Они склонились над ним, и хотя яркий свет бил в лицо, слепил, все же он их рассмотрел. Все живы, но испачканы кровью, цементной крошкой. Блондин с белой, как у мумии, физиономией держался за поврежденную руку — похоже, она была сломана. Накачанный тип с торчащими ушами был облеплен кирпичной крошкой и смотрелся анекдотично. У него была прострелена нога, он опирался, как на костыль, на обломок доски. Двое других были целы — приземистый мужик с обширными залысинами и плотно сбитый субъект с каменным лицом и холодными глазами.

— Хорошо выглядите, ублюдки, — прошептал Вадим, стараясь не поддаваться панике. — Вы мне напоминаете команду хромого Сильвера, загнанную в угол…

— Ты тоже хорошо выглядишь, майор Вадим Репнин, командир группы «Поток», — вкрадчиво произнес субъект с холодными глазами. — Ты нам напоминаешь мертвеца, которым скоро станешь.

— Надо же, Георгий Михайлович Гарко, собственной персоной… — Вадим не отказал себе в удовольствии злорадно осклабиться. — Отбегались, Георгий Михайлович? Ну, пора, пора, сколь веревочка ни вейся… Хочу заметить, Георгий Михайлович, ваше решение взять меня в заложники обречено на провал. Вам никто не даст это сделать. Впрочем, можете попробовать…

— Заткнись, сука… — процедил плешивый и сильно ударил Вадима по голове. Словно залп похоронного караула ахнул, сумасшедшая боль пронзила черепную кость.

— Не усердствуй, Лапоть, — проворчал Гарко, — этот вояка нужен нам живым, и чтобы шел самостоятельно. Пусть бухтит, что хочет, он так и должен бухтеть. А вот нам почему-то кажется, что все у нас получится. Не будут они стрелять в целого майора. Поднимайте его, хлопцы, руки свяжите. Что там у него — кобура?

В него вцепились шесть лап, встряхнули, стали поднимать. У них патронов почти не осталось, мелькнула мысль, оттого и не стали прорываться — заведомо проигрышное дело. Нашли подходящее помещение, стали ждать, чтобы устроить засаду. А он им так первоклассно удружил своей «прогулкой». Где же эти чертовы спецназовцы, мать их за ногу! Неужели ничего не придумают?

Ему уже выкручивали руку за спину. Загребущая длань тянулась к кобуре. И вдруг что-то покатилось по потолку. Преступники насторожились, задрали головы. Вадим уже все понял, сгруппировался. На уровне противоположного угла на втором этаже прогремел взрыв. Все поняли товарищи, умеют слышать и принимать решения! Граната была неслабой, очевидно, «Ф-1». Дрогнул не очень прочный потолок, затрещали балки, посыпалась труха, мелкая древесина. Вскричал лопоухий, отпрянул от Вадима. Прогремел второй взрыв, в том же месте, что и первый. На этот раз потолок не выдержал, стали ломаться перекрытия — они оказались деревянными. И все обрушилось вниз! Тиски, сжимающие Вадима, ослабли, он вырвался, метнулся к ближайшей стене, прижался к ней, чтобы не попасть под раздачу. Творилось что-то невообразимое. Помещение наполнилось пылью. Грохот, треск. Он видел, как выстрелила одна из переломившихся балок и едва не оторвала голову ушастому убийце. Его отнесло на середину комнаты и сразу же завалило. Один готов, мысленно отметил Вадим. До него никому уже не было дела. Паника обуяла бандитов, даже хладнокровного Георга! Они кричали, бросились к двери, плешивый пинком разблокировал ее. А сверху в дыру стреляли — для острастки, усиливая впечатление. Бандиты, кашляя, выбежали за порог. В коридоре захлопали выстрелы. Замешкался белобрысый со сломанной рукой — он выбегал последним. Голова у Вадима трещала, в ней царил нещадный хаос, но это не помешало совершить беспримерный прыжок и схватить блондина за ногу. Оба упали на пол. Бандит извивался, горланил, матерился. Вадим схватил его за волосы, потом за горло и буквально продавил его пальцами. Блондин трепыхался лишь несколько секунд, потом затих, пена пошла горлом, глаза остекленели и вылезли из орбит. Второй готов. Уж мертвого от живого майор Репнин умел отличать. Он отпустил мертвеца, откатился от него.

— Вадим, ты в порядке? — проорал в дыру Рудницкий.

— Да!

Он вывалился из помещения, как из удушливой газовой камеры. Брел, пошатываясь, по коридору, кашлял, спотыкался о разбросанный хлам и, наконец, чуть не выполз на крыльцо, еле держась на ногах.

Товарищей снова разбросало. Кто где, непонятно. Справа от крыльца на земле боролись двое — Капралов и плешивый. Оба хрипели, матерились. Спецназ одерживал верх. Капралов ударил убийцу лбом в переносицу. Тот дернулся, завибрировал, но продолжал выкручиваться и сопротивляться. Вадим завертел головой. Гарко убегал, подволакивая ногу, — на север, к карьеру, который от управления отделяла жидкая лесополоса. Он оборачивался через каждые два метра. В висящей руке чернел пистолет. Вадим двинулся за ним, сил бежать уже не было, его мутило, из пробитой головы сочилась кровь, все плясало перед глазами, расплывалось, отображалось, как в кривом зеркале. Ноги не слушались, но он упорно брел вперед. Гарко обернулся, выстрелил, но промахнулся. Вадим пошарил на поясе, нащупал кобуру, вытащил пистолет, передернул затвор, начал стрелять на ходу. Он практически не видел мишени, спина убийцы распадалась на составляющие. В какую из составляющих целился, сам не понимал. Несколько раз он останавливался, задерживал дыхание, ловил убийцу в перекрестие прицела. Бесполезно. Такое ощущение, что бил холостыми. Убийца тоже оборачивался, стрелял. Но и он мазал. Замечательно, встретились два отличных стрелка! Он слышал, как у Гарко вхолостую защелкал курок. Георг выбросил пистолет, потащился дальше — через лесополосу. Вадим произвел еще два выстрела, и его обойма тоже иссякла. Выбрасывать оружие он не стал, сунул в кобуру. Сзади кто-то кричал, но он не обращал никакого внимания на крики, тяжело бежал, переваливаясь с ноги на ногу. Медленно проплывали деревья, какие-то чахлые кустики…

Когда Вадим вышел из лесополосы, то обнаружил, что Гарко стоит на краю обрыва и смотрит вниз. Видимо, пройти там было невозможно, обрыв оказался крутым и глубоким. Гарко медленно повернулся. Он стоял, сутулясь, опустив руки, и с презрением смотрел на выходящего из леса майора спецназа. Вадим остановился. Гарко смотрел на него, не моргая. Потом потянулся к поясу, вытащил нож — тонкий, с длинным блестящим лезвием, фактически стилет, и хрипло произнес:

— Ну, что, майор, поговорим? Ты же хотел со мной поговорить?

— Поговорим, Георг… — Ножа у Вадима не было. Но как он мог отказать себе в удовольствии задушить киллера голыми руками?

Гарко оскалился, сделал шаг от обрыва, ждал. Вадим медленно подходил к нему. Он должен найти силы, они еще есть, не все иссякли! До убийцы осталось метров восемь. Тот расплылся в холодной улыбке, перехватил поудобнее нож… и вдруг заметил что-то у Вадима за спиной. Улыбка сразу поблекла. И тут же прогремела автоматная очередь, вся, до последней пули, войдя в мишень, как в «десятку». Георг изменился в лице и, не сгибаясь, словно оловянный солдатик, повалился в обрыв.

Вадим вздохнул и подошел к краю обрыва. Внизу действительно простирался набранный из каменных уступов гигантский котлован. Все пространство было завалено камнями, из которых пробивалась чахлая растительность. Георг лежал не так уж далеко, метрах в десяти, на первом уступе. Затылок у него был разбит в лепешку, лицо залито кровью. Из пулевых отверстий в груди тоже сочилась кровь.