый находился в палате на двадцать человек. Допрашивать при всех не положено. Медсе-стричка раненого вызвала. Андрей допрашивал его в землянке. Парень упёртый.

– Все в атаку бежали, я с ними. Немецкая пуля попала.

– Тогда как объяснишь ожог на коже вокруг входного отверстия?

– Не могу знать.

После ранения прошло уже три дня, повязка сухая и хирург давал благоприятный исход на выздоровление.

– Собирайся, со мной поедешь.

Андрей в госпиталь приехал на «Додже-Три четверти». Ленд-лизовская машина, грузоподъёмностью семьсот пятьдесят килограмм, то есть три четверти тонны, отсюда и прозвище. На фронтах некоторые грузовики или командирские вездеходы снискали уважение за выносливость, хорошую проходимость, приспособленность для армии. Среди грузовиков это был «Студебеккер», а английский «Бедфорд» не любили за поломки. Из джипов почти все пришлись по вкусу, ибо сделаны были по образцу «Бантама».

– Я готов.

Действительно, что брать солдату? Оружие сдал в госпиталь, сидор со скудным скарбом – бритва, запасные портянки, кисет с махоркой, зачастую оставался на поле боя.

Андрей сел рядом с водителем, на командирское место, раненый сзади. Выехали, до СМЕРШа недалеко. Андрей смотрел вперёд, рядом какой-то всхлип – и машина с дороги стала уходить на обочину, а рядом глубокий кювет. Андрей голову повернул, а водитель на баранку навалился грудью и головой. Сзади него раненый, в руке раскрытый перочинный нож, причём приличного размера. Видел уже такие Андрей, немецкого производства, лезвие сантиметров пятнадцать, сталь отличного качества, заточку долго держит. Лезвие окровавлено, и раненый нож снова заносит, намереваясь ударить уже Андрея. В минуты опасности мозг работает быстро. Андрей левой рукой схватился за руль, крутнул резко на себя. «Додж» послушно свернул, передними колёсами угодил в кювет и заглох. От сильного толчка раненый полетел по инерции вперёд, ударился головой о перемычку лобового стекла. Андрей ударил его кулаком под дых, мощно, на сколько хватило сил и пространства для короткого замаха. Раненый засипел, захрапел, выпустил нож из руки, нож упал под ноги Андрею и он наступил на клинок ногой. А сам правой рукой дёрнул клапан кобуры, выхватил «вальтер». Патрон уже в стволе, предохранитель снят. Не по уставу, но писал его явно штабист, не бывавший в переделках. И задачей его было предотвращение несчастных случаев при обращении с оружием в мирное время. А задачей Андрея было, как и других сотрудников контрразведки – уцелеть самому и вывести из строя противника. Чем хорош «вальтер», так это самовзводом. Нажал на спусковой крючок и выстрелил. Курок, как на ТТ, взводить не требуется. Выстрелил краснофлотцу в правую половину груди, что к нему обращена. Раненый сразу обмяк, потерял сознание. Андрей вытащил ключ из замка зажигания, перебрался с сиденья в заднее отделение, за ногу, не церемонясь, оттащил раненого в кузов. Сам достал из аптечки индивидуальный перевязочный пакет, прямо по гимнастёрке перевязал водителя. С осторожностью переместил водителя к раненому. Оба были живы, дышали, но без сознания. Уселся на липкое от крови сиденье водителя, ключ в замок зажигания, завёл двигатель. Сразу подключил передний мост и пониженную передачу.