— Не хочу, — перебил Коля. — Ох, как нехорошо-то… Спасибо, что предупредила. Мама дорогая… — Он так таращил глаза, что я забеспокоилась.

— Скажи на милость, что такого в этом Бессонове…

— Уж что-то есть, — вновь перебил Коля. — Если я до смерти перепугался.

— Ты опять шутишь?

— Хороши шутки… Если я не клацаю зубами, так только потому, что за долгие годы привык держать себя в руках. Хотя в нашем случае никаких рук не хватит.

— Отпусти меня, — взмолилась я. — Пожалуйста. Я уеду, и никто ничего обо мне больше не услышит.

— Ну уж дудки, — покачал головой Коля. — Ситуация хреновая. Для тебя в особенности, но и моя не лучше. Вот что, мобильный мужа тебе должен быть известен. — Коля достал телефон. — Звони.

— Не надо ему звонить…

— Надо, милая, еще как надо. Говори номер.

Вспомнив про утюг, я обреченно продиктовала номер, Коля набрал его, и почти сразу из-за двери послышался веселенький мотивчик. Мы растерянно переглянулись, дверь открылась, и в гостиную вошел Бессонов.

— Здравствуй, Коля, — сказал он хмуро, устраиваясь в кресле. — Искренне надеюсь, ты вел себя прилично.

— Девчонку я пальцем не тронул, — поспешно заверил тот, убирая телефон. — Она подтвердит. Александр Юрьевич, можно вопрос? Эта пигалица действительно ваша жена?

— Действительно, — кивнул Бессонов.

— Как же вас угораздило? Прошу прощения… — Коля посмотрел на меня, хохотнул и добавил: — Это ж сколько баб в нашем городе нашатырь будут нюхать, когда узнают, кто вас в конце концов заполучил? А Ольга? Она знает? Ну, дела… Порвет девчонку, как тузик грелку…

— Коля, — укоризненно позвал Бессонов. — Будь добр, объясни, что происходит?

Коля подобрался, потосковал немного и поскреб за ухом.

— А вы не знаете?

— Не знаю.

— Заказ поступил… на вашу девчонку.

Бессонов только головой покачал.

— Сколько лет прошло, а здесь ничего не меняется. Я ведь говорил тебе, Коля, завязывай.

— Грешен, Александр Юрьевич, хотелось прикопить деньжат, чтоб на пенсии жить в свое удовольствие.

— Боюсь, ты не проживешь столько, чтобы пенсионный вопрос стал для тебя актуальным. Заказчика ты, конечно, не знаешь? — Коля удрученно кивнул. — Ты на вольных хлебах или…

— Или, Александр Юрьевич.

— И кто теперь твой хозяин? Коля вздохнул:

— Гордеев.

— Значит, он мой наследник. Я прав? — Бессонов криво усмехнулся, а Коля вновь кивнул. Бессонов поднялся и шагнул к двери, но обернулся. — Подумай о смене профессии… пока не поздно. Идем, — сказал он мне. И пошел, не оглядываясь.

— Иди, — зашипел Коля.

— Стыдно быть таким трусом, — сказала я.

— Нет, она еще учить меня будет… Иди… Навязалась на мою голову.

Бессонов стоял возле своей машины, припаркованной рядом с Колиной, молча распахнул передо мной дверь. Я села, злясь на себя за то, что в его присутствии совершенно теряюсь и просто не знаю, как себя вести. Бессонов завел машину, и мы поехали в город. Задавать ему вопросы бессмысленно, надо ждать, когда он сам заговорит. Тут у меня ожил мобильный, я взглянула на дисплей: звонил Сериков. Мне уже давно надо быть у следователя… Я покосилась на Бессонова, не зная, могу ответить или нет, а он спросил:

— Кто?

— Следователь.

Бессонов забрал у меня телефон и выбросил в окно. А я подумала: стоит ли считать появление Бессонова удачей или мое положение значительно ухудшилось за последние полчаса?

— Как ты здесь… — начала я и примолкла под его взглядом.

— Коля весьма опасный тип, хоть и выглядит клоуном, — все-таки ответил Бессонов.

— Но… откуда ты…

— Пришлось за тобой присматривать. Должен я знать, в какое дерьмо вляпалась моя женушка.

Он замолчал, а я вопросы задавать не решалась, хотя их было множество. Например, куда мы направляемся.

Ответ на него я получила через полчаса. Бессонов въехал на парковку гостиницы «Заря», вышел и дождался, когда вьгйду я. «Я могу сбежать, — подумала я оглядываясь. — Паспорт у меня есть».

— Давай без своих обычных глупостей, — сказал Бессонов. — Я знаю, ты очень независимая девушка, но сейчас не тот случай, чтобы эту самую независимость демонстрировать. — О моей независимости он говорил без намека на иронию. Он что, утонченно издевается? Мы поднялись в его номер. — Проходи, — кивнул он, снял пиджак и, определив его на плечики, повесил в шкаф в прихожей.

Мы вместе вошли в гостиную; номер он снял двухкомнатный, дверь в спальню была распахнута. Бессонов, проходя мимо, ее прикрыл, подошел к бару, налил себе коньяка, сел в кресло и принялся вертеть бокал в руке, время от времени делая глоток.

Я забилась в угол дивана и сосредоточенно рассматривала стену напротив, чтобы, не дай бог, не встретиться с ним взглядом.

— Я слушаю, — наконец сказал он. Я сцепила зубы, сердце билось в горле, дрожащие руки стиснула коленями. — Обычная игра в молчанку? — спросил он. — В этом ты мастерица. — Он вдруг запустил бокал с недопитым коньяком в стену, бокал разлетелся вдребезги, а на стене появилось пятно. — Последние дни стоили мне нервов, — ровным голосом произнес он. — Будь добра не испытывать мое терпение.

— Чего ты хочешь? — спросила я.

— Подробный рассказ… Начни с той ночи, когда ты сбежала из дома.

— Тебя все это не касается, — собравшись с силами, сказала я.

— Разумеется, — усмехнулся он. — Только кто тебе еще поможет, идиотка?

— Зачем тебе это? — Я была в растерянности. Конечно, я все еще его подозревала, однако Бессонов не из тех, кто стал бы притворяться. Ему ничего не стоило расправиться со мной, я ведь уже покойница.

— Ты моя жена, — ответил он.

— Помнится, ты меня похоронил.

— Откопаю ненадолго. Итак…

И я стала рассказывать, терзаясь сомнениями. Я опять играю по его правилам. Куда, к черту, подевалась моя решимость никогда больше не позволять ему командовать мной. Повествуя о побеге Ольги и моем в этом участии, я опустила голову пониже, ожидая едких замечаний, но Бессонов молчал. Покосившись в его сторону, я смогла убедиться: выслушав эту нелепую историю, он и бровью не повел, как будто был уверен, так я и должна была поступить. Это совершенно сбивало с толку. Я, тепличное растение, отчаянная трусиха, вела себя как слегка свихнувшаяся героиня боевика, а он даже не удивился.

Надо сказать, собственный рассказ, точнее мои недавние поступки, казались непроходимо глупыми, и, если честно, говорить о них было неловко. Закончила я свою повесть разговором с Колей.

Бессонов прошелся по гостиной, потирая бровь указательным пальцем.