Но и американские групи конца шестидесятых не полностью скатились к свиданиям на одну ночь. Через три дня после акульего инцидента группа вернулась в Л. А. В этот раз вечеринка в Three Experience состоялась еще до концертов. Толпа девчонок подбежала к их столику. Но Джимми там не было. Вместо этого Коул схватил Мисс Памелу — которая была среди них — за руку и дал ей номер комнаты Пейджа в отеле Hyatt House. «Он ждет тебя», — сказал он ей. Но, хотя соблазн был велик, она не пошла. Не сразу же. «Это всегда заставляет тебя казаться интригующей кому бы то ни было», — говорила она. Но Джимми заполучил номер телефона Мисс Памелы, и они пересеклись следующим вечером после концерта в Earl Warren Showgrounds в Санта-Барбаре. С ней обращались не как с очередной групи, а как с почетной гостьей, и это немедленно ее покорило. Она сидела рядом с Джимми на заднем сиденье лимузина после концерта, и «что бы [она] ни делала, это было безупречно: „О, Мисс Пи, как вы это говорите, как вы это делаете? Я искал вас всю жизнь“. И, конечно, годы спустя мы выяснили, что он говорил это всем девушкам…»

По словам Дес Баррес, у Пейджа уже была «дурная репутация» «разрывающего души, причиняющего страдания сердцееда, орудовавшего хлыстом и наручниками, — представление, которое, казалось, было полной противоположностью его совершенно поэтичному ангельскому лицу». Тем не менее, это не остановило ее от того, чтобы стать его лос-анджелесской девушкой на остаток 1969 года. Выходные в августе 1969-ого он будет проводить с Памелой, снова и снова прослушивая пробный материал Led Zeppelin II и делая «кучу заметок». Роберт между тем встречался с одной из подруг Памелы, Мишель Оверман.

В ночь убийств Мэнсона для группы была организована большая вечеринка после шоу в Anaheim, но Джимми с Памелой вместо этого пошли в The Ex, напились вином и обкурились травкой, а потом вернулись в отель, «где занялись прелестной любовью и отрубились». Памела видела «его хлысты, скрученные в шкафу, словно дремлющие», но он обещал: «Не волнуйся, Мисс Пи, я никогда не буду использовать их с тобой». Очевидно, эту сторону Джимми девушки, которых он хлестал, никогда не видели. Напротив, парень, которого сейчас вспоминает Дес Баррес, любил выходить на охоту за антиквариатом, покупал предметы искусства и взял Памелу с собой, чтобы купить несколько гравюр М. К. Эшера (очень дальновидное приобретение, ведь после скорой смерти Эшера стоимость его работ стремительно взлетела). Джимми, вспоминает она, «любил сохранять контроль, не принимал много наркотиков и много не пил. Думаю, он полагал, что его красота слишком важна, чтобы ее портить. Он постоянно стоял перед зеркалом, любуясь на свое роскошное отражение и создавая маленькой завивалкой идеальные волны на своих длинных черных волосах». На следующий день они улетели в Лас-Вегас, где сидели в первом ряду на концерте Элвиса Пресли, холеного Элвиса в черной коже, как и во время его недавнего возвращения на телевидение. После шоу один парень из «Мемфисской мафии» Элвиса подошел и спросил Джимми, не хочет ли он вместе со своей «парой» зайти за кулисы и познакомиться с Королем. «Нет, спасибо», — сказал Пейдж. «Я никогда с этим так и не смирилась», — рассказала Дес Баррес.

В конце августа, по приглашению Пейджа, Памела присоединилась к группе в Нью-Йорке, где у них была свободная неделя перед следующим концертом, вторым выступлением в Flushing Meadow’s Singer Bowl. Она провела там три дня и, пока они играли, сидела на усилителе Джимми. Даже Питер Грант, относившийся к групи еще более холодно, чем Коул, почувствовал симпатию к ней, сажал ее к себе на колени, как маленькую девочку, и дал Рикардо указание следить, чтобы она не потерялась в возбужденной массе девушек, которые теперь толпились вокруг группы после каждого шоу. Вся свита группы вежливо называла ее Мисс Пи, и это было лаской, которую она «принимала с подобострастной благодарностью».

Когда они расставались в аэропорту — Джимми направлялся в Лондон, а Памела летела домой, в Лос-Анджелес, — на ней была его рубашка и он клялся ей в вечной любви. Он взял за обыкновение представлять ее людям как «Миссис Пейдж», — рассказала она, — и она была уверена, что таким образом начиналось что-то большее, чем «любовь на один тур». Но через шесть недель Zeppelin вернулись, чтобы запустить четвертый американский тур, и к тому времени чувства Пейджа уже остыли. Он даже не звонил ей, пока не добрался до Сан-Франциско, где группа с 6 по 8 ноября должна была три вечера выступать в качестве хедлайнеров в The Winterland Ballroom (это были последние концерты тура), а потом нарушил обещание навестить ее в Лос-Анджелесе. В конце концов ей пришлось самой купить билет на самолет и полететь на север, чтобы увидеться с ним, но хотя он «активно демонстрировал, что осчастливлен встречей с [ней]», было очевидно, что он «от [нее] ускользнул». Наконец, он сказал ей: «Пи, ты такая красивая девочка, я тебя не заслуживаю, я такой ублюдок, знаешь». Затем он улетел домой в Англию, а она снова осталась одна в аэропорту. Как она выразилась: «С билетом в один конец в страну неудачников». Менее чем через три недели у нее уже завязалась интрижка с Миком Джаггером.

После возвращения в Англию у группы был запланирован перерыв до Рождества, и Джимми мог оглянуться на прошедшие двенадцать месяцев с непривычным удовлетворением. Располагая даже большей уверенностью в себе, чем раньше, его группа с огромной скоростью головокружительно взлетала к вершинам американских хит-парадов, и некоторые критики могли принимать огромный трансатлантический успех Led Zeppelin II за неожиданность, но участники группы преимущественно считали его заслуженным. В тот же год, когда Нил Армстронг сделает свой «огромный шаг для человечества» по Луне — 29 июля, на следующий день после акульего инцидента, — Zeppelin летел стрелой все глубже, туда, в далекую синеву.

Концерт, на котором они были хедлайнерами, перед комплексным выступлением в лондонском Lyceum Ballroom 12 октября подтвердил также укрепление их позиций в Британии. За две недели до Рождества в отеле Savoy для них был организован специальный прием, где им презентовали два золотых (за продажи альбомов на один миллион долларов) и два платиновых (за продажи более одного миллиона копий альбомов) диска за оба их альбома. На этом мероприятии председательствовала член Парламента, достопочтенная миссис Данвуди, которая в своей речи описала их «не столько [как] Led Zeppelin, сколько [как] газовую ракету» британских экспортных продаж. Грант выступал против этой идеи — «слишком официально», как он заявил впоследствии, — но в этот раз Фил Карсон настоял на своем, и на следующий день это стало горячей новостью в газетах. Такая же вечеринка, устроенная для них через несколько недель в Стокгольме, пришлась группе более по вкусу: Грант настоял, чтобы она проходила не в аристократическом отеле, а в секс-клубе. «Мы там получали награды, а на полу трахалась какая-то парочка, — с широкой улыбкой вспоминает Грант. — Пресса не знала, что с этим поделать…»

Однако пресса прекрасно знала, что делать с восемью концертами британского тура, все билеты на который были распроданы. Его кульминацией стало шоу 9 января в Альберт-холле, которое выпало на 26-ой день рождения Пейджа. В туре также не должно было быть разогревающих групп — курс, которого они решат держаться и дальше, в Америке, когда вернутся туда в марте, и концерты будут анонсированы как «Вечер с Led Zeppelin», предоставляя им право играть столько, сколько они захотят, каждую ночь, что создавало совершенно новый прецедент спонтанного живого представления, которое никогда раньше не пробовал осуществить ни один из рок-артистов — ни Cream, ни Хендрикс, ни The Stones. «Знаю, это сентиментально, — сказал Грант, выступивший с идеей «Вечера с…», — но это было как старая сцена тридцатых. Думаю, это было побочным продуктом того, что в четырнадцать я был работником сцены».