К счастью для группы, энтузиазм их фанатов оставался невосприимчивым к таким карикатурным характеристикам. Стихийная до мозга костей, музыка с Led Zeppelin II слабо поддавалась анализу, настолько же восхитительно невосприимчивая к критике, насколько и раскат грома в грозовую ночь. В интервью прямо перед выходом альбома Джимми похвастался: «Есть тенденция возвращения к некоторым ранним рок-н-ролльным песням, теперь практически как реакция на тяжелую, интеллектуальную и аналитическую форму, которую приобретает рок. Мне это очень понятно — мы играем их, когда появляется настроение. Это идеальный баланс — такой простой. В песнях вроде ‘I’ve Got A Woman’ невозможно найти ничего иного, кроме того, что там есть. Некоторая музыка просто стала несколько сложновата для публики».

Любовно названный фанатами Коричневым Бомбардировщиком за свою обложку в сепии, по сути это был конверт альбома Led Zeppelin, силуэт изображения с которого был высветлен в желтый цвет. У британского дизайнера Дэвида Джунипера было всего несколько дней, чтобы набросать идею для него. Ему ничего не дали для работы, просто сказали представить что-нибудь «интересное», и ему пришла в голову мысль видоизменить старую фотографию дивизии Яста Военно-воздушных сил Германии, которая управляла дирижаблями, бомбившими Британию во время Первой мировой войны. Вручную подкрасив фотографию, он грубо вырезал лица четверых участников группы из уже широко использовавшихся промо-снимков и приклеил их на лица четырех пилотов Яста. Пейдж предложил Джуниперу также вырезать лица Гранта, Коула и Слепого Вилли Джонсона и приклеить их на лица четверых из оставшихся пилотов вместе со снимком светловолосой актрисы Глинис Джонс, которая играла маму детей в фильме «Мэри Поппинс». С тех пор считалось, что Пейдж таким образом подшутил над инженером Глином Джонсом, который не принимал участие в работе над альбомом, в отличие от его младшего брата Энди. Другие думают, что, возможно, это было связано с предположением, что в оригинальных книгах П. Трэверс о Мэри Поппинс фантазия смешивается с магическими событиями реальной жизни, такими, например, как оживающие неодушевленные предметы. Ни одно из предположений, однако, само по себе не кажется подходящим. Гораздо более загадочно теперь то, что на крупных снимках для обложки, предоставленных для этой книги Джунипером, назвавшим каждого поименно, ни один из них не похож на тех, кто там предполагался, — определенно, не Коул или Грант, а Слепой Вилли Джонсон теперь был опознан дизайнером как Майлс Дэвис, хотя и на него это лицо тоже не похоже.

Словно чтобы подчеркнуть возрастающее чувство собственного достоинства группы, на внутренней части оригинального складного конверта — «целиком моя идея», как теперь говорит Джунипер, — был изображен подсвеченный золотой дирижабль, парящий над древней конструкцией, подобной акрополю, под которой находились четыре похожих на гробы колонны, на каждой из которых было написано имя участника группы. Опять-таки глубокое значение этого никогда не было установлено, хотя мотивы Вознесения кажутся ясными — идея, что объединение науки и религии — это следующий эволюционный шаг былого «естественного» человеческого состояния к бессмертию и загробной жизни, пирамида, увенчанная солнцем (смотри масонское клеймо на американской долларовой банкноте). Не то чтобы наиболее горячие сторонники альбома обязательно поняли все это, внутренняя часть конверта рассматривалась, главным образом, как переносной поднос, на котором можно было сворачивать косяки. Остальное были просто симпатичные рисунки, дружище…

Колледж искусств был ничего. Там, конечно, было полно симпатичных девочек. И несколько психов. Тебе нравилось рисовать, и писать картины, и целыми днями слоняться без дела. Но на самом деле это не могло превзойти игру на гитаре. Ты замечал, что даже чудаки, вокруг которых собирались девчонки, те, кто и вправду мог рисовать и вести себя как Джексон Поллок, все эти сигареты, и солнечные очки, и заляпанные пятнами Levis, ты замечал, как все это просто… растворялось, дружище, в тот момент, когда ты доставал свою гитару и начинал бренчать, затерявшись в собственном мире, словно не замечая реакции, которую вызывал у всех этих юбок. Даже другие молодые парни подстраивались под тебя, даже если старались этого не показывать, даже если ненавидели тебя за это. Получай, Пикассо! Но даже во всем своем великолепии колледж искусств не мог побороть силу гитары — нечто, с чем ты познакомился, когда в самый первый раз ступил на сцену. Плюс, знаешь, ты уже был не там, а на дороге, куря, выпивая и подмигивая всем этим хорошеньким личикам, устремившим свои взгляды на тебя, грязные коровы. Было трудно просто вернуться обратно… в обычное состояние. Жуткая идея…

И ты шел в Marquee, всегда беря с собой гитару, точно не зная, зачем, просто потому что без нее ты был бы как все, а кто хочет быть как все? Не ты. Отвали! Следующее, и вот ты снова здесь, играешь во временной группе, стоя рядом с Джеффом… Когда Джон Гибб из The Silhouettes однажды вечером подошел к тебе после выступления и сказал, знаешь, бла-бла-бла, приходи помочь, — ты едва ли обратил внимание. Но он, казалось, был серьезен, и ты прислушался: похоже, он имел в виду именно это, поэтому в конце концов ты записал адрес и время, и где, и когда, и, черт возьми, что это вообще такое? Сессия, — сказал он. Ты сомневался. Уже был случай однажды, когда Глин Джонс сказал что-то подобное — мол, заходи, будет здорово, ты сможешь поиграть и тебе заплатят, будет здорово, заходи. Но когда ты пришел, тебе под нос сунули лист бумаги. О нет! Ряд точек, похожий на «ворон на телеграфных проводах», пошутишь ты позже, но в тот момент это не было так смешно. Тебя это, черт возьми, задело, ты понятия не имел, что все это значит. Чувствовал себя настоящим дураком! Тебе не пришло в голову, что они хотят, чтобы ты читал музыку. Тебе не надо было читать музыку, когда ты был на сцене, ведь так? Да, черт подери, не надо! Потом они притащили того другого парня, какого-то старого беднягу, понимая, что ты не умеешь этого, и дали тебе жалкую акустику, а твое лицо стало красным от стыда. А то, что делал этот другой парень, было так просто. Всего лишь простой пустяковый рифф. Да-да-да-ди-да! Любой идиот может так сыграть! Боже, ты чувствовал себя глупо. Глупо и рассержено. Ты не позволишь этому снова произойти…

И теперь тут стоял этот парень, Джон Гибб, и говорил о EMI, Studio B и всем таком… что если они тоже сунут тебе листок бумаги? Просто импровизируй, — сказал ты сам себе. Ты мог импровизировать. Почему нет? Просто выдай что-нибудь. Будет несложно. Ведь так? Стоя этим поздним вечером во вторник у бара в Marquee, ты сказал себе: «Да…» Джон улыбнулся, и вы ударили по рукам…

Когда отредактированная версия ‘Whole Lotta Love’ в январе 1970 года достигла четвертой позиции в американском хит-параде синглов, попутно разойдясь более 900 000 копий, судьба группы на грядущее десятилетие была предопределена. Плевать на критиков, это Led Zeppelin, крошка. Рядом с ними The Beatles и The Stones казались воистину старомодными. Это не остановило Пейджа от протестов против идеи выпуска наиболее знаменитого крика души группы без длящейся более минуты психоделической средней части, его величайшего на тот момент триумфа в качестве продюсера. Но он вынужден был принять логику Atlantic, когда некоторые радиостанции начали сами вносить правки в альбомный трек, чтобы подогнать его под трехминутный формат. В результате, одинаковые крошечные версии песни добрались до первого места в Германии и в Бельгии. Однако когда Atlantic решила повторить процесс в Британии с официальной датой выхода 5 декабря, Джимми настоял, чтобы Джи сказал свое веское слово и наложил вето на эту идею, к великому огорчению только что назначенного лондонского руководителя Atlantic Фила Карсона. Это было сделано, несмотря на предварительно анонсированное намерение группы выпустить первый британский сингл, озвученное в интервью журналу Top Pops в сентябре. Будет ли это преднамеренной попыткой сделать хитовый сингл? — спросил журнал. «Все говорят, что они не будут делать этого, — ответил он, — но я полагаю, мы этим займемся. Однако не думаю, что нам нужно компрометировать собственные стандарты. Jehtro Tull сумели сделать качественный сингл», — добавил он, имея в виду ‘Living in the Past’, занявший третье место в Британии летом 1969 года, хотя и не включенный ни в один альбом Tull.